Титан империи 7 (СИ) - Зубов Константин - Страница 41

— Это то, о чем я думаю?

Нексонианка пожала плечами:

— Ну, мы же не оставим наших «друзей» в усадьбе на произвол судьбы? Полагаю, в Фаустово они куда нужнее. Да и я еще не закончила с ремонтом.

Ладно пусть играется со своими конструктами хоть до посинения. Нужно поторапливаться, а не то, мы точно опоздаем к вылету.

Ох, сука, нам же еще за Машей заезжать!

— Да и вообще, к чему такая спешка, хозяин? — удивилась Гама, усаживаясь в машину. — Это же ваш…

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, — сказал Воин дороги, натягивая шоферские перчатки. — Рэй домчит вас до места назначения быстрее, чем вы скажете…

— Гони давай!!! — крикнули мы с Настей, и он втопил педаль в пол.

Машина стартанула, и я напоследок оглянулся на усадьбу. Жаль расставаться с ней в таком жутком сумбуре, но…

— Так стоп! — посмотрел я на Настю, грызущую ногти, — а какого черта мы так спешим? Это же мой дирижабль!

— Эээ… — протянула она. — Дедушка всегда назначал время отлета и приезжал к нему минута в минуту. Вот и я подумала…

— Настя, блин!

Захватив с собой новоявленную мадам Воротынскую — да, мне совсем не нравилось именовать Машу этой фамилией, но куда деваться? — мы направились на аэродром.

На свою усадьбу Маша даже не оглянулась, а вот я заметил, что она больше всего напоминала пчелиный улей. Кажется, там шел усиленный ремонт.

— Я хочу к своему возвращению сделать так, чтобы о моем отце и брате даже стены позабыли, — прошептала Маша, прижимаясь ко мне. — Перестрою дом от пола до потолка и перекрашу в розовый цвет.

Кажется, Владимир еще услышит о похождениях юной мадам Воротынской. Похоже, я создал монстра.

— По деньгам потянешь? — спросила Настя.

— Угу. Долгов у меня теперь тоже порядочно, но у отца есть кое-какие накопления, да и без отобранных производств кое-какие деньги поступают, так что и с голоду не умру, и ремонтик забабахаю! Гляди!

Она открыла каталог, и они с сестрой пропали в нем с головой.

Скоро мы добрались до аэродрома, и там нас на чемоданах встретили люди Жука. Парни сразу сорвались мне навстречу и начали ощупывать с таким видом, будто я восстал из мертвых. Кажется, они тоже не дураки посмотреть светскую хронику Владимира.

— Опаздываете, ваше сиятельство, — хмыкнул сам майор Жук, пыхнув дымом, и мы пожали друг другу руки. — С того момента, как мы виделись в последний раз, вы даже немного подросли.

— Хорошо, что вы не меняетесь, товарищ майор, — хмыкнул я, мягко отталкивая чересчур ретивых бойцов. — Я так понял, что московские Монолиты вам надоели и вы хотите попробовать на зуб сибирских?

— Нет, скорее кое-кто бы не отказался попробовать на зуб меня. К тому же, выдрать Осколок из земли — дело нужное. Монолиты подождут, — сказал Жук и тут увидел Амальгаму. — Госпожа…

У него зажглись глаза. Да и парни едва челюсти не потеряли, когда Гама захлопала ресницами.

— Точно, — опомнился я. — Алексей Георгиевич, познакомьтесь, это…

Блин, а легенду для Гамы придумать мы как-то совсем позабыли, но, к счастью, она сама вышла из положения:

— Амгалена Васильевна я, — сказала она и подала руку для поцелуя. — Баронесса де Монте-Кристо. Дальняя-дальняя родственница его сиятельства.

— Очарован, — сказал Жук и поцеловал ей кончики пальцев.

— Как же приятно лететь в компании таких мужественных людей как вы, майор…

Настя за ее спиной фыркнула, но на нее никто даже не посмотрел — парни во все глаза наблюдали за каждым движением Гамы. Кое-кто из них даже покраснел, когда нексонианка улыбнулась.

И этот кое-кто был Альбертом д’Артаньяном.

— А ты чего тут делаешь? Ты чего теперь с Жуком? — спросил я, но Ал только пожал плечами. Впрочем, обычная реакция этого немногословного малого, и я не стал вдаваться в подробности.

Наконец, мы направились к дирижаблю.

А он оказался вдвое меньше, чем тот, на котором мы путешествовали во Владимир. Что ж, тем лучше — значит, и доберется до Оренбурга вдвое быстрее, а там до Фаустово рукой подать.

— Кстати, мальчики, — сказала Амальгама. — А не поможете даме с багажом?

— Конечно! — тут же подбежали к ней сразу десятеро на все готовых олуха. — Где он?

— Вон те чемоданчики! — и она указала на просевший прицеп, у которого стоял и покуривал улыбающийся Рэй.

На парней было больно смотреть, и пока они заталкивали гигантские чемоданы на борт, я попрощался с Воином дороги.

— Мы снова расстаемся, ваше сиятельство, — всплакнул Рэй и обнял меня. — И как же мы тут без вас?

— Ничего, недельку потерпите, не умрете. Ты главное поменьше попадай в неприятности.

— Никаких неприятностей, господин! — покачал головой Воин дороги и надел темные очки. — У Рэя есть серьезное дело, которое не терпит отлагательств!

Его очки как-то подозрительно сверкнули.

— То есть?.. — спросил я, опасаясь, что он снова решит отправиться на поиски своей чудотворной иконы.

— Женя! Уже вылетаем! — крикнула сестра, и я, хлопнув водителя по плечу, побежал на борт. Уже все загрузились, и ждали одного меня.

Через минуту команда отдала концы, и дирижабль начал набирать высоту, и тут…

— Остановитесь, именем Тайной Канцелярии! — раздался крик, и на посадочную площадку начали стягиваться люди в черном.

— Зараза… — прошипел Жук и выглянул в иллюминатор. — Опять ты⁈

Я сразу же узнал в одном из бегущих инквизитора Янковского. Как и в тот раз на перроне, он мчался быстрее всех.

— Я запрещаю тебе уводить людей из ГАРМа, сволочь! — кричал он, размахивая руками. — Под трибунал пойдешь!

Жук только выкинул окурок в иллюминатор и захлопнул его.

— До посадки в Фаустово меня не будить… — бросил майор и потопал прочь.

Я же повернулся к несколько охреневшей команде.

— Нам придется садиться, ваше сиятельство? — спросил капитан. — Думаю, с инквизицией не стоит шутить.

— Нет, приказываю лететь дальше. Я договорюсь, — вздохнул я и достал телефон, чтобы набрать Герду.

Как мы вернемся из Фаустово, куплю моей ненаглядной инквизиторше букет размером с этот самый дирижабль.

— … Сережа… — шептали ему прямо в ухо. — Жми, Сережа… Стреляй прямо в сердце! Убей, убей, убей меня! Убей свою возлюбленную Виолетту!

Руки Сергея Димитрова дрожали, ноги подкашивались, а в горле стоял сухой комок. Он пытался опустить ствол тяжелого револьвера, но упрямец сам уткнулся прямо в грудь Виолетте.

В прекрасную белую грудь, которую он ласкал каждую ночь. Сергей скрипнул зубами. Он знал, что выстрелит, и не раз.

Она приближалась, ступая босыми ногами по ковру, залитому кровью инквизиторов. Ее глаза горели зеленым, она слегка улыбалась, а сорочка на ней была порвана в клочья.

— Давай, давай… — шептала она, а ее недвижимые губы становились только краснее.

Снаружи продолжали стрелять — одинокие пули свистели у Сергея над ухом. Один инквизитор пытался подняться и, распалял угасающую Искру. Напрасно — он был слишком слаб, чтобы сопротивляться Дизраэль, как на самом деле звали Виолетту Максимовну Димитрову.

По ступенькам загрохотали шаги — скоро здесь будут големы. Внезапно запахло псиной. Кажется, с ними оборотень.

— Все конечно. Давай, — шептали ему на ухо голосом Виолетты. — Убей свою любовь!

— Нет… — проговорил Сергей, прекрасно зная, что выстрелит. Спусковой крючок нажмет себя сам, и тогда…

Виолетта сделала еще шаг, а затем, обратившись огромной вороной, прыгнула на него.

Раздался выстрел, пуля пробила грудь Виолетты насквозь, и она молча упала к его ногам.

— Сережа… — прозвучал голос в голове. — Хрен ли ты еще дрыхнешь, дебил⁈

— Сережка! Проснись! Давай, хрен ли ты еще дрыхнешь, дебил! — пинали и толкали Сергея Димитрова все отчаянней. — Просыпайся, лежебо…

Он с криком вскочил на ноги, и Нина полетела на пол.

— Какого⁈ — выпалил он, и сам чудом не грохнулся под кровать. Нина едва не прожгла его взглядом и поднялась.