Легионер. Дорога в Помпеи (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 28

— Сам не догадываешься?

— Не догадываюсь! Ты что, не понимаешь, что сделал и чьи это люди? — Паримед цедил слова сквозь стиснутые зубы. — Вот же…

Он оглядел комнату, запрокинул голову и раскинул руки.

— Вот же! Дерьмо Марса! — выдал грек и в сердцах сплюнул под ноги.

— Ты, во-первых, не плюйся, а во-вторых, давай спокойнее разговаривать. Так чьи это люди? — я сохранял спокойствие, чем, по всей видимости, еще больше взбесил Паримеда.

— Это… это… — он запнулся, отмахнулся и резко выдохнул. — Ты точно не в себе, Дорабелла! Как ты только на войне выжил с такими мозгами!

— Давай уже рожай, кто их прислал, — парировал я.

— Это люди господина Пилиния! — выдал грек, будто автоматной очередью. — Молись, чтобы через час они сюда не вернулись и не выпотрошили тебе кишки. Я бы на твоем месте уже бежал из Помпей…

— Бегу и спотыкаюсь. Кто такой этот Пилиний и чьих будет?

Паримед фыркнул так, что я думал, у него от такого мозги через нос вылетят.

— Покупатель этой земли, — уже спокойней ответил он. — Богатейший человек Помпей и всего региона. Он годами конкурировал с Луцем за место в римском сенате. Но, в отличие от Луца, сделал правильный выбор, — выкладывал, всё больше мрачнея, грек. — Когда Сулла пошел на штурм Рима, Пилиний собрал за свои деньги центурию опытных наёмников из числа ветеранов и собирался отправить ее в легионы Феликса.

— Не отправил?

— Не успел, — подтвердил Паримед. — Счастливый Сулла обошелся своими силами, да кому я рассказываю… ты ж был там. Просто эти ребята теперь не спешат уезжать из Помпей. И эти так называемые свидетели от Диния Верба — из их числа! Понимаешь, что они привыкли получать все, на что упадет их взгляд?

— Понимаю, что в жизни бывают огорчения, — я пожал плечами. — А если этот Пилиний хочет завершить сделку, то придется ему засунуть свое самомнение в места, о которых в приличных обществах неприлично упоминать.

— Было бы все так просто!

Я сдвинул брови.

— Напомнить, за что я получил право на эти югеры — и почему Сулле не понадобилась помощь наёмников Пилиния?

Грек медленно покачал головой.

Я покосился на Луца-младшего, который после ухода «свидетелей» так и не пришел в себя. Сидел на холодном полу и покачивался взад-вперед, будто заведенный. В прострации до сих пор была и дочь аристократа, прильнувшая к телу отца и тихо всхлипывающая. Рабы пытались привести девчонку в чувство. Мало того, что её отец не пережил этот день, так еще пять здоровых мужиков едва не распустили руки — наверняка кто-нибудь успел её полапать. А вот младший Луц, в отличие от старшего явно еще не нюхал в этой жизни пороха. Что же, теперь ситуация для него серьезно поменялась. Чем выше лезешь, тем больнее падать. Шансов разгрести отцовские проблемы у мальца нет.

Насчет «свидетелей» тоже появилась ясность. Понятно, почему у них африканский загар. Основные войны Рима — не революции, а внешние — шли в последние годы против Митридата, и среди ветеранов встречались те, кто остался в тех теплых краях на постоянное проживание. Как понимаю, в Помпеи прибыли именно они, соблазнясь очередным хорошим заработком и халявой.

Только насчет целей их пребывания, озвученных Паримедом, у меня были определенные сомнения. Готов биться об заклад, что Пилиний сам боялся угодить в проскрипции. И ветераны были призваны им в Помпеи, чтобы, если что-то пойдет не так, дать самому Пилинию шанс унести ноги живым. Дорого, даже очень, но зато эффективно. Вдобавок именно руками головорезов Пилиний сводил личные счета в городе. И легенда о том, что он собирался-де отправить войско в Рим, очень помогала ему спрятать свои делишки за ширму благотворительности и благородства.

— Пирамед, помнишь, ты сам говорил, что о Луце у Помпея Великого могут остаться приятные воспоминания? Так вот, как думаешь, Пилиний будет рад, когда Помпей, которому Сулла устроил триумф, узнает, что дочь его когда-то верного сторонника изнасиловали?

— Но она же…

Он с презрением глянул плачущую девушку с растрепавшимися волосами и смятым платьем.

— Ее нет в проскрипциях, — отрезал я и указал на присутствующих рабов. — И найдутся люди, которые подтвердят, что девчонка не оказывала сопротивления, и нет оснований лишать ее гражданства. Как думаешь, остальные легионеры в Помпеях проглотят такой плевок?

Я вопросительно приподнял бровь. Говорить о том, что некоторое время назад никто не мог предположить скорый конец правлению Цинны и Мария, по крайней мере, так быстро, я не стал. Паримед — довольно сообразительный малый, сам поймёт. Судя по его озадаченной физиономии, он как раз переваривал мои слова и вот-вот должен был сложить два и два.

— Так что я отдаю своим действиям отчет, — резюмировал я. — Выдыхай, среди легионеров нет идиотов, а те, кто были, давно отдали Марсу жертву на поле боя. Позволь я случиться в вилле Луца резне, то завтрашняя сделка бы вовсе не состоялась.

Паримед малость успокоился, правда, не до конца.

— Ладно, Дике рассудит всех нас! — грек, конечно, полагался на своих богов. — Квинт, не будешь против, если сегодняшнюю ночь я проведу у те-тебя в поместье? У меня, в отличие от тебя, нервы не стальные! И яйца не железные…

— Оставайся, — я не стал отказывать, положил руку на его плечо, стиснул. — А скажи, ты сам на кого работаешь? Ведь этого ты мне ещё так и не говорил.

— Работал… на людей, связанных с предыдущим квестором… сейчас даже не знаю, на кого, — признался грек после недолгих сомнений.

— Понятно, — я отпустил его плечо. — Вилла в твоем распоряжении. До завтра.

Паримед отсалютовал мне. Я проводил его взглядом. Всё-таки не мог я не думать, что у этого паренька двойное дно. Избавиться бы от него по-хорошему, но пока он приносил куда больше пользы, чем вреда. Просто буду держать ухо востро.

В зале оставалось несколько прислужников, видимо, личных рабов младшего Луца. Я велел им прибраться в комнате и отдельно указал на оружие, оставшееся лежать на полу.

— Приберитесь, не хочу, чтобы сегодня еще кто-нибудь пострадал.

Рабы безропотно выполнили приказ. Они были бледными и перепутанными, не понимали, что ждёт их дальше. Я заметил, что клинок, с которым пришел младший Луц, исчез. И ничуть не удивился, когда из-за спины послышался шорох. Мы с Луцем-младшим остались в комнате одни (тело Луца-старшего унесли рабы, с ними же ушла, как тень, и дочь аристократа). Я знал, что хочет сделать мальчишка.

Поэтому, не поворачиваясь, резко отшагнул с линии атаки, выбрасывая подсечку. Бывший наследник с кинжалом наперевес от силы собственного же замаха пролетел через всю комнату, пока его не остановила стена.

Блямс!

Тщедушное тело сползло на пол, клинок выпал из руки, бряцнул о камень. Луц-младший потянулся, конечно, к рукояти клинка, но моя сандалия успела первой. Кинжал отлетел подальше, а я присел на корточки перед юношей.

— Не дури. Целее будешь, верно тебе говорю.

— Ты… убил моего отца… — прошипел мертвенно бледный Луц-младший.

— Твой отец сам вынес себе приговор, — покачал я головой

— Ты…

— Помолчи и послушай, — отрезал я. — Я не буду повторять. У тебя теперь два варианта, — я выставил указательный палец. — Первый — у тебя есть возможность взять пожитки, забрать сестру и уезжать отсюда, пока ходят пароходы…

Я заметил, как вопросительно выгнулись брови юноши, и тут же поправился.

— Подальше от Помпей. Испания, на данный момент — лучший для вас вариант, — я показал уже два пальца. — Второе. Ты можешь остаться здесь, я никого и ни к чему не принуждаю. Но будь готов, что завтра меня уже не будет в городе, и тебе придется защищать сестру самому. Вероятность, что эти идиоты вернутся, не маленькая.

Луц-младший покосился на кинжал, сглотнул. Понимал, что против четверых воинов это все равно что булавка.

— Третье и последнее, — я выставил безымянный палец, поймав взгляд юноши. — Если ты сам не бережешь свою жизнь, я этого делать тем более не буду. Еще раз выкинешь что-то подобное, воткну кинжал в твое горло. Все понятно объясняю?