Хамелеон 2 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 12

— Жалуются на вас, товарищ Геркан. Много жалуются, — словами, не единожды слышимыми Александром из уст Калиновского, «поприветствовал» краскома Иосиф Виссарионович. — Утверждают, что вы вредитель и даже шпион!

По окончании праздничного застолья, когда в районе 2-х часов ночи всех умудрившихся продержаться до этого времени гостей начали потихоньку выводить из Георгиевского зала дворца, в котором проходил банкет, его незаметно отделили от общей массы «выпроваживаемых» и сопроводили к неприметному Форду «В». Встречаться с ним в открытую во время приема или же в кремлевской квартире, по соседству с которой проживали очень многие недруги, включая того же Тухачевского, Сталин, по-видимому, пока еще не решался. Потому сотрудники личной охраны «вождя» доставили краскома уже к знакомой по предыдущему посещению даче. Где и препроводили в малую столовую. На удивление, глава государства предпочитал общаться со своими гостями и посетителями именно в ней, а не какой-либо другой комнате.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — поскольку никто тут же не ринулся заламывать ему руки, да и никакой строгости на лице собеседника не просматривалось, скорее наоборот — на нём играла легкая улыбка, совершенно спокойно поприветствовал того Александр. — И чей же я шпион, позвольте полюбопытствовать? — впрочем, поиграть в навязываемую игру он отказываться не стал, раз уж «хозяин» решил немного поднять себе настроение за его счет.

— Доносят, что японский, — как ни в чём ни бывало, слегка пожал плечами секретарь ЦК.

— Ну, это хотя бы логично. На Дальнем Востоке, было дело, воевал. Потом много лет кряду вел активную переписку с оставшимся там служить другом. Стало быть, хоть какую-то связь с теми краями допустить возможно, — аккуратно подбирая слова, зеркально ответил столь же едва заметным пожатием плеч Геркан. — Тут радетели чистоты моих помыслов хоть подумали, прежде чем составить очередной донос. Хотя вполне допускаю, что подобного рода пасквили на мой счет и прежде попадали в руки того же товарища Калиновского. Всё же он не делился ими со мной, а просто время от времени выражал своё недовольство моей работой, прежде чем отправлять меня обратно заниматься ею же.

— Да вы садитесь, садитесь. В ногах правды нет, — указал замершему гостю на ближайший к себе стул Иосиф Виссарионович, когда с прелюдией было закончено.

— С вашего позволения, предпочту присесть, — расплывшись в располагающей улыбке, ответил на подобное предложение Александр, не спеша занимать указанное место.

— Что же, позволяю, — теперь уже в хорошо заметной улыбке расплылся Сталин. Видимо продемонстрированная игра слов пришлась ему по душе. Отвечала, так сказать, моменту во всех смыслах этого слова.

— Благодарю, — тут же уместился на предложенном стуле Геркан. — И тогда позвольте полюбопытствовать, в каком плане я вредитель, раз уж с моей шпионской национальной принадлежностью мы ситуацию прояснили?

— Вы всячески способствовали принятию на вооружение совершенно негодных танков! — в одно мгновение преобразившись из насмешливого добряка в строго руководителя, Сталин принялся буравить своего гостя весьма грозным взглядом не обещавшем последнему ничего хорошего. — Что скажете в своё оправдание?

[1] Подобная нумерация танковых полков — в зависимости от номера дивизии, в реальной истории возникла только после 1940 года, так как прежде в РККА не существовало танковых дивизий. А поскольку в АИ они уже были созданы, необходимость упорядочивания нумерации танковых полков возникла пораньше.

[2] В реальной истории это касалось двигателей М5 Либерти, которые устанавливали в танки типа БТ.

[3] «Академик» — прозвище выпускников академий в РККА

— Как? Опять? — совершенно так искренне удивился гость. — Я же уже свыше полутора лет не являюсь военным приемщиком! Как я мог их принять?

— А тут речь идет не о каких-то конкретных бракованных машинах вышедших за ворота завода. С чем вы столь самоотверженно боролись в Ленинграде, — дал Иосиф Виссарионович своему гостю понять, что находится в курсе «приключений» Александра на ниве недопущения отгрузки брака. — Тут имеются в виду все типы танков принятые на вооружение РККА при вашем участии. По переданному мне в руки заключению, что Т-24, что Т-26, что Т-20 с Т27 совершенно непригодны для ведения боевых действий в условиях нашей зимы. Последние два типа постоянно застревают в сугробах, стоит им только сойти с проторенной дороги в заснеженные поля, первые же два типа столь же постоянно теряют гусеницы из-за налипающего на движитель снега. — Совершенно не пользуясь какими-либо шпаргалками, выдал претензию явно подготовившийся к данной беседе-провокации глава государства. — Имеете что сказать в своё оправдание?

— Ах это, — как-то даже облегченно махнул рукой Геркан, словно озвученное в его адрес обвинение не значило ровным счетом ничего. — Да, о таких проблемах весьма наслышан, — не стал отрицать он очевидного, поскольку прекрасно знал не только о данных негативных особенностях машин, но и о куда большем перечне постоянно возникающих с ними неполадок и аварийных ситуациях. — Но тут уж я имею, что сказать в свою защиту, — отнюдь не расковано, будто потенциальная беда его уже миновала, а, словно отвечающий профессору студент, принялся отмазываться он от озвученных претензий. — Возьмём Т-20 и Т-27. Пусть моя роль в их появлении весьма ограничена — это скорее наследие моих предшественников и того же Тухачевского, которые я постарался максимально улучшить, чтобы мы не получили на вооружение куда более посредственные машины. Но даже в их защиту мне имеется что сказать. Ведь тут, товарищ Сталин, своё берут законы физики. Эти танки слишком легкие и слишком слабосильные, чтобы пробиваться в действительно толстом снежном покрове. Там даже более широкие гусеницы не помогут в плане улучшения проходимости, поскольку имеющимся моторам банально не хватит силёнок вращать движитель еще большего веса. В качестве аналогии мы можем обратить внимание на суда нашего флота. Никто ведь не будет требовать от небольшого портового ледокольного буксира тех же достижений в плане пробивания ледового панциря, что может демонстрировать ледокол «Красин»! Вот и здесь так! Просто применять их необходимо в соответствии с их реальными возможностями. В тех же учебных танковых батальонах они будут более чем уместны и через пять лет и через десять. Во всяком случае, Т-27 точно.

— Хм. Действительно удачная аналогия, — не стал переть против законов физики внимательно слушающий своего собеседника Иосиф Виссарионович. — А что по поводу двух остальных типов танков?

— Тут уже действительно имеются инженерные просчеты, — не стал вновь прятаться за законы природы Геркан, повинно повесив голову. — Но! Тот же Т-24, к примеру, страдает от описанной вами напасти лишь по причине конструкторских изменений внесенных инженерами КБ нынешнего «Кировского завода»[1] в изначальный проект этого танка. Мы с товарищами конструкторами завода «Большевик» создавали его в своё время совершенно иным. И если бы данных изменений не последовало, подвеска нашей с товарищем Гинзбургом совместной разработки прекрасно работала бы, не зная подобных аварийных ситуаций. — Называться единственным создателем сего типа танка он посчитал чересчур заносчивым делом, отчего поспешил разделить ответственность со всеми прочими «товарищами». Так, на всякий пожарный случай. — Если вы помните, при первом показе прототипа этого танка в Кубинке никаких дополнительных бортовых броневых экранов на нем не имелось. Тогда как на всех серийных машинах их начали монтировать, чтобы сохранить на должном уровне броневую защиту.

— Да. Припоминаю такое, — уйдя в себя на пяток секунд, согласно кивнул головой собеседник Александра. Серийную-то технику он видел на парадах по несколько раз в год, а вот вид самой первой, столь сильно поразившей его, боевой машины потребовалось достать из архивов памяти.