Аномальщик 4 (СИ) - Розальев Андрей - Страница 14

— Да ничего, — отмахнулся я. — А что с расследованием?

— Так нечего же расследовать! Нет тела — нет дела, — подмигнула Валентина и тут же смутилась. — Хм… кажется, мне сегодня не стоит шутить. Тело есть. Протокол вскрытия у тебя на почте, также как и протокол места происшествия. Майя, ознакомься, пожалуйста. Все данные, какие появятся — буду присылать. Пока что следственная группа — это мы трое.

— Почему? — спросил я напрямик.

— Потому, — Валентина поморщилась. — Никому нельзя доверять. Кругом одни враги и завистники. Нет, есть, конечно, надёжные люди. Понадобится — привлеку. Но чем меньше, тем лучше. Бомбу мы выкопали, яму закопали, и теперь надо понять, от кого подарок.

— У меня в четверг встреча с Фоксом, — напомнил я. — Посмотрим, что он скажет. Но лично мне кажется, что их сейчас куда больше интересует экспедиция и её результаты.

— Нагадить нам в тапки они никогда случая не упустят, — вздохнула Валентина. — Но сейчас да, соглашусь, больше похоже на то, что они заинтересованы в экспедиции, даже если она пройдёт без них. Даже лучше без них — людьми рисковать не надо, деньги тратить не надо. Главное результаты получить.

После ухода Валентины Майя нашла в моей почте присланные протоколы и распечатала их, сказав, что изучит, пока идёт утренняя планёрка.

На сегодня ничего особенного не намечалось, и я участвовал в ней постольку поскольку. А нет, кое-что и меня коснулось. Помещение для занятий мне выделили, коврики нашли, доску повесили, можно приступать.

— Если это сработает, — недовольно заявил наш главврач, Андрей Евгеньевич, — я побреюсь налысо!

— Все запомнили? — рассмеялась Морозова. — Товарищ Чачанидзе, начинайте готовить бритвенные принадлежности!

Вот умеет же она держать лицо! Только что в моём кабинете бомбу обсуждали, а сейчас шутит и смеётся. Точно есть чему у неё поучиться.

После планёрки я вернулся в кабинет, где меня встретила задумчивая Майя. А на столе перед ней лежало несколько листов бумаги, исписанных какими-то подсчтами.

— Я гляжу, ты время зря не теряла? — я кивнул на ворох бумаг. — Удалось что-то выяснить?

— И да и нет… Но я почти уверена, что это был не несчастный случай и не самоубийство. Смотри, — она пододвинула ко мне протокол осмотра места происшествия. — Читай вот здесь, что там нашли в квартире.

— На балконе квартиры в пепельнице обнаружены пять окурков с надписью «Прима», — побежал я глазами по протоколу, — упакованы… Следов борьбы на балконе не обнаружено, запорные устройства на дверях целые, открытые… Отпечатки пальцев на ограждении принадлежат погибшему… Так, вот интересно: на кухне на столе обнаружены: открытая бутылка из прозрачного стекла объёмом 0.5 литра, этикетка «Водка „Столичная“», внутри прозрачная жидкость со специфическим запахом этилового спирта, остаток жидкости в бутылке около 100 мл; одна рюмка из зелёного стекла ёмкостью 100 мл; селёдка солёная; хлеб коричневого цвета… Ржаной что ли? В холодильнике имеется запас продуктов питания… и тут длинный список.

Я отложил протокол.

— У мужика полный холодильник жратвы, а на столе рюмка водки и хвост селёдки. По описанию на поминки похоже!

— И мне так показалось, — кивнула Майя. — А вот протокол вскрытия. Я тебя сильно грузить не буду, но вот что интересно. Масса тела покойного 85 кг, концентрация этанола в крови 0.33 промилле. Если он выпил почти всю бутылку, то содержание алкоголя в крови должно быть гораздо выше, в несколько раз. Или же он погиб сразу. Выпил два стакана водки для храбрости, выкурил сигаретку и сиганул с балкона. Похоже на самоубийство?

— Очень даже, — согласился я.

— Но в этом случае почти всё выпитое должно было бы остаться в желудке, — продолжила Майя излагать свои выкладки. — Если посчитать по формуле Видмарка объём поступившего в кровь алкоголя… то получается, что около 100 мл этанола в кровь попасть не успело. Объём содержимого желудка 350 мл. И правда похоже, что он не закусывал, а занюхивал. Но содержание этанола в содержимом желудка не 30%, как можно было бы ожидать, а только 12!

Она даже встала из-за стола и начала расхаживать по кабинету.

— И куда девалась половина выпитого? — задала Майка риторический вопрос. — Или он половину вылил в раковину, или пил не один!

— Ты это сама всё посчитала? — удивился я.

— Ага, — напарница уселась обратно за стол и взяла в руки распечатку. — Картина типичного несчастного случая в состоянии алкогольного опьянения, никто заморачиваться не стал разбираться. Дело закрыто.

— Или кто-то влиятельный попросил глубоко не копать, — заметил я. — Надо Валентине всё это рассказать.

— Что рассказать? — сама Валентина как раз зашла в кабинет.

— Да вот, — я кивнул на бумаги.

Майе пришлось ещё раз рассказывать свою версию. Валентина выслушала очень внимательно.

— Покойный жил в спальном районе на окраине Москвы, — подумав, заговорила она. — Камер там мало, так что отследить не удалось. Наблюдение за ним специально не велось, ну кроме перемещений. Во всяком случае, на прослушке не стоял. А до того, чтобы писать всё подряд, мы ещё не дошли. Телефон его нашли, кстати, выключенным.

— Но сейчас-то наблюдение за всеми, с кем он контактировал, ведётся? — спросил я на всякий случай.

— Конечно, — хмыкнула Валентина. — Но это не такой большой круг лиц. На стройке, понятное дело — прораб, Ершов, ещё пара человек. Кладовщик со склада госснаба. Пара соседей, чьи номера оказались у него в телефоне. И батюшка из местной церкви, на службу к которому, как показали соседи, Леонид ходил каждое воскресенье.

— И как, удалось что-то выяснить? — поинтересовалась Майка.

— Все ведут себя совершенно естественно. Пока вопрос, провёз Ершов взрывчатку, зная, что везёт, или его использовали втёмную. Но вот с кладовщиком-то всё понятно, тот точно знал.

— Не факт, — мне пришло в голову одно соображение. — Можно проверить остатки на складе по этим позициям? Если их там много — тогда да, кладовщик в деле. А если это была штучная позиция, то мог и не знать!

— И что, чемоданчик с инструментами даже не проверил? — удивилась Валентина.

— Если он был в упаковке, то может и нет, — пожал я плечами. — Как-то с госснабом дел иметь не доводилось.

— Хм… мне вот так самой на склад ездить тоже давно не приходилось, — Валентина задумалась. — Попробуй узнать, вскрывают они упаковку или нет. Если надо — что-нибудь прикупите себе.

— Надо, — я вдруг вспомнил, о чём давно хотел попросить. — Квадроциклы надо, десяток. Попросил бы лошадей, но с ними не все сообразят, что делать, да и могут не выжить на той стороне.

— Пиши заявку, с подробным обоснованием, — улыбнулась Морозова. — И считай, что она уже подписана. Вот вам и повод на склад наведаться. Доверенность в бухгалтерии будет лежать.

Честно говоря, я представления не имел, что ожидать от такого склада. Но реальность оказалась вполне прозаичной. Как мне объяснила Майя, которая более или менее представляла, как всё работает, крупные предприятия снабжаются напрямую, особенно когда речь идёт о вагонных поставках. Но вот всякую мелочёвку никто напрямую не закупает. И подобно тому, как есть специализированные магазины для населения, такие как строительные, или автозапчасти, или всё для сада и огорода, есть и специализированные базы, или склады, в системе госснаба. Вот как раз на такую базу — запчастей для автопредприятий — и ездили Ершов с покойным экскаваторщиком-сапёром Леонидом.

И выглядел этот склад, как обычный магазин-склад. Да, на входе у нас спросили документы, доверенность и наряд. Но внутри нас встретили вполне обычные прилавок, витрины и работники в униформе. Я бы назвал их скорее консультантами, чем кладовщиками, но, скорее всего, они совмещали обе функции.

«Нашего» товарища, который оформлял Леонида, я запомнил по фотографии, и поэтому подошёл сразу к нему. Немолодой уже, с седыми усами, и усталым лицом, он со вздохом отложил книжку, которую читал, и требовательно протянул руку. Взглянув на наши бумаги, он усмехнулся.