Король медвежатников - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 61
- Предыдущая
- 61/109
- Следующая
Жили они весело и, в общем-то, интересно. Некая маленькая колония в центре Парижа со своим бытом и нормами поведения. И, глядя на этих, подчас очень милых и приятных людей, трудно было поверить, что они, рискуя жизнью, подкладывали бомбы под кареты великих князей и столичных градоначальников. В обществе молодых людей всегда вертелось несколько девушек весьма недурной наружности. С мужчинами они вели себя необыкновенно раскованно, легко впитав в себя атмосферу такого свободного города, каким был Париж. Девушки не обременяли себя светскими условностями, их частенько можно было встретить в обществе разных мужчин. Чернопятов не удивился бы, если б услышал о том, что революционеры, поправ мораль, проживают в повальном грехе.
А собственно, какое ему до всего этого дело!
Среди революционеров выделялся молодой эсер с благородной осанкой и чертами лица настоящего аристократа. Несмотря на молодость, он отпустил густую бороду и усы. Звали его Вольдемаром. Спокойный, надменный взгляд. Возможно, на женщин он и производил впечатление, но у мужчин вызывал невольный и понятный протест. Поговаривали, что он отпрыск одного из московских князей. Возможно, что слух имел под собой основания.
Именно Вольдемар и возглавлял группу революционеров. Георгий успел заметить, что молодые люди постоянно нуждаются в деньгах. Что, в общем-то, неудивительно при такой жизни, – развлечения всегда требуют немалых средств. Присмотревшись повнимательнее к образу жизни Вольдемара, Чернопятов сделал для себя невероятное открытие: молодой эсер немногим отличался от медвежатников: он не только разрабатывал операции по захвату наличности в банках, но и частенько лично участвовал в подобных экспроприациях рядовым боевиком. Конечно, некоторая часть средств шла на распространение партийной литературы, но подавляющая доля оседала в бездонных карманах Вольдемара, который, не проявляя особой фантазии, умудрялся спускать деньги с приятелями в многочисленных ресторанах Парижа. Судя по тому, как он одаривал многочисленных пассий огромными букетами роз, в деньгах он не нуждался. А если все-таки безденежье настигало его, то он, не выбирая выражений, подступал к российским толстосумам, безмятежно разгуливающим по Елисейским полям, и требовал деньги на революционное движение. Для пущей убедительности он заверял, что лично знает имена некоторых отказчиков, которых после подобного разговора находили на дне Сены.
Глядя в холодные глаза Вольдемара, не поверить в грозное обещание было невозможно. И купцы облегчали свою мошну с такой радостью, с какой бросали букеты цветов к ногам танцовщиц в «Мулен Руж».
Профессиональным революционером Вольдемар сделался не сразу.
С помощью частных сыщиков Чернопятову удалось узнать, что господин Вольдемар появился в Париже пять лет назад, сбежав от опеки строгого папеньки, который никак не хотел разделять его революционных настроений. При этом сынуля прихватил с собой часть фамильных драгоценностей.
Жизнь во французской столице настолько увлекла и закружила его, что от денег, которых хватило бы на целое десятилетие, он умудрился избавиться в ближайшие полгода. Следующие два месяца он перебивался у приятелей и ночевал в третьеразрядных гостиницах. Позже он перебрался к одной пожилой итальянской княгине, которая с помощью русского мальчика вознамерилась продлить угасающую молодость.
С год он повсюду следовал за графиней послушной собачонкой. Ее престарелые подруги с интересом разглядывали высокого молодого человека, в жилах которого, по словам княгини, текла кровь Рюриковичей.
Все эти месяцы Вольдемар вел себя, как настоящий жиголо, сумев выкачать из скуповатой княгини почти полмиллиона. А когда ему надоела роль пай-мальчика, он сбежал от похотливой особы, прихватив с собой большую шкатулку с бриллиантами.
Именно княгиня была его первой настоящей жертвой. Следующие два года сиятельный князь промышлял тем, что разъезжал по всей Европе, знакомился с богатыми пожилыми дамами, изнывающими от скуки и тоскующими по крепкой мужской ласке, и находил в их дворцах желанное тепло и уют. Женщины, не веря в свалившееся на их голову счастье, относились к юному Вольдемару с трепетом, крепко замешанным на материнском инстинкте.
Впрочем, Вольдемар умел нравиться, этого у него было не отнять. Кроме способности вести тонкие разговоры во время долгих прогулок и таланта грубовато, но чувственно шутить в постели, он обладал даром настоящего рассказчика и мог заполнить паузы во время званых обедов весьма занимательными рассказами. Женщины, заметив его природное очарование, старались непременно заполучить его в собственность, пусть даже ненадолго. Он же останавливался на одной даме, как правило, на самой богатой, хотя и не всегда молодой и привлекательной. Вольдемар с месяц терпеливо отрабатывал сытый белый хлеб. А потом, прихватив золото, драгоценности, благополучно перебирался в очередную европейскую столицу.
Когда уже не осталось крупного города, в который он не наведался бы, Вольдемар начал всерьез задумываться о собственном будущем, понимая, что роль жиголо не для него. Тогда-то и произошла его встреча с одной из революционерок, которая вместе с французскими открытками вольного содержания подсовывала ему брошюрки о классовой борьбе. И уже совсем скоро его заела революционная бацилла, с легкостью отыскавшая в его мятежной душе благодатную почву.
Брошенное семя проросло необыкновенно бурно!
На следующий год он сумел организовать почти три дюжины ограблений, чем значительно пополнил революционную кассу. Причем большая часть пострадавших состояла из его прежних возлюбленных. Полиция всей Европы недоумевала над задачей, каким это образом злоумышленникам удавалось преодолевать все запоры, сторожей и собак.
Вольдемар, обосновавшись в Париже, вел весьма праздный образ жизни, а потому его можно было встретить как в Гранд-опера, так и в сомнительных притонах на Монмартре, куда не отваживался заглянуть коренной парижанин.
В последнее время Вольдемар сошелся с княгиней Анной Викторовной Гагариной, которая тратила на молодого любовника немалые средства, не подозревая, что является далеко не самой блестящей звездой в его многочисленном гареме. Чернопятов сумел накопить о Вольдемаре изрядный материал. Такому полному архиву позавидовали бы ищейки в России. Если в процессе беседы не удастся договориться с Вольдемаром, тогда досье можно будет продать за хорошие деньги во французскую жандармерию.
Чернопятов даже не подозревал, что фактически он не узнал о Вольдемаре ничего. А все его досье представляло из себя свод фальшивок. Это был типичный ложный след, который ему подсунули...
Зал ресторана находился на первом этаже. На втором располагались шикарные помещения, где господа революционеры не только расслаблялись в обществе барышень, но и вдумчиво выкристаллизовывали революционные идеи.
Вольдемар сидел за лучшим столиком, почти у сцены, на которой танцевали мадьяры. Приложив руки к пышному бюсту, красивым грудным сопрано пела высокая остроносенькая женщина с тонким овальным лицом. Чернопятов с усмешкой подумал о том, что неплохо было бы поменять собственное амплуа и стать революционером, если их жизнь проходит именно так.
Причем Вольдемар совсем не замечал своей спутницы, сидящей рядом, зато на певицу смотрел с такой страстью, как если бы в следующую минуту между ними должна была состояться необыкновенно жаркая близость.
Певица умолкла, одарив Вольдемара очаровательной улыбкой. Русские революционеры – ребята щедрые, и наверняка как-нибудь кроме обыкновенной корзины цветов он преподнесет ей золотое колечко с крупным бриллиантом.
В зале заработали вилки. В углу кто-то сдержанно хохотнул, а у входа круглый господин что-то нашептывал юной девушке ушко. По тому, как светились ее глазки, чувствовалось, что слова его приятны ей и достигают цели все до единого.
Ни на кого более не оглядываясь, Чернопятов уверенно пересек зал и направился к Вольдемару.
С минуту Чернопятов стоял около стола, стараясь обратить на себя внимание, а потом произнес громким голосом:
- Предыдущая
- 61/109
- Следующая
