"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич - Страница 42

Эгорд сплетает первые контуры щита, но замечает страшное: в бой вступают архимаги! Видно, решили, что слуги исполняют приказ очень уж долго и шумно. Против черных лучей световые щиты бесполезны, Эгорд уже видит на посохах мерцание тьмы.

Вскидывает руки, вокруг мчащейся троицы смыкается арочный туннель толстого льда. Бегут в тесной синеватой прохладе, позади грохот: демоны и лучи смерти разбивают новорожденную постройку.

Воин-маг спешно намораживает продолжение туннеля, ледяные камни бьют по спине больно, но взвыть и даже скривиться некогда, стены мгновенно обрастают трещинами, успевают сбежать за миг до обрушения.

Силы на исходе...

Демоны забираются в коридор спереди.

Тело обнимает фиолетовое пламя, живительный холод, Эгорда подбрасывает приток энергии.

– Спасибо!

Милита отбивает градины.

– Шевелись!

Эгорд заставляет передние стены стиснуться, демонов-лазутчиков – всмятку, теперь туннель растет клином, распарывает толпу, стены раздвигаются, пропускают создателя.

В проеме заметен край белой одежды.

Стена с пленными жрецами!

Выныривают из туннеля, Эгорд с ревом наращивает высокую ледяную волну, загнутую к беглецам и стене, этот купол принимает удары.

– Рубите оковы! – кричит Эгорд.

Подпитка ледяного щита – тот еще мазохизм, энергия покидает воина-мага как вино лопнувший бурдюк.

Десяток тварей обходят и перелетают щит, Тиморис берет их на себя. Милита шустрым призраком к стене, вскоре жрец с обрубками оков падает, немертвая освобождает другого.

Первый жрец встает, в глазах – недобрый блеск...

Эгорд соображает, что к чему, но успевает лишь закрыться слабой прослойкой света, белый луч откидывает к ледяной стене. Такой же летит в Милиту, та вовремя пускает точную стрелу, часть луча поглощена, но всклокоченные остатки сбивают ошеломляюще, Милиту раз пять переворачивает в воздухе.

Сбоку прыгает вопящий Тиморис, коса в замахе.

Жрец выставляет к нему ладонь, воина отпихивает кусок светового щита.

Больше страха смерти съедает обида.

– За что?! – кричит Эгорд.

Жрец держит на прицеле.

– Демоны все равно победят...

В пальцах крутятся диски света, готовы распилить поверженных освободителей.

Зачем помогать тем, кто мучает, хочет спросить Эгорд, но ответ и без того мерцает в тусклых зрачках предателя: надеется на милость и привилегии, чтобы тоже купаться в вине, обнимать красавиц...

– Белая гадюка! – рычит Милита.

Тиморис поднимается.

– Ты же клялся служить свету!

– Лучше быть живым темным магом, чем мертвым светлым, – судорожно дышит перебежчик.

Свет в руках жреца превращается в комок тьмы, оттуда вытягиваются три отростка, готовые броситься на спасителей черными лучами.

Вспышка – и жрец оседает пеплом.

Второй жрец, могучий седой старец, наконец избавился от недорубленных браслетов, сухая ручища вытянута в сторону пепельной тучки.

– Прости, брат, – тяжко выдыхает жрец. – Возмездие найдет сломивших твою волю!

Тиморис помогает Эгорду встать, Милита вскакивает, подбирает лук.

Воин-маг наваливается на стену льда, по плечу вытекает энергия, отстраивает выпавшие куски, Милита, Тиморис и старец удерживают несущихся в обход демонов. Вся надежда на спутников, сил кое-как хватает восстанавливать лед, Эгорд не может даже сбросить вцепившегося в спину летуна.

Настырного монстра дружно пронзают коса, стрела и луч.

Тиморис выбывает из обороны, суетится над убитыми, мечется от одного к другому.

– Эй, чего там роешься, червь?! За тебя должны отдуваться, паразит?!

Милита насыщает стрелы тройной порцией огня, каждая игла фиолета прошивает по нескольку тварей.

– Не мешай, нас спасаю! – отмахивается воин.

Эгорд почти пустой, лед не растет, тонкие ниточки сил едва успевают связывать самые узкие трещины. Рядом падают и разбиваются здоровенные белые куски.

– Помогите...

– Выпустите, мы поможем...

– Убейте меня!..

Прикованные жрецы с трудом ворочают языками, слова вперемешку с нытьем и мычанием, лица в крошках – многолетняя соль слез...

В самом деле помогут? Эгорд косится на кучку пепла от жреца-предателя. Спутники тоже в сомнениях, не торопятся выпускать.

«Если меня убьют, – говорил Витор, – не вздумай мстить. Жаль, я не предвидел, не таскал бы по заварушкам, но ты творец – вон какую красоту делаешь из обычного льда, – а вашему брату оружие противопоказано».

«Почему?»

«Из обиженных творцов выходят грандиозные разрушители. И сбрей, наконец, челку и усики, они тебе не идут».

«Ладно».

– Эгорд! – окрикивает Тиморис, приглашающий жест, на двух десятках трупов вырезана руна. – Приятного аппетита!

Эгорд тянет руку к пище, другая по-прежнему подпирает грохочущий купол. Через какое-то время вместо тел – рассыпавшиеся в мел кости, ледяной форт опять вытягивается, бреши и сколы зарастают, воин-маг свеж как выспавшийся бог, ощущает второе – или уже сотое? – рождение.

– Благодарю!

Тимориса окружают, коса ныряет из одной туши в другую, а первая еще живая, царапается, портит доспех.

– Мы как тараканы в углу! Бегаем быстро, но против веника и сандалий – дело дрянь!

– Надо освободить братьев! – срывается на хрип жрец.

– Не смей! – кричит Милита.

Враги резко наглеют, даже с новообретенной силой Эгорду тяжко. К нападающим примыкают ездовые жуки-великаны и демонессы. Обрушивается знакомый с острова черный дождь: архимагам, наверное, жутко надоело ждать. Копья тьмы ломают хрупкое стекло холода на горошины, щит урезается как тростинка перед оттачивающим приемы мастером фехтования: ниже, ниже, еще ниже...

Уже не до демонов, укрыться бы от града обломков, стихия вот-вот похоронит заживо.

– Надо смываться! – орет кто-то.

Эгорд окружает себя солнечной сферой

– Пригнитесь! Закройте глаза!

Из губ выпархивает слово, шар взрывается, залп белых линий пронзает все вокруг. Лед превращается в горячий туман, дышать нечем.

– За мной!

Эгорд бежит впереди, за ним, пригнувшись, остальные.

Из пара возникают сбитые с толку демоны, глаза некоторых сожжены, твари бьют наугад. Их так много, что беглецам приходится запрыгнуть вверх и мчаться по спинам и плечам, живой красный ковер ходит ходуном как болотный мох...

Толпа редеет, беглецы прыгают на землю, но от этого не легче.

Демонов – как термитов. Если бы каждый был ростком пшеницы, Старг кормился бы хлебом год.

Черный луч испепеляет жреца.

Был – и нет.

На троицу смотрит сотня парящих архимагов, Эгорд угнетенно обозревает ряд качающихся рогатых шлемов, сгустки тьмы набухают, чтобы скрестить лучи на докучливых гостях.

Тиморис опускает косу.

– Вот и все.

Демоны и архимаги замирают, шеи выкручивают головы к воротам.

Скалоподобные створы ползут, вспахивают каменную твердь в щебень, плиты размыкают толщу, словно открывается громадная книга... Между «страницами» полоса мрака дышит чем-то едким, так и хочется зажать нос, кромешная тьма расширяется, воздух приходит в движение, засасывается пустотой. Ветер и дрожь валят часть демонов, Тиморис держится за Эгорда, на смену жаре – холод, глаза Милиты выцветают такой же чернотой, немертвая шипит как василиск.

Плиты останавливаются, у их подножий дымится пыль.

Долгая немая тишина...

Скользкое шипение.

– Не трогать людишек!

Земля опять трясется – тяжелой дробью, как под молотами, от удара к удару сильнее.

Из тьмы лезет скорпион величиной с дракона. В бурых острых пластинах, они шевелятся как жабры, между ними вылетают струйки зеленых испарений. Хвост длиннее тела в разы, извивается в сложном танце, свистит как металлическая лента. Три пары мощных лап сминают пласт минералов в мозаику из тысяч кусочков. Четвертая пара – передняя – пронзает камень как бумагу, похожа на драконьи крылья без перепонок, насадки блестят лезвиями.

– Они мои-и-и! – шипит скорпион.

Морда без глаз, носа и ушей. Пасть всегда открыта, развернута на сто восемьдесят. Зубы как арсенал сабель. А между ними – сеть зеленых языков, несколько толстых как канаты, от каждого ветвятся еще несколько, размерами чуть меньше, а от этих еще, и так по цепочке... Ядовитый корень плавает в воздухе как роща водорослей, колонии длинных нитей неустанно колышутся, гипнотизируют на пару с хвостом...