Легионер. Дорога в Помпеи (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 4

— Сюда, — послышалось из одной из комнат.

Шестеро головорезов устремились в просторную комнату с купелью. С мечами наголо ворвались внутрь и замерли.

— С-сука, — с губ начальника сорвалась сдавленное шипение.

В большой вылитой из бронзы купели лежал римлянин. Над ним, держа в руке кинжал, замер молодой раб.

— Евстрикл к вашим услугам, господа.

Я кивнул вошедшим с почтением. И медленно поднял руки, в левой оказался зажат кинжал. Правильное решение, карателей пятеро, у меня бы не было шансов.

— Раб? — надменно бросил стоящий посередине брюнет.

Я покосился на лежащего в купели настоящего раба. Времени до появления головорезов не оставалось, поэтому я принял единственно верное решение — сбросил Евстрикла в остывшую ванну. Сам же переоделся в рабскую тунику.

— Вольноотпущенник, — заверил я, вернув на брюнета взгляд.

Хорошо, что туника не имела размера, по габаритам я явно превосходил предателя-раба.

Брюнет смерил меня презрительным взглядом, хмыкнул.

— Осмотрите его.

Ко мне двинулись двое с мечами наголо, забрали кинжал. Один из головорезов тяжело хлопнул мне по плечу. Второй приставил лезвие меча к горлу. Еще двое подошли к купели, осмотреть Евстрикла.

— Живой, — довольно заявил один из них.

Главный кивнул, заметил лежащий на полу клочок папируса. Нагнулся и, подняв, прочитал. На губах мелькнула улыбка.

— Это твой господин? — он коротко кивнул в сторону Евстрикла.

Вопрос предназначался мне. Холодный металл лезвия меча давил на горло у сонной артерии. Любой неверный ответ или неловкое движение, и мне перережут глотку.

Раба вытащили из ванной. Убивать его я не стал, незачем марать руки в крови, но еще раз приложить пришлось. Потому что Евстрикл начал приходить в сознание, когда я опустил его в воду, а вот теперь спал крепким, хоть и не совсем здоровым сном.

— Это сын предателя, моего господина, я ударил его в висок и собирался убить, чтобы принести голову на Форум Сулле, — холодно пояснил я. — Мне нужна свобода и награда в сестерциях.

— Как ты узнал о награде? — брюнет приподнял бровь.

Правильный вопрос, ведь о проскрипциях стало известно всего несколько часов назад. Если я пребывал в имении господина, то не мог ничего знать.

Однако ответ нашелся.

— Я сдал людям Марка Красса его отца. И теперь пришел за сыном.

Брюнет помолчал, взвесил ответ, а потом медленно моргнул.

— Свободен, отпусти его.

Головорез убрал клинок от моей шеи и грубо толкнул в спину рукоятью.

— Убирайся.

Я пошел к выходу, но главный дернул меня за полу туники. Рука скользнула к спрятанному у пояса ножу…

— Знаешь, как забрать награду?

— Нет.

— Все, что тебе причитается, получишь у квестора. Отличная работа, Евстрикл.

Я промолчал, рука, потянувшаяся к ножу, застыла.

В этот момент начал приходить в себя настоящий Евстрикл, он попытался вырваться из рук державших его всадников.

— Презренный! Ты обвиняешься в пособничестве идеям Гая Мария и объявлен личным врагом Суллы и Рима. Твое имя вывешено на Форуме, а ты отныне подвергнут изгнанию и лишен гражданства. Все твое имущество будет конфисковано… — ничего не понимающему Евстриклу зачитали приговор.

Брюнет коротко провел пальцем у шеи.

— Убей его.

Кинжал в руке головореза поднялся и опустился, вонзаясь в грудь предателя-раба. Тот, выпучив глаза, смотрел на меня, но уже ничего не сказал. Обмякшее тело поволокли к выходу. В комнате осталось трое карателей.

— Ну так я пойду? — вставил я.

— Вина подай, в горле пересохло, и иди на все четыре стороны, — пробубнил головорез, исполнивший приговор.

Я подошел к столу. Головорезы приступили к грабежу. Забирали столовое серебро, срывали инкрустации драгоценных металлов с барельефа и статуй.

На столе стояла чаша, оставленная мулаткой. Я взял чашу и вернулся к карателю.

— Фалернское? — он довольно хрюкнул и потянулся за вином.

Но прежде чем его рука коснулась чаши, со стороны прохода раздался топот, и в комнату вбежал араб.

— Господин, мы подали лоша…

Араб запнулся при виде головорезов — и меня, подающего им вино.

Чаша с вином осталось висеть в воздухе.

Все мигом обнажили уже убранные мечи.

Араб, надо отдать ему должное, не попытался бежать и вытащил свой кинжал.

Все всё поняли мгновенно.

Рука дернулась, выплескивая в лицо головореза вино.

Нырок.

Он наотмашь рубанул мечом, мимо. Я разорвал дистанцию и встретил его прямым стоппером в колено, выбивая почву у него из-под ног. Руку с мечом встретил в замахе и согнул о колено. Пальцы разжались, и меч, падая, высек искру о камень пола. Я выхватил нож и будто гвоздем прибил край туники карателя к стене, попав острием лезвия в щель меж каменными блоками.

— Уходите, господин, я прикрою!

Араб встал между мной и двумя головорезами, держа кинжал перед собой. Двое карателей бросились в атаку.

— На нас напали! — заорал главный брюнет, подавая клич остальным.

Минута, и здесь будут еще как минимум двое бойцов. А наверняка есть ещё и те, кто остался снаружи…

Решено.

Я подскочил к столу и двинул по столешнице ногой. Стол полетел на карателей, блюда и посуда со звоном разлетелись по ванной. Это не остановило убийц, но сбило с толку, высвобождая для меня лишние секунды.

— Беги! Вольному волю, — бросил я, пробегая мимо араба.

Не знаю, понял ли он, но начал пятиться к выходу…

В коридорах уже слышался топот бежавших на подмогу.

Араб встал между мной и двумя головорезами, держа кинжал перед собой. Воин из него — одно название, рукоять-то держит обеими руками. Долго не проживет, жалко пацана…

Двое карателей бросились в атаку.

— На нас напали! — заорал главный, подавая клич остальным.

Минута, и здесь будут еще как минимум двое бойцов. А ведь наверняка есть и те, кто остался снаружи…

— Я свободен? — насторожился раб.

Боялся понять неправильно, не верил своим ушам.

— Словно птица в небесах, — подтвердил я.

Араб начал пятиться к выходу. Как назло, в ванной комнате не нашлось окон, а те, что были, оказались не более чем обманками…

В коридорах уже слышался топот бежавших на подмогу.

— Куда? — бросил я арабу.

Мы выбежали в коридор, оттуда пути вели в обе стороны. Но восточный мужчина, видимо, настолько был ошарашен моим решением предоставить ему свободу, что пропустив мой вопрос мимо ушей, ломанулся налево.

Понятно.

С таким в разведку не сходишь. Ну, я привык рассчитывать только на себя, так что ничего нового.

В коридоре царили сумерки. Звуки доносились будто бы со всех сторон, я никак не мог определить, откуда же приближаются каратели, это эхо разносило голоса по всему дому с множеством коридоров, проходов и арок. Но решено, я двинулся вправо — не туда, куда убежал молодой араб. Каждый сам за себя. Если повезет, я прикрою своего бывшего слугу, ну, или наоборот. Хотя не исключаю, что и каратели разделились.

Прильнув спиной к стене, я приставным шагом заскользил вдоль коридора, держа наготове подобранный гладиус. Вдоль стен в обе стороны от коридора стояли ростовые статуи женщин и мужчин — богов Римского пантеона. Римляне забрали себе греческих богов, но забыли в них поверить. Зато статусность владельца эти фигуры подчеркивали исправно.

С противоположной стороны донеслись крики, секундный скрежет стали — и повисла тишина. Судя по тому, как араб неумело держал кинжал, для него все кончено. Надо будет помянуть… но топот приближался. Стало понятно, что каратели действительно бегут с двух сторон.

Мне готовили примерно ту же участь. В Риме начиналась резня, я, как и многие другие, в один момент оказался вне закона. В скольких больших, изобильных домах прямо сейчас происходит такое?

— Быстрее! — послышалось из-за поворота.

Я прильнул ближе к стене, прячась за громоздкой статуей. Вовремя. Из-за поворота вынырнуло двое запыхавшихся головорезов. Один из них чуть не влетел в статую и недовольно зашипел: