По завету крови (СИ) - "Р.Р. Артур" - Страница 38

С определенных пор Арвина стало крайне заботить это внутреннее противостояние. Было время, когда их группа прозябала в откровенной нищете. Мейстер, к счастью, не был разборчив в выпивке и никогда не воротил нос от того, что оказывалось в его чарке, но однажды денег не осталось даже на самое дешевое пойло. Через несколько дней ужасных мук и изобильной брани, рыцарь успокоился и вовсе перестал ругаться. Сначала оруженосец обрадовался такой перемене, но вскоре вид и поведение компаньона стали его пугать. Это был более не Рихарт Рейнор, а какой-то незнакомый, серьезный дядька!

За годы странствий Светоносный так и не удосужился запомнить имя собственного сквайра. В погожие дни он обращался к нему «эй ты», но солнце так редко достигало макушки его головы сквозь мрачные думы, что обычно в ход шли всякие ругательства. Однако мейстер определенно знал, что у него в услужении числился один «пропащий негодник». Новоявленный спутник взглянул на него только один раз и немного удивился, будто видел юношу впервые. После этого он больше ни разу не обратил на него внимания, словно тотчас потерял интерес, не найдя в оруженосце ничего особенного.

Сквайру было плевать, что о нем думал старина Рихарт, так почему его так задело отношение мистера Неизвестного? Он стал внимательно следить за не-господином Рейнором. И вот, что ему удалось подметить — незнакомец вел себя совершенно иначе: поведение, жесты, даже то, как он держался в седле, но особенно глаза… Обычно мутные, как болотная слизь, зрачки прояснились. Они были светло-голубого цвета, в крохотную, почти незаметную, темную крапинку, как будто на них брызнули дегтем — властные, надменные и холодные. У человека с такими глазами всегда есть план, и у мусье хорошего он точно имелся.

Арвин тоже много чего замышлял, например, он очень хотел покорить вершину горы под названием жизнь, воздвигнуть флаг на самой высокой ее точке, вскинуть руки вверх и кинуть победоносный клич. Да, с таким напарником они могли покорить любой пик, но ему бы до конца своих дней пришлось таскать баулы великого скалолаза-первопроходца и навсегда остаться в тени его величия.

Хорошо, что в тот раз все само собой устаканилось — в прямом смысле этого слова. Их группа случайно заехала в небольшую деревеньку, в которой местные отмечали какой-то праздник. Почетных гостей, конечно, угостили хлебом-солью и немного элем. На следующее утро вместе с трезвой головой к Арвину вернулся старый добрый Рихарт. Будто и не уходил никуда. Рыцарь принес с собой резкий и такой знакомый запах перегара, волны непрекращающейся брани и совсем неожиданно — чувство умиротворения.

Тогда-то оруженосец и начал рьяно болеть за старика Рейнора в их гонке с неизвестным мистером. Кто бы ни был тот человек, путешествовать со Светоносным сквайру нравилось куда больше, поэтому вскоре юноша обзавелся небольшой флягой с очень крепкой настойкой. Судя по запаху, такая смесь могла заставить наставника несколько дней гнаться от преследователя без остановок.

Кто же был тот странный господин, и его ли появления так боялся Светоносный? Арвин не умел читать мыслей и иногда был этому крайне рад!

Прошло уже несколько недель после отбытия из Крелье, и их отъезд тогда больше походил на бегство.

— Долг! — многозначительно и важно изрек протрезвевший Рихарт на просьбы местных жителей остаться еще ненадолго.

Все печально закивали головами, не подозревая, что долг велел господину Рейнору ни за что на свете и ни при каких обстоятельствах не попадаться на глаза бургомистру Фьюгрейва, о котором между делом обмолвился сельский староста. Рыцарский кодекс запрещал мейстеру связываться с крупными чиновниками и военными.

Арвин, обычно скептически относившийся ко всем решениями наставника, в тот раз всецело его поддержал. Что бы он не думал о Светоносном, они были одним отрядом, командой из двух человек, управлявших крохотной хилой лодчонкой посреди очень широкой и угрюмой реки. Немилосердная судьба постоянно кидала их на опасные пороги, но товарищам по несчастью непостижимым образом удавалось выходить сухими из подобных передряг. Насмотревшись на непотребства, которые река творила с простыми людьми, два скромных гребца очень не хотели связываться с крупной рыбешкой и лишний раз мутить воду. Это не сулило ничего, кроме черного бюрократического омута, а барахтаться в мутной воде никому из них не хотелось.

Люди шептались, что у больших градоначальников были большие, загребущие клешни, большие пасти и большие выпуклые глаза, прямо как у морского черта. Арвину раньше не приходилось видеть наделенных серьезной властью людей, как и рыб с длинными руками, но он мог поклясться, что встреча с таким чудовищем для их группы не закончилась бы ничем хорошим.

Проблем итак хватало. Несмотря на то, что рыцарь и оруженосец быстро и тихо убрались из Крелье, молодого сквайра не оставляло чувство, что за ним кто-то постоянно наблюдал. Не имело значения, оказывались они в глухих лесах или терялись в топях болот по ошибке мейстера, юноша постоянно ощущал на себе чей-то взор.

Это ему порядком надоело, но сделать что-то со скрытным лазутчиком он не мог. Следивший за ним явно не был обычным соглядатаем. Такой бы никогда не нашел его укутанным в плащ на старых сеновалах, где оруженосец постоянно прятался от надоедливой крестьянской ребятни. Бедный сквайр понимал, что за него могли взяться какие-то могущественные силы. Гордиться здесь было нечем. Когда пешку берут за голову, это редко несет ей добрые вести.

К счастью для Арвина, Крелье выплатило им награду, и благородный рыцарь взял вневременный отпуск. Последние несколько недель охотники не искали новых заданий и просто скитались без дела из селения в селение.

Молчаливый оруженосец за эту пору не услышал в свой адрес ни одного колкого замечания. Мейстер вообще теперь редко обращался к нему. Арвин даже начал немного волноваться и иногда поглядывал на спутника, всегда готовый пустить в ход спрятанную флягу. Страхи его были напрасны: рыцарь был в отличной алкогольной форме, просто старался не разговаривать с ним.

— Достойнейший из рыцарей обиделся на своего холопа! — думал юноша, потирая ладони и улыбаясь сам себе, но почти незаметно, даже в собственных мыслях. Он старался лишний раз не испытывать судьбу, которая могла в любой миг вернуть ему доброе расположение рыцаря.

Если бы не пресловутый соглядатай, он был бы самым счастливым оруженосцем на всем белом свете. Но вот незадача: хвост, привязавшийся к нему в Крелье, все никак не исчезал. К тому же, этот плетущийся следом негодяй, судя по всему, принадлежал какому-то мифическому призрачному зверю. Потому что он не только напрочь отказывался отпадать, как они это обычно делали со временем, но только рос и удлинялся!

К своему величайшему неудовольствию, скоро Арвин обнаружил, что за ним увязалась вторая пара глаз. Оруженосец боялся, что его популярность среди любопытных хвостов будет только расти. Как бы ему хотелось ошибаться, но вскоре появился третий и четвертый пушистый друг. И вот за спиной у него их вертелась уже, по крайней мере, дюжина.

Бедный сквайр не находил себе места, и наконец решил плюнуть на наглых шпионов и просто не обращать на них внимания. Вот так — назло! Смирение принесло долгожданное облегчение. Да, ему приходилось быть актером на чьей-то сцене днем, но, по крайней мере, ночью он мог отдохнуть от всех утомительных диалогов, неудавшихся сцен и невпопад брошенных реплик. В одиночестве, у себя во сне. Туда вредные хвосты никак не могли влезть, а за его сопящим носом они могли следить, сколько их душе было угодно!

К несчастью, идиллия скоро рухнула. Арвина стали тревожить кошмары. Стоило ему закрыть глаза, перед ним представало широкое поле перед грандиозным сражением. Огромная армия выстроилась в две шеренги. Справа и слева толпились бедолаги-пехотинцы — такие же неудачники, как и он сам. Сзади напирало огромное носатое чудовище с гигантскими бивнями, которое так и норовило его потоптать. Рядом с этим безумным зверем на красивом коне восседал грозный всадник, настоящий рыцарь — не такой, как Рихарт.