Первобытная Ева (СИ) - "Амарант" - Страница 28

Сергей призадумался. Он никак не мог взять в толк, почему эта девушка так уперлась, не хочет рассказать — где скрывается шаман. Ни в какую! Даже за вольную грамоту. Он уже догадался, что нравится ей. Но это… такое. При чем тут шаман-то? Ну хорошо, не хочешь уходить — не уходи. Живи, работай тут, как свободный человек. Какие проблемы-то? Что-то не так… Может она шамана этого боится? Приедет злющий, отомстит, порчу наведет какую-нибудь… Может, в этом дело?

Она вернулась, освободила поднос, глянула выжидательно. — Еще что-то желаешь?

— Желаю вот! А хочешь, я тебя домой отправлю? Посажу на корабль, денег дам. Вернешься в свою деревню. С моей грамотой тебя больше никто не тронет. Если колдуна боишься, то вы с ним даже не встретитесь.

Она невесело улыбнулась. — Я не боюсь его.

— Тогда в чем дело?

— Унг-Джу… очень старый. Он даже ходит с трудом. Он не переживет этого плавания. Ты знаешь, как нам плохо было? Мы задыхались в трюме, молили богов о смерти. Ты знаешь, сколько людей умерло? Много! Очень много. А они были не старые, не больные. Старых и больных не берут. Он не вынесет такого.

— Ну хорошо, я договорюсь, чтобы его везли отдельно от других.

Покачала головой. — Это не поможет. У всех нас была болезнь. Мы лежали на полу, не могли есть и пить, тошнило. Он не переживет такое.

Сергей раздраженно дернул плечом. — Ну и не переживет. Я исполню своё обещание, даже если мне привезут его труп. Он тебе никто, чужой человек. Почему тебя это так тревожит?

Она молчала, глядя куда-то вбок немигающим взглядом. И вдруг прошептала чуть слышно.

— Не чужой. Он… отец отца моего отца.

Сергей оторопел, услышав эти слова. — Вон оно что… Очень интересно. — Показал рукой на стул.

— Садись. Давай поговорим.

Мунни с каким-то обреченным видом присела. И вновь застыла, потупив очи долу.

— Расскажи.

— О чем?

— О прадедушке своем. Так у нас называют отца в третьем поколении. Что ты о нем знаешь?

Вздохнула тихонько. И заговорила, сбивчиво, словно в растерянности.

— Унг-Джу старый очень. Старше всех в нашем племени. Все его сыновья давно умерли, и даже внуков почти не осталось, а он… еще не закончил свой путь. Он уже давно живет один, в пещере. И никто не знает, где… кроме моего отца и меня. Я каждые пять дней носила ему еду. По ночам, чтобы никто не видел.

— Понятно. А он продолжает… колдовать?

— Не знаю. Раньше люди обращались к нему за помощью. Он помогал. А потом… ушел в пещеру. — Чуть заметно улыбнулась. — Он очень радовался, когда я приходила. А когда уходила, провожал. Встанет у пещеры и смотрит вслед. Я обернусь, а он стоит, смотрит.

— Добрый значит?

Покачала головой. — Нет. Он… не злой и не добрый. Он идет своим путем, делает то, что считает нужным. Унг-Джу знает всё. Что было, есть и будет. Всё, что он предсказывал — всегда сбывалось.

Сергей недоверчиво усмехнулся. — А почему не предупредил тебя, что надо бежать, спасаться от рабства? Значит, не знал?

— Всё он знал. И это тоже.

— Он же любит тебя! Так почему не предупредил?

Девушка молчала, как будто собираясь с мыслями. Сергей терпеливо ждал, чувствуя, что сейчас услышит нечто совсем неожиданное. И не ошибся. Мунни вдруг заговорила, совсем тихо, почти не разжимая губ.

— Еще когда была маленькой, он как-то сказал мне. Что пройдут годы и я встречу… необычного человека, не такого как все. Он сказал так: — «Человек с другой стороны зеркала». Я не поняла, что это значит. Стала спрашивать, но он больше ничего не сказал. Все эти годы я ждала… искала этого человека. И не находила. А потом в деревню пришли широконосые, схватили всех молодых мужчин и женщин и увели к морю, затолкали в корабли.

Он снова замолчала, переживая. Вздохнула прерывисто. — Когда эти двое широконосых стали спорить из-за меня, подумала что… Унг-Джу ошибся. И всё что меня ждет — это ублажать одного из них. А потом подошел ты…

Сергей слушал со всё более возрастающим интересом, уже начиная догадываться, что будет дальше. — Продолжай.

— Я живу здесь уже много дней. Но мне не понадобилось много дней, чтобы понять…

Она впилась в хозяина каким-то… воспаленным взором. — Ты этот человек! С той стороны зеркала. О тебе говорил Унг-Джу!

— Хм… С чего ты так решила? Я обычный, как все. Может выгляжу немного не так. Но люди разные бывают.

— Нет! Ты не такой. Ты лишь притворяешься. Ты чужой среди широконосых. И вообще… чужой. И я поняла, почему Унг-Джу не предупредил об опасности. Он знал! Он все знает. Когда пришла к нему в последний раз, он дал мне зелье. Сказал, что если окажусь очень далеко, смогу поговорить с ним. Я не поняла, зачем? Куда я могу уйти? Но он больше ничего не сказал. Потом уже всё поняла…

Сергей сразу напрягся. — Ты можешь с ним общаться?

— Да.

— Вот как значит… — Подумал, что зелье прятала в набедренной повязке, ибо ничего другого на ней не имелось. — А можешь это сделать прямо сейчас? При мне.

Она задумалась, поджав губы. И медленно кивнула. — Хорошо.

Поднялась, вышла из комнаты. Вскоре вернулась, держа в руке бокал с водой. Поставила бокал на стол. И разжала кулак. На ладони лежала деревяшка цилиндрической формы. Аккуратно выдернула заглушку и капнула в воду какой-то жидкости с красноватым оттенком. Вновь закупорила сосуд, взболтала воду.

Сергей внимательно следил за этой процедурой. И вдруг спросил: — А я могу с ним поговорить?

— Не знаю. Если он сам того захочет. Если услышишь, что он зовет — выпей оставшееся и возьми меня за руку.

— Понял.

Негритянка поднесла бокал к губам. Замерла в нерешительности. И отпила половину содержимого. Откинулась на спинку стула, застыв в ожидании.

И вот началась метаморфоза. Девушка вздрогнула, с губ слетел чуть слышный звук, как будто кашлянула. По лицу словно пробежала волна, губы скривились в странной усмешке. Взгляд стал отсутствующим, стеклянным. Некоторое время ничего не происходило, потом она медленно разжала губы.

— Я тоже скучаю… Очень.

Снова молчание. И новые слова. — Да. Я встретила его. Он сейчас рядом.

— Он хочет поговорить…

— Хорошо…

Сергей, завороженно наблюдавший за происходящим, понял, что надо действовать. Схватил бокал и одним большим глотком осушил до дна. Стиснул ладонь девушки, принялся ждать.

— Вот оно!

Сознание стало как будто затухать. Руки-ноги сделались как ватные, он перестал их чувствовать. Появилось странное ощущение, что сознание раздваивается. Одна его часть смотрит на всё со стороны, а другая… Повеяло холодом, словно невидимый поток хлынул со всех сторон. Стало быстро темнеть и воцарилась кромешная тьма. Звуки исчезли, тишина…

И в этой тьме появился лик. Огромное мрачное лицо, испещренное морщинами. Кожа сухая и тонкая, будто пергамент. Волос на голове не было, ушные мочки сильно вытянуты под гнетом отягощений. В нижнюю губу вставлено что-то плоское-круглое. Лоб изрисован синей краской. И глаза… словно пронзающие насквозь.

Сергей находился в каком-то полузабытье, мысли едва шевелились. С трудом разжав губы, спросил:

— Ты можешь отправить человека в прошлое?

Веки на огромном лице медленно сомкнулись. Это означало — Да.

— А меня можешь отправить?

С полминуты была тишина. Вдруг поджатые губы шевельнулись. Раздались слова:

— Махког Дхаи Нму…

В следующий миг всё закончилось. Словно вспышка света озарила непроглядную тьму. Жуткий лик исчез, Сергей с облегчением обнаружил, что по прежнему сидит в своем кабинете и держит за руку Мунни. А вот она… выглядела спящей. Глаза закрыты, тихо и ровно дышала. Он потряс ее за плечо. — Эй!

Вздрогнула, выходя из транса. Непонимающе глянула на него. И вздохнула облегченно. — Вот и всё.

— Ты слышала наш разговор?

— Нет. Я спала.

— Что означают слова? — Он максимально точно воспроизвел услышанное.