По завету крови (СИ) - "Р.Р. Артур" - Страница 52

Арвин наклонился над лекарем и повернул его голову, осматривая носатую маску. Диковинные стекляшки, запачканные пятнами крови, покрылись трещинами, а фильтры в клюве были оторваны с корнем. Судя по всему, сначала бедолага вырвал их, а потом бился головой о деревянный забор, пока не раскроил себе череп.

— Фу! Какой ужас, — одной рукой юноша отмахнулся от противной картинки, представшей перед глазами, а другой осторожно снял носатую маску и принялся за костюм. Длинная черная рубаха до пят, высокие сапоги, немного поношенные кожаные перчатки, сумка и еще пара безделушек почившего лекаря тоже не остались без внимания.

— Потом скажу местным, чтобы сожгли тело, иначе снова случится эпидемия, — рассуждал Арвин, спеша в свою избу. У него совсем не было времени собирать костер для почившего доктора. Ночью его ждало много работы. Ему предстояло не только прокипятить добычу, но и успеть просушить ее до того, как к нему наведаются первые пациенты.

— Нельзя, чтобы кто-то узнал про наш маленький секрет, да? — спросил он у носатой маски, повернув ее клювом к себе и продев пальцы в дырки под фильтры.

К утру, когда вся работа была закончена, костюм аккуратно сложен в походную торбу, а юный доктор спокойно посапывал на печи, в дверь настойчиво постучали. Арвин, не привыкший спать в удобстве, с грохотом свалился на пол, ударившись головой о ведра полные воды.

На пороге стоял кузнец и несколько местных. В их напуганных и сконфуженных лицах не читалось ничего хорошего.

— Староста… — начал один из них, но Арвина уже и след простыл. Удивленные люди зашли в дом и увидели, как их спаситель, закинув мешок за плечо, высадил раму и выпрыгнул в окно в одной спальной рубахе.

— Да постой ты! — крикнул пекарь. Остальные кинулись во двор.

Кузнец что-то прокричал вслед беглецу, и только тогда тот остановился. Подоспевшие жители окружили его, когда один из крестьян заканчивал объяснять ситуацию. Оказывается, староста, по неизвестной людям причине, не проникся симпатией к новому лекарю и решил свести с ним счеты, послав за стражей в окружной город.

Во время разговора с лица Арвина не сходила странная улыбка. Народ так и не понял, отчего маленький лекарь был так доволен.

Никому и в голову не пришло, что за человек стоял перед ними. Несмотря на свой потрепанный вид, этот тощий мальчуган был очень хитрым и расчетливым авантюристом. Годы путешествий с Рихартом Рейнором многому научили его. На дне котомки лежал костюм лекаря, а в рубахе — зашиты монеты, найденные прошлым вечером. Целитель-самоучка вообще получил куда больше, чем хотел. Он просчитал все до мелочей, кроме одного — признательности вылеченных людей. С таким ему редко приходилось сталкиваться. Честно говоря, это был его первый раз.

Вперед вышла швея и протянула ему добротную куртку с накидкой. Сапожник сшил отличные сапоги. Для этого ему даже пришлось выйти из запоя, в котором он обычно прибывал. Еда, немного денег, подарки, чего там только не было. Наконец, пришел черед кузнеца, который подарил мальчику длинный двуручный меч, перекованный из старых инструментов.

— Что же, парень, прости, что так вышло. Не поминай лихом! — крикнул пекарь на прощанье, когда Арвин скрылся за ближайшими кустами.

На следующий день ему повстречалась пара конных ратников, спешивших в Амбр. Воины грозно смотрели вперед гордыми и властными глазами. Им не было дела до худощавого мальчугана-побирушки, медленно тащившегося рядом с дорогой. Как же он играл! Если бы мейстер мог видеть его теперь, точно бы прослезился от гордости за своего ученика!

— За мою голову уже назначили награду, а я всего-то и сделал, что вылечил несколько человек. Даже страшно представить, как опасно быть героем в наши тревожные времена! — присвистнул Арвин, доставая торбу из кустов и осматривая спины военных.

Такие, как они, всегда с высокомерием относятся к бедным и обделенным. Тратить время на убогого ребенка никто бы не стал, поэтому ему хватило хитрости не переодеваться в новую одежду. Увидев патруль, он бросил походную торбу подальше от дороги и пониже склонился в поклоне.

Обмануть глупых стражей не составляло труда, но свой живот ему было не провести. Он положил руку чуть ниже груди и сплюнул кислую слизь изо рта.

— Надеюсь, от недоедания у меня не появилась язва, — выругался Арвин. Он много раз встречался с этой болезнью, и ничего хорошего она ему не предвещала.

Эта подруга была куда неприятней всяких зеленых лихорадок. Она, конечно, не являлась смертельным недугом, по крайней мере, не убивала так быстро, как многие другие болезни. Зато отношения в путешествии с новой товаркой могли складываться куда хуже, чем со старым добрым Рихартом — с этой дамой так просто не договоришься!

— Одно хочу сказать, — тяжело вздохнув, пожаловался Арвин: — С попутчиками мне чертовски везет!

не верьте песням менестрелей!

Знакомое неприятное чувство вырвало Арвина из воспоминаний. Он достал из кармана небольшой кулек, высыпал зеленый порошок в рот и запил его водой из фляги. Ему давно удалось справиться с язвой, которая долго не сдавалась и вела себя очень нагло и воинственно. Старуха вынудила его отказаться от вкусной еды! Чего только не шло в ход за время отчаянных сражений с захватчицей: барсучий жир, всякие масла, редкие настойки и лекарства! Все это — исключительно отвратные на вкус вещи, но язве они тоже не нравились, поэтому страдать приходилось им обоим. В конце концов, болезнь не выдержала и отступила, все реже напоминая о себе слабыми, почти незаметными, приступами.

— Может, все из-за ярких воспоминаний? — подумал Арвин, осматривая широкое поле. Мог ли он раньше вот так позволить себе без дела бродить по дорогам, дожидаясь ужина, не планировать побег и не бояться помереть от голода? С каких пор его жизнь стала такой беззаботной?

Наверное, все началось в тот самый час, когда в руки ему попал черный костюм доктора и носатая маска. Да, добряк-кузнец подарил ему двуручный меч, но клинок был надолго плотно завернут в тряпки. Следовало избегать лишних ссор и вопросов.

В своих песнях барды уверяли, что путь искателя приключений всегда открыт. Веселые сказания обещали пьянящий вкус победы, сражений и подвигов. Арвин много лет провел в дороге, поэтому в подобных куплетах слышал только фальшь в нотах и ошибки в рифмах. Наслушавшись сладких посулов в народном творчестве или преследуя прагматичные цели, по дорогам скиталось очень много героев. Серьезных заданий, чтобы прославиться или хорошенько заработать — напротив было крайне мало.

Следуя даже не жестокости или злостности, а обычной жажде наживы и честолюбию, герои с радостью дубасили друг друга тяжелыми дубинами и мечами, дабы выбить у собратьев по оружию всякое желание совершать бравые поступки. Арвин был не готов к подобной конкуренции, поэтому путь наемника для него оставался закрыт до лучших времен.

Смышленый авантюрист принял решение повременить с карьерой победителя монстров, сколь бы привлекательной она ему не казалась, и заняться охотой на всякие болезни. Благо, если воспитанные доктора и дубасили друг друга, стараясь первыми одолеть какой-то недуг или спасти побольше пациентов, они вряд ли пускали в ход что-то острее слов и, на крайний случай, тяжелее собственных кулаков. Так, по крайней мере, он всегда считал.

Путешествуя по империи Арвин познакомился с несправедливостью. Они давно странствовали вместе, и он смирился с ее дурным нравом, но тут был особый случай. Несмотря на ужасный уровень медицины, большинство людей беззаветно верили клювоголовым маскам. Сей парадокс выводил Арвина из себя. Как пронырам-докторам удавалось завоевать доверие среди народа, когда они не могли отличить полевую ромашку от шалфея, рвали здоровые зубы и лечили обычную простуду столь сильными отварами, после которых больных всю жизнь мучили кишечные колики? Когда подобные эскулапы не справлялись с болезнью, а их пациенты или, как они их сами ласково называли — подопытные, отправлялись на вечный покой, доктора редко горевали и сильно расстраивались.