Бяк-бяк-бяк-бяк (СИ) - Номен Квинтус - Страница 29

— Я вроде слышал, что Шахурин хотел Гуревича с Микояном развести…

— Хотел. Но Михаил Иосифович его отговорил.

— Это как?

— Могу в деталях рассказать: я при разговоре этом присутствовал. Как разговор об этом зашел, Михаил Иосифович аж руками замахал: не надо Микояна выгонять! Он после провала проекта МиГ-9 мне вообще мешать перестал и в разработку больше не лезет, а хорошего завхоза где мне искать прикажете? Пусть Микоян остается: он заплату свою честно отрабатывает…

— Как он его назвал? Завхозом? — Сталин аж поперхнулся от смеха. — Ну, если он настаивает… а приличный самолет-то он стране дать сможет?

— Сможет, уже дает. То есть опять самолет под перспективный двигатель разрабатывает, проект уже макетную комиссию прошел.

— Опять двигатель… перспективный.

— Тут с двигателем есть определенные гарантии: товарищ Климов сейчас у себя налаживает производство сильно переработанного варианта британского мотора «Нин». Если не будет в срок готов двигатель Кузнецова, то самолет будет выпускаться с двигателем Климова. Характеристики машины буду похуже, но все еще вполне приемлемыми. Но мы пока не оставляем надежды на то, что и собственный двигатель у нас появится вовремя.

С двигателями вообще все получалось интересно. Например, товарищ Челомей — после демонстрации своих «самолетов-снарядов» руководству флота — очень интересно поговорил с товарищем Кузнецовым:

— Николай Дмитриевич, Алексей Иванович вам уже сообщил о нашем предстоящем заказе?

— Он сказал, по телефону сказал, что вы приедете и все подробно расскажете. Без деталей конечно, но упомянул, что это примерно о том, о чем мы с вами раньше беседовали.

— Ну да, ну да… Тогда слушайте, что мне, собственно, крайне желательно иметь. Мне нужен двигатель с тягой примерно в тонну, можно больше… до двух тонн. Но гораздо важнее не тяга, а цена двигателя: было бы идеально уложиться тысяч в пятьдесят.

— Я, после нашей предыдущей беседы, примерно прикидывал: там одних материалов будет примерно на такую сумму.

— Вот я и приехал, чтобы уточнить по поводу материалов. Для наших целей будет достаточно ресурса в полчаса, даже… в общем, пока нам будет достаточно, чтобы двигатель проработал пятнадцать минут.

— А потом его ремонт…

— Это двигатель одноразового применения, для самолета-снаряда.

— Одноразовый двигатель⁈ Но ведь…

— Противокорабельного самолета-снаряда.

— Да… несколько неожиданное предложение… но, думаю, можно попробовать. Товарищи из ВИАМа присылали материалы по термостойким сталям…

— Я думаю, что особенно термостойкие и не понадобятся, ведь при ресурсе в пятнадцать…

— Как раз стали и понадобятся: в авиадвигатели мы турбины ставим из других сплавов, довольно дорогих, а сталь — причем даже самая термостойкая ­– гораздо дешевле. Правда насчет пятнадцати минут я пока не уверен, это нужно будет на стенде проверять. Но попробовать можно и даже нужно.

— Это уже вдохновляет, тогда сразу еще два требования изложу. Необходимо, чтобы зажигание двигателя происходило буквально за доли секунды — это раз, и два — крайне желательно, чтобы двигатель выдерживал очень значительные перегрузки. Сейчас прорабатываются несколько вариантов пуска, с пороховыми ускорителями и по типу выстрела из миномета. Минометный старт изделия для флота выглядит предпочтительнее, но там перегрузки будут гораздо выше.

— Очень существенное замечание… при том, что турбины вообще-то на большие продольные перегрузки не рассчитаны.

— Именно поэтому я и не оставляю вам постановления Комиссии по вооружению. В принципе, оно уже готово, но просто глупо требовать того, что не может быть осуществлено в принципе. У нас есть и иной вариант применения двигателя, например запуск самолетов-снарядов с самолета. Но вот гарантированный мгновенный запуск практически на полную тягу — это требование остается.

Насчет постановления Владимир Николаевич говорил совершенно всерьез: оно действительно было «в принципе готово». Потому что за день до разговора с Кузнецовым у Челомея состоялся другой разговор:

— Мне доложили, что наши моряки весьма впечатлены тем, как ваши изделия наводятся на цель.

— Это было сделать не очень сложно, все же авиационная электроника у нас сейчас весьма неплоха. Но то, что изделие легко сбирается штатными средствами кораблей, не позволяет на него рассчитывать всерьез. А если речь идет об авианосце, который прикроют истребители, то смысла пускать по нему такие самолеты-снаряды вообще нет.

— А еще мне доложили, что у вас есть интересные предложения по этому поводу.

— Совершенно верно, Иосиф Виссарионович. По нашим расчетам использование современного турбореактивного двигателя позволит самолету-снаряду лететь к цели уже со сверхзвуковой скоростью и шансы ее сбить в этом случае у противника резко упадут. Сейчас прибористы разрабатывают схемы управления, позволяющие изделию перед попаданием в цель совершать довольно интенсивные маневры, моряки говорят, что существующие противовоздушные орудия просто не успеют на него наводиться.

— А посему вы до сих пор не приступили к разработке таких изделий? Ведь реактивные двигатели у нас уже выпускаются.

— Причин две. Первая — существующие двигатели слишком дорогие…

— Это, нам кажется, в данном случае не столь важно.

— Важно другое: они дорогие потому что их довольно трудно делать, требуются специальные ­ и очень дорогие — материалы, которые дорогими получаются потому что их тоже трудно изготовить и их просто мало. Поэтому мы не сможем производить нужное флоту количество таких самолетов-снарядов.

— Да, это действительно важный момент, хорошо, что вы и об этом подумали. А вторая причина?

— Вторая причина уже чисто техническая: нынешние двигатели слишком большие, слишком… толстые. Я разговаривал с товарищем Кузнецовым, по его мнению в принципе возможно разработать реактивный двигатель диаметром в пределах сорока сантиметров — но это совершенно новая работа, которую просто невозможно проводить в инициативном порядке.

— Тоже резонное замечание. Вам требуется постановление военно-промышленной комиссии? Можете считать, что оно уже готово.

— Пока такое постановление не нужно. Для двигателя самолета-снаряда есть еще несколько специфических требований, и — чтобы не выглядеть безответственным болтуном — я бы хотел у того же товарища Кузнецова предварительно выяснить, возможно ли вообще создать мотор, таким требованием удовлетворяющий. То есть имеются требования обязательные, крайне желательные и те, которые было бы неплохо тоже удовлетворить если получится.

— Ну хорошо, сколько времени вам понадобится на переговоры с товарищем Кузнецовым?

— Я к нему в Уфу слетаю завтра же, думаю, что ему тоже какое-то время потребуется для обдумывания моих предложений. Возможно, и на проведение каких-то исследований…

— Ну что же, товарищ Кузнецов в доработке мотора ЮМО показал, что работать он умеет. Время на проработку вопросов… и средства, в разумных пределах конечно, мы ему предоставим. А вы… вы держите меня в курсе этой работы. Мне товарищ Трибуц говорил, что любому авианосцу хватит парочки ваших самолетов-снарядов… если они до него долетят.

— Думаю, что он несколько преувеличивает, но есть надежда, что пяток попаданий скорее всего его отправят на дно…

Перед Новым годом, на совещании, посвященным планам на следующий год, нарком авиапрома поинтересовался у главкома ВВС:

— Александр Александрович, я давно спросить хотел: почему ВВС не заказывает перехватчики Поликарпова? Ведь машина получилась и в управлении простая, и по скорости, похоже, любого иностранца она превосходит. А у нас завод недозагружен…

— Алексей Иванович, нас машина не устраивает. Как вариант на самый паршивый случай она, конечно, и пригодилась бы… Как я понимаю, Николай Николаевич ее делал из того, что было. А был у него единственный мотор на полторы тонны тяги — поэтому и машину он сделал… соответствующую. С минимальным лобовым сопротивлением, крошечную — и характеристики по скорости, скороподъемности, по маневренности получил действительно выдающиеся. Но — маленький у него вышел с таким мотором самолетик, топлива в него вмещается на полчаса полета, а боеприпасов — на две-три секунды стрельбы. Я понимаю: перехватчик судного дня у него вышел, и если бы был приказ любой ценой остановить бомбардировщик с американской бомбой, то летчики наши на таких ястребках его бы остановили. Остановили бы, но назад вернулись бы хорошо если двое из десятка. Один бомбардировщик остановили бы, или два, или, возможно, полное звено — но у американцев таких бомбардировщиков уже тысячи!