Гроза над крышами - Бушков Александр Александрович - Страница 15

— Не стоит погонять, — сказал Тарик. — Я никуда не спешу, не стоит зря коняшку стегать. Поезжайте до конца улицы, а когда она упрется в садовую стену — издали увидите и ни с чем не спутаете, — сворачивайте вправо... — Он спохватился: — Знаете, где право, где лево?

Случалось сталкиваться с землеробами, таких простых вещей не знавшими вовсе.

— А то как же, господин городской! — с некоторой даже горделивостью заявил его возница. — Это ковырялыцики (мы промеж себя так тех называем, кто в земле ковыряется) — народец темный. Говорит: «по ту сторону», знать не зная, что это и есть право. Скажет «по сю сторону» — а оно лево. Рыбари не такие темные, уж

нам-то частенько приходится рулевому команду давать и направо руля, и налево руля, особливо ежели лодка с парусом, вот как у меня. Мы не такие темные, чтоб вы знали...

Тарик чуть подумал и спросил с искренним любопытством:

— А землеробы на «ковыряльщиков» не обижаются?

— Есть такое дело, — сознался рыбарь. — Обидное прозвание-то. Ежели хочешь под праздник в корчме драку затеять, назови громко ковыряльщика ковыряльщиком — и понеслося...

— Надо полагать, и они для вас обидное прозвище придумали? — не без вкрадчивости спросил Тарик.

На сей раз рыбарь чуть помедлил, но все же ответил:

— А как же ж. Обидные дразнилки придумывать — на это и у ковыряльщиков мозги хватит. Они нас кличут «мокрозадые» — втихомолку, промеж себя. А услышь это наши в корчме или на плясовых гулянках — будет драка! — И добавил вовсе уж гордо: — Только редко слышать приходится, у нас в Озерном Крае пахотных и пастбищных земель мало, а вот озер множество, потому и прозываемся Озерный Край. На две дюжины рыбарей хорошо если один землероб или скотогон придется, вот и сидят они тихонько. На большой ярмарке дело другое, туда со всей округи съезжаются, и ковыряльщиков набегает изрядно. Там-то главные драки и случаются... Но и там чаще всего наши ихних побеждают — рыбари ловчее, нам на всякий манер руками работать приходится, а ковыряльщики знают одно — паши да жни, молоти да мешки таскай. Нет у них того проворства тела, одно слово — корявые...

Вот это было интересно — узнать побольше о деревенских обычаях. Оказывается, и там есть свое разделение людей, свои обидные дразнилки и прозвища.

Но Тарик слушал вполуха — близился рубеж. И вот оно!

Для человека несведущего ничегошеньки вокруг не изменилось — те же «муравейники»⁴, и особняки, та же мостовая, люди одеты точно так же. А на самом деле, пересекши перекресток Фонарщиков,

⁴³ «Муравейники» — дома, которые мы назвали бы многоквартирными. Употребляется в ироническом смысле.

габара и седоки на козлах миновали незримый, но от того ничуть не потерявший силу рубеж, пусть никак не обозначенный.

Незримые рубежи порой посерьезнее даже, чем вереница каменных столбов с гербами на рубежах явственных меж двумя соседними королевствами. Разница лишь в том, что те, кто лазит через рубежи без подорожных, вроде потаенщиков⁴¹, при поимке попадают за решетку, а то и на рудники. Здесь ничего подобного нет, но неприятностей можно заполучить выше ушей...

Незримый рубеж разделял районы обитания Светлых и Темных. О нем не могли знать деревенщины вроде этого рыбаря, а взрослые Темные попросту забыли, как забыли мальчишеские годы. А вот мальчишки с той и другой стороны... С ними дело обстояло совершенно иначе.

Здесь есть свои тонкости, опять-таки знакомые только горожанину. Слов нет, иные из Темных (хотя бы Мусорщики и особенно Золотари) жалованье получают скудное, их «муравейники» особенно убоги. А вот с теми же Ювелирами дело обстоит совсем наоборот. Им совершенно не нужно уметь читать, писать и вести циферный счет, главное — искусное владение мастерством. Особо преуспевающие (в первую очередь те, что мастерят драгоценные украшения для богатых и знатных дворян, королевского двора, а то и королевской фамилии) живут господами: особняки у них бывают этажа в три, большущие, на извозчиках ездить они считают ниже своего достоинства и держат собственные выезды — да мало ли как роскошествуют.

Вот только сыновья их, хоть и одеты в дюжину раз богаче иных мальчишек Светлых и закормлены всякими яствами по горло, Школяров ненавидят столь же люто, как те, что беднее. С давних времен вражда меж Школярами и Темными мальчуганами стоит такая, что куда там кошкам с собаками. И у тех и у других особенной лихостью считается заявиться ватажкой через рубеж, а уже лихостью из лихостей — подраться с местными. Но далеко не углубляются ни те ни эти, иначе моментально разнесется весть: «Наших бьют!» — и

на помощь своим сбежится вся округа. А вот одинокий Школяр, будучи в здравом рассудке, и дюжины шагов по району Темных не сделает — непременно налетят оравой, с какой ни один силач не справится, и излупят так, что синяки по всему телу недели две не сойдут, а при особенном невезении могут и зубы выбить, и нос сломать. Те же отношения и меж Подмастерьями с обеих сторон. Да и совсем молодые Мастера, случается, дерутся в тавернах и на танцульках...

Опа, опа! С пешеходни четверо мальчишек уставились на Тарика так, словно, подобно людожорам с Восточного Архипелага, готовы были сожрать живьем. И ведь богатых родителей детки — трое в кадафасе, а у четвертого кафтанчик и вовсе из дорогущего переливчатого люнтара, при каждом движении хозяина играющего разноцветными отливами. Ручаться можно: у каждого в карманах столько денежек, сколько у Тарика и за год не бывает, а вот поди ж ты, Тарик с полным на то правом чувствует над ними нешуточное превосходство!

Так и подмывало показать им язык, что было бы вполне политесно (это не голый зад казать, любой согласится), но Тарик солидности ради удержался, только придал себе вид высокомерный и надменный — извечные враги и так были унижены по полной. Рядышком, палкой можно достать, проезжает Школяр в полной форме — черные штаны, фиолетовый кафтанчик с начищенными пуговицами, фиолетовый шестиугольный берет, да вдобавок на груди у него блещут аж пять золотых, не каких-нибудь, сов. Темные-то они Темные, но эти огольцы прекрасно знают, что такое школярская сова и какие бывают разновидности. И самым ценным боевым трофеем у них считается как раз сова, вот только достаются им такие трофеи крайне редко.

И ничего нельзя поделать! Только пепелить взглядами в бессильной ярости. Город, тем более столица — это вам не деревня, где ездят и ходят безо всякого порядка, без соблюдения права и лева. И в городе с давних пор действуют «Установления благолепного проезда колесных экипажей и передвижения пешеходов». Не то что стащить проезжего с облучка, а бросить в него пустяковиной вроде куска грязи или комка бумаги есть нешуточное прегрешение. Это к мальчишеским дракам Стражники относятся лениво, разве что посвистят издали, чтобы разбежались. Даже если и уцапают драчуна, самое тяжелое, что его ждет, — словесная выволочка да пара подзатыльников, и уж в самом крайнем случае полдюжины розог (все это для городского мальчишки — плюнуть и растереть, в драках порой достается больше, а в Школариумах дерут почище). А вот нарушителю «Установлений» полагается немаленький денежный начет, и Стражники их грабастают с большим рвением. Это у них потаенный доход такой: приволочь виновника к родителю, расписать его нарушения, изрядно от себя прибавив, — и замять все, получив в собственный карман денежку втрое-вчетверо меньшую, чем пришлось бы заплатить в начет после составления «ловчей бумаги». Обычно родители понимают свою выгоду и охотно соглашаются — а потом крепенько дерут отпрыска за то, что ввел в нечаянный расход.

Вот как раз и Стражник прохаживается. Не осмелились ушлепки те юные, хоть Тарик и чуял спиной их пылавшие злобой взгляды. Вот так и получается, что единственная возможность для Школяра без малейшего для себя ущерба побывать в Темном районе, обеспечив тем самым себе почет на своей улице, — пересечь его, гордо восседая на облучке. Вот только это мало у кого получается — у многих родителей лошади с повозкой нет, не нужны они в их ремесле. С этой стороны Тарику сокрушительно не везло — всякий раз родитель, когда ездил в деревню за мясом, выезжал из города одной и той же дорогой, пролегавшей вдали от Темных районов. А править телегой в одиночку Тарик мог лишь после того, как станет Подмастерьем, и уж будьте уверены: в первую свою самостоятельную поездку на облучке он постарается сделать крюк, чтобы гордо проехать по Темному району. Подмастерья, конечно, уже не носят сов, но по бляхе можно в два счета определить, из Светлого Цеха проезжий или из Темного... Рыбарь, ясное дело, не заметил этого безмолвного поединка взглядов и ведать не ведал об одержанной Тариком победе, хотя почти не отрывал взгляда от пешеходни. Он, смело можно сказать, повеселел — на смену прежнему унынию от безнадежности положения пришла явная бодрость и живой интерес к происходящему вокруг. Точнее...