Дубина для Золушки - Дэвлин Джейд - Страница 11

Вот только браслет мой уже не вибрировал и не мигал, а на мой собственный вызов ответа тоже не было. У меня кровь в жилах похолодела.

Что случилось? Такое ощущение, что кто-то просто взял и заблокировал связь! Что-то такое уже было… Кажется, когда рядом с данной планетой пролетала некая комета и клан Ивановых не мог вернуть похищенного (как тогда казалось) Ричарда. Не может же это происходить во второй раз?!

Но все оказалось еще хуже, чем я думал. Моя небрежность, моя безответственность и то, что я позволил себе отвлечься на неподобающие вещи… все это явно обернулось чем-то страшным. Потому что иначе пространство не пошло бы мелкими складками и на территорию главного становища клана Ивановых не ступила бы глава клана Умбрайя собственной персоной, да еще в сопровождении своего Оружия. За ней из портала вышел наследник клана со своим Мечом, а также Мастер Артурия. И лицо у последней было…

– Приветствую вас, Мастера. – Я буквально упал на колени перед всей делегацией, едва сдерживая бешено бьющееся сердце. Что я им сейчас скажу?! Я… я даже не знаю, где сын госпожи Артурии! Не готово даже начало доклада! Моя внешность и та оставляет желать лучшего! Я даже не успел переодеться, маленькая аборигенка забрала мою одежду, и пришлось надевать местное! Великие прародители, да как же так!

А еще… судя по виду и составу группы Мастеров нашего клана и исчезнувшей связи, случилось что-то ужасное. А я, будучи назначенным главным осведомителем, не знаю ни ржи.

Я почувствовал, как меня обдало легким ветерком от прошедших мимо жнецов. Делегация зашла куда-то за мою спину, а меня едва удостоили взглядом. И тем не менее я не позволил себе подняться… приказа встать не было…

Глава моего клана все свое внимание сосредоточила на вышедшей из шатра леди Ивановой и с достоинством ей поклонилась.

– Добрый день, Виктория. Я рада тебя видеть, – спокойно ответила леди Гиттиннэвыт.

Слова вроде не по протоколу, но я нутром чувствовал в них не менее тонкое и правильное проявление чувства собственного достоинства. От этого никакого нарушения этикета не произошло, зато встреча сразу приобрела неформальный характер.

Вот только мне от этого было не легче, особенно когда выступившая вперед Мастер Артурия обернулась, посмотрела на меня и прямо спросила:

– Где мой сын? Разве ты не должен был везде его сопровождать?!

Я склонил голову так низко, как мог. Моя вина. Моя вина. Что же я натворил?! Я не знаю, где Мордред. Водоворот событий был слишком быстр и ярок для меня, и я… я слишком доверился вездесущим Ивановым, ведь они говорили! Делали вид, что все в порядке! Но я и сам понимаю, что это не оправдание, здесь лишь моя вина. Если с Мордредом действительно что-то случилось, в лучшем случае это халатность. В худшем – предательство. Убийство, попытка убийства. И поэтому я…

На плечо вдруг легла теплая ладонь, и я почувствовал, что рядом кто-то стоит. Голос, женский, но совершенно незнакомый, решительный и спокойный, вдруг произнес:

– Простите. Это полностью моя вина. Чем я могу исправить допущенную оплошность?

Незнакомый?! Ржи с две! Я просто не ожидал услышать такую интонацию от перепуганной цвирчушки! Да и эти слова! Их как будто говорила какая-то другая женщина! Взрослая, уверенная в себе, сильная.

Тем не менее рядом со мной стояла именно Алико. Стояла прямо, все так же положив руку мне на плечо и чуть подвинувшись вперед, словно загораживая меня собой. Как… как Мастер, отвечающий за свое Оружие.

– Почему-то иного даже не ожидалось, – пробормотала я тихо, смотря на захлопнутую перед носом дверь родной квартиры. Вернее, уже давно не родной… но тем не менее прав находиться в ней у меня было явно гораздо больше, чем у ушлого сожителя старшей сестры.

Главное, Васька еще в доме ребенка, а этот уе… нехороший человек уже обжился тут как на своем месте. Ну ничего… телефон участкового у меня в контактах, а наш Семен Аркадьич, старожил и мастодонт, не менял место работы с тех пор, как мы с Анькой разбили стекло в дворницкой, когда запускали ракету «Земля – Плутон». Давным-давно уже от полиции в Питере никто особой помощи не ждет, но я бессовестно воспользуюсь личными связями. Но не сразу, не сразу. Кое-что придется сделать, прежде чем выкидывать узурпатора за шиворот.

– Убирайся отсюда, – тем временем раздалось из-за двери. – Сына я заберу, как кормилицу найду! Ишь чего решила, наследница хренова. Пришла на все готовое, с… – дальше я не стала слушать, отходя.

– Это мы еще посмотрим, гаденыш, – хмыкнула я себе под нос, но скандалить в парадной – не мой стиль. Незачем заранее сообщать врагу о своих планах – это раз, и тратить боевой запал на бесполезные вопли я не люблю – это два. Поэтому я спокойно позвонила в соседнюю дверь.

– Баб Кать, здрасьте, чемодан можно у вас на время оставить?

– Никак Ангелка?! – охнула ссохшаяся от прожитых лет баба Катя, «всехняя бабушка» второй парадной дома номер семь по Грибаналу. Только она меня упорно Ангелкой называла всегда, потому что «блажь дурная – дите Адом назвать!».

Ну, не Адом и даже не Адой, а, допустим, Аидой. Очень у меня мама уважала творчество Верди. И свои армянские корни заодно.

Старшую они назвали Анной в честь папиной бабушки, Анны Семеновны Лихновецкой, а меня, стало быть, в честь маминой. Пра-пра… Во Франции мне эти корни очень пригодились, армянская диаспора традиционно своих не бросает, да и девичья фамилия маман – Вероянц – хорошо переделывается на французский манер – Аида Веро, с ударением на последний слог…

Господи, какие только мысли в голове не пляшут, чтобы заглушить главную боль. Совсем не хотелось вспоминать причину собственного приезда, но…

– Ангелка! Наконец! – тем временем суетилась баба Катя. – Чего чемодан-то, и сама проходи! Проходи, милая… Слава богу, ты приехала. Вот того проходимца теперь и турнешь из квартиры-то! Ты письмо мое получила?

– Нет, баб Кать. Видимо, не успело дойти… в отличие от… плохих известий, – вздохнула я, вспомнив телефонный звонок в ночи, из которого я узнала, что моя старшая сестра, Анна Владимировна Лихновецкая, скончалась вскоре после осложнения от тяжелых родов больше месяца назад. Она провела в больнице достаточно много времени, успела дать сыну имя и поставить в его свидетельстве о рождении прочерк в графе «отец». Видимо, надеялась все же выжить, если даже не написала мне и не позвонила. Анька всегда была такой – до последнего пыталась выбраться из любой беды сама.

Василий Владимирович (по нашему папе отчество записала) Лихновецкий жил в доме ребенка уже пятый месяц. А в нашей с Анькой квартире, доставшейся от родителей, поселился тот самый чертов «прочерк», уверенный в том, что родни у его недавно умершей гражданской жены больше нет.

Сюрпрайз тебе, зараза.

И хотя на первый взгляд закон должен быть на моей стороне… это Россия, детка. Да и я хороша, придумала тоже – заявиться квартиру проверить. Теперь этот мудак вполне может додуматься провести тест на определение отцовства, и ему ничего не стоит забрать ребенка себе. А с ребенком и все немаленькое наследство, включая родительскую квартиру. Точнее, половину наследства.

Да плевать бы на имущество, если честно. Ну, то есть не плевать, конечно, просто в войну я бы точно вступать не стала – себе дороже выйдет. В смысле, если свести к грубым подсчетам, те деньги, которые я не заработаю за время боевых действий, сами по себе потянут примерно на ту же сумму. Но!

Два больших, буквально огромных, «но». Это квартира моих папы и мамы. Там живет их память. И память бабушек-дедушек тоже.

И даже не это главное. Васька. Анюткин сын. Маленький кутенок, никому, кроме меня, по сути не нужный. Папаня его до моего приезда явно не планировал обременять себя уходом за младенцем. За все эти месяцы он даже не заходил посмотреть на него в доме малютки.

Не знаю уж, какую аферу этот поганец задумал, но ему явно нужны только деньги и квартира, а ребенок ни разу ни в одно место не уперся. А еще – сестра моя не зря не вписала его в свидетельство о рождении. Пусть хоть и в последний момент, но мозги у нее очнулись от гормонов и прочего сумасшествия. Конечно, всех подробностей я не знаю – с тех пор, как она связалась с наглым альфонсом, а я по наивности сразу попыталась раскрыть ей на это глаза, сестра оборвала общение. Эх… что б мне, дуре, тогда поделикатнее вкрутить, подловить гада на чем-нибудь горячем… но я все равно не уверена, что помогло бы.