Комдив - Берг Александр Анатольевич - Страница 8

Начал лейтенант Никонов в пять часов утра, сняв часовых, чтобы они ненароком не помешали, тем более что смена была час назад и теперь до шести менять не будут. Со своими бойцами Никонов тихо стал снимать с бортов танков канистры с бензином. Стараясь не шуметь, они ставили их рядом с боевыми машинами и открывали крышки, подготавливая их, а затем аккуратно ставили уже открытые канистры на танки. Будь дело летом, приходилось бы ещё проверять, что в канистре, бензин или вода, но сейчас воду в канистрах не повозишь: температура ещё минусовая, и вода быстро замёрзнет, превратившись в лёд, который моментально порвёт канистры, ведь вода при замерзании расширяется[14].

Вот так подготовили всё, причём, чтобы не греметь железом, ставя канистры на танки, на броню сначала насыпали немного снега, дабы он смягчил соприкосновение канистры с бронёй. Ведь кто его знает, может, несмотря на холод, в танке спит какой немец, который может проснуться от этого звука и вылезти посмотреть, что случилось. Поэтому осторожно ставили открытые канистры на снежную подушку, а после клали их набок, чтобы бензин стекал в моторный отсек. Как только бензин начинал течь, его поджигали и бежали к следующему танку. Предварительно распределили, кому какие танки достанутся.

Буквально за пару минут все танки начали разгораться, да и было их два десятка – считай, по пять штук на человека. Они успели отбежать метров на сто от стоянки немецких танкистов, когда там вовсю разгорелся пожар и начали просыпаться немцы. После этого лейтенант Никонов повёл своих бойцов к месту встречи, которое он определил заранее и куда остальные бойцы его группы должны были выдвинуться, после того как выполнят свои задания.

Через час они встретились. У всех трёх групп операции прошли удачно, правда, результат работы двух других групп будет виден чуть позже (скорее даже, слышен). Теперь им предстояло действовать по своему усмотрению, хотя основными задачами оставались совершение различных безобразий в немецком тылу и посильная помощь своим.

Старший лейтенант Щербаков

После ранения я получил предписание во вновь формирующуюся дивизию и, честно говоря, сначала расстроился, так как посчитал, что это будет дивизия из новобранцев, многие из которых, а скорее всего большинство, в армии не служили. Что с такими навоюешь? Максимум ненадолго задержат немцев, и всё.

Однако, прибыв в дивизию, я был приятно удивлён. Дивизия формировалась на базе отдельного механизированного полка, который воевал с начала войны и имел за плечами длительный боевой путь. Вторым сюрпризом для меня оказалась должность, на которую меня ставили, а именно командир взвода роты специального назначения, а если проще – роты диверсантов. Времени нам давали всего ничего, уже через месяц-другой дивизия должна была быть готовой к выступлению.

Хорошо ещё, что в роте не было ни одного новобранца, все парни оказались тёртыми калачами, уже вкусившими кровь и умевшими постоять за себя. Мы занимались с раннего утра до позднего вечера. Тренировки по рукопашному бою сменялись изучением немецкого языка и тактики действий в различных обстоятельствах, обучением сапёрному делу и вождению различной техники. Командовал нами майор Ермилов. Он был уже в возрасте, но, несмотря на это, у меня сразу сложилось впечатление, что он меня в бараний рог скрутит, хотя я был хорошим рукопашником. Позже я всё же сошёлся с ним в спарринге, и он меня быстро сделал.

А вот командир дивизии меня, мягко говоря, удивил. Совсем ещё пацан, моложе меня, а выглядел даже моложе своих лет. Вот только его глаза… Пару раз мне становилось по-настоящему жутко от его взгляда. Все бойцы первого полка, на базе которого и формировалась дивизия, выполняли все его приказы мгновенно и стояли за него горой. Позже, когда в редкие свободные минуты я разговаривал с этими командирами, они немного рассказали мне о своём боевом пути, и я только удивлялся, как, считай, ещё пацан мог такое сделать.

Сейчас я смотрел вслед уходящим бойцам. Первыми ушли разведчики, у них своё задание, потом двинулась моя рота, а мой взвод остался. Мы только миновали последнюю линию обороны немцев, но теперь мне с моими бойцами предстояло вернуться назад. Перед выходом на задание мне поставили боевую задачу – обнаружить противотанковую артиллерию противника и уничтожить её перед самым наступлением, а затем продолжить уничтожать артиллерию и миномёты немцев. Главной моей целью были немецкие крупнокалиберные зенитки: именно они могли достаточно легко пробить толстую шкуру наших КВ, остальные немецкие противотанковые орудия мало что могли сделать, в основном только сбить гусеницы.

Весь остаток ночи, разбившись на отделения, мы аккуратно ползали по немецкому тылу и в результате нашли шесть таких зениток. Все они были установлены в стратегически важных местах, так что в случае атаки все наши танки были бы на виду.

Уже под утро мы отошли немного в тыл и встали на днёвку, но при этом продолжали наблюдать за немцами.

Под утро следующей ночи мы просто сняли с этих орудий прицелы и затворы. Часовых не трогали, всё было тихо и спокойно, и орудия остались целы, вот только стрелять они уже не смогут.

После этого мы отошли немного назад, чтобы при артподготовке, которая скоро должна была начаться, не попасть под собственные снаряды.

1 апреля 1942 года. Волховский фронт

В шесть часов утра я вместе с Севастьяновым и командиром второй дивизии стоял на наблюдательном пункте и смотрел в бинокль на немецкие позиции. Уже достаточно рассвело, чтобы можно было наблюдать за противником. По сообщению дежурных, примерно с час назад были зафиксированы вспышки на территории противника и грохот разрывов – значит, мои бойцы сработали. Насколько хорошо, будет видно позже, но, определённо, хоть какой-то ущерб они немцам нанесли.

В шесть часов десять минут утра загрохотала наша артиллерия. К сожалению, как я и говорил, тяжёлых стволов набралось мало, и запас снарядов был не такой большой, как хотелось бы, а потому работала артиллерия всего двадцать минут, после чего смолкла.

Сразу после этого мы пошли в атаку. Первыми на противника двинулись КВ, но они не пёрли дуром, растянувшись цепью. Танковый батальон не спеша надвигался на противника, за ним вторым эшелоном двинулись Т-34. Правда, поскольку их было мало, всего десяток, они растянулись на большое расстояние, но их основной задачей была поддержка КВ. Все остальные лёгкие танки и трофейные бронетранспортёры с пехотой двинулись третьей волной.

Как только где-то оживала немецкая пушка, на ней сразу сосредотачивался огонь нескольких танков, пока они не получали зримое подтверждение уничтожения этого орудия. Вскоре стали оживать многочисленные пулемётные точки немцев, но они быстро замолкали, поскольку по каждой такой точке начинали бить сразу несколько пулемётов, а кроме них и мои снайперы.

Несмотря на то что продвигались мы медленно, танки и бронетранспортёры не рвались вперёд на максимальной скорости, потери были минимальными, так как все оживающие огневые точки немцев мгновенно подавлялись. Их не спасали даже дзоты и немногочисленные доты, которые они успели построить. Массированный огонь сразу нескольких орудий и пулемётов подавлял их, и мы медленно, но верно двигались вперёд. Немецкая артиллерия молчала, зато со стороны немецкого тыла прозвучало несколько мощных взрывов, пару из них мы даже увидели. Начинавшие было работать немецкие миномёты, как правило, быстро замолкали.

Спустя полчаса первая линия немецкой обороны на участке в два километра длиной была взята, и наши части двинулись дальше. Ни один КВ не был не то что подбит, но даже повреждён, хотя попадания по ним случались.

Уже достаточно рассвело, и в небе появились наши истребители, хоть и было их немного. Позади атакующих двигались грузовики и бронетранспортёры с зенитными установками, которые должны были помешать прорвавшимся немецким штурмовикам бомбить прицельно. Севастьянов с трудом выбил авиацию, ведь немцы вполне могли массированными авианалётами сорвать нам всё наступление, и хотя непосредственно к нашей армии истребители не приписали, но конкретно на эту операцию выделили целый истребительный авиационный полк, почти полнокровный и на не самых старых машинах. Сейчас они кружили над нами в воздухе, однако не весь полк, а только половина. Вторая половина ждала на аэродроме, они должны были сменить своих товарищей, когда у тех подойдёт к концу топливо или боеприпасы.