Комдив - Берг Александр Анатольевич - Страница 16

К вечеру мы смогли оттеснить немцев ещё почти на десяток километров, и, в принципе, для нормального снабжения Ораниенбаума этого было достаточно. Вечером, когда мы достигли намеченного рубежа, наши части стали отходить к Ораниенбауму, а их место заняли две стрелковые дивизии Ленинградского фронта, которые к нам прикрепили. Весь день они шли во втором эшелоне, почти не вступая в бои с противником, если только не давили редкие и небольшие группы отставших немцев, и теперь должны были занять временную оборону. Большое наличие техники позволило нам быстро вывести войска, так что ночевали мы уже в городе. Нормальных мест там практически не было, но благо уже, считай, настало лето, так что ночи были тёплыми.

А утром – снова в бой. Приходилось опять проламывать немецкие укрепления, но самоходки под прикрытием КВ быстро их все подавили, и около полудня, преодолев немецкую линию обороны, мы двинулись вперёд. Оголив остальные участки фронта, Хозин выделил нам четыре пехотные дивизии, которые, двигаясь за нами, занимали оборону по краям пробиваемого нами коридора. За день мы прошли с боями почти двадцать километров, танки стальным тараном сносили с нашего пути все немецкие части, и тут главным было не допустить, чтобы немцы смогли фланговыми ударами перерезать пробитый нами коридор.

С собой у нас был неприкосновенный запас на одну полную заправку всей техники и один боекомплект к ней – это как раз на случай, если противнику всё же удастся перерезать коридор. А в целом снабжение шло бесперебойно, правда, приходилось делать для этого приличный крюк, но транспорта хватало. У немцев, кстати, тоже начались проблемы со снабжением: не желая терять трофеи, мои разведчики и диверсанты сосредоточились не на уничтожении немецких складов, а на прерывании снабжения. Они уничтожали многочисленные мосты и делали на дорогах засеки, чтобы затруднить немцам продвижение; ещё одним способом был выстрел зажигательным патроном в бензобак переднего грузовика. Всё это сорвало немцам поставки топлива и боеприпасов в войска.

На второй день нашего наступления мы продвинулись чуть меньше, примерно на полтора десятка километров, при этом несколько раз приходилось возвращать пару манёвренных групп из Т-34 и трофейных бронетранспортёров для пресечения немецких попыток перерезать пробитый коридор.

На третий день наступления, после того как немцы стянули к нам все свои силы, в наступление перешли силы Волховского фронта, в частности 2-я ударная армия генерала Власова, который благодаря моему вмешательству избежал пленения. За это время 2-я ударная тоже отдохнула, зализала раны, пополнилась и теперь двинулась вперёд.

Немцы быстро сообразили, что им светит котёл, пусть не такой большой, но вполне реальный, в котором они могли потерять все свои передовые части, осаждавшие Ленинград. Фон Кюхлер, увидев, чем может закончиться наше наступление, хотел немедленно отвести свои войска, пока это ещё можно было сделать без особых проблем. Но обожаемый фюрер, узнав об этом, по телефону устроил фон Кюхлеру истерику и в итоге в ультимативной форме запретил ему отводить свои войска от Ленинграда. Когда спустя пару дней он осознал, что ситуация на фронте для немцев сложилась критическая и разрешил отвести войска, было уже поздно.

За неделю мы с двух сторон прошли чуть больше сотни километров и встретились в Сиверском, тем самым отрезав шесть немецких дивизий. Теперь оставалось только их додавить. Непрекращающиеся попытки немцев прорвать кольцо заставили меня половину своих сил определить в манёвренные группы, которые, как пожарные команды, пресекали немецкие попытки разорвать кольцо окружения. Честно говоря, наших сил едва хватало на удержание позиций, и если на южном направлении бойцы Ленинградского и Волховского фронтов всё глубже вгрызались в землю, выстраивая оборону, то на северном направлении мы давили изо всех сил, стараясь максимально расширить пробитый коридор.

Прежде в этой операции я старался не дробить свои силы, но теперь, создав группы из танков и бронетранспортёров с пехотой, послал их кошмарить немцев. Их задачей было наносить внезапные удары по немецким войскам и оставшимся базам снабжения, сея панику у противника. Не заботясь о своих флангах и тыле, они, в принципе, повторяли немецкую тактику прошлого года, когда немцы точно так же действовали в наших тылах. Прихватив с собой достаточно топлива и боеприпасов, они могли несколько дней действовать полностью автономно, а учитывая достаточно небольшие расстояния, в случае проблем могли достаточно легко пробиться к своим практически на любом участке фронта.

Немцы продержались ещё чуть больше двух недель, и то под конец нам приходилось в основном вылавливать их оголодавшие группы. За это время на внешней стороне кольца наши войска выстроили крепкую оборону, в чём им сильно помогли ленинградцы. Жданов оперативно организовал несколько строительных батальонов из жителей города, и они вместе с нашими бойцами выстроили две линии полноценных полевых укреплений, усилив их неподвижными огневыми точками из трофейных немецких танков, которые подбили, но не уничтожили.

В основном это были пулемётные огневые точки, так как снарядов к их орудиям было мало. Эти танки вкапывали в землю, предварительно слив с них всё топливо и масло, чтобы они не загорелись, а кроме того, их башни усилили броневыми плитами, усилив также и крышу, тем самым сделав их более защищёнными. Такие огневые точки могли неплохо противостоять полевой артиллерии и миномётам противника.

После того как линия обороны была построена, ленинградцы вернулись в родной город, а наши бойцы отошли, заняв оборону в отстроенных укреплениях. Эти укрепления строились в паре километров от передовой, так что далеко отходить не пришлось, но тем не менее фронт теперь пролегал почти в полусотне километров от города, так что ни о каких артиллерийских обстрелах отныне не могло идти и речи.

Ленинградцы вздохнули свободней, наладилось снабжение города, и хотя, разумеется, ни разносолов, ни изобилия не было, всё же голод давал о себе знать по всей стране, однако голодная смерть жителям Ленинграда больше не грозила. Кроме того, прекратились постоянные артиллерийские обстрелы города, так досаждавшие жителям. Кроме продовольствия, боеприпасов и топлива в Ленинград стали поступать и другие ресурсы для многочисленных предприятий города, всё же Ленинград имел очень развитую промышленность и не все его предприятия были эвакуированы до начала блокады. Сейчас все эти многочисленные промышленные мощности снова включились в дело и начали выпускать большое количество вооружения и других необходимых стране и фронту товаров.

А я, не только выполнив, но и значительно перевыполнив поставленные передо мной задачи, нисколько не удивился приказу Ставки вернуться к месту базирования в Москве, причём приказ касался всей нашей 5-й ударной армии. Судя по этому признаку, нас, скорее всего, не будут расформировывать, а, пополнив людьми и техникой, снова бросят в бой. И, чует моё сердце, бросят нас под Харьков, где как раз началась знаменитая Харьковская операция, закончившаяся полным нашим разгромом и драпом до Волги, а в итоге – Сталинградской битвой.

Прибыв на место нашей дислокации, я был огорошен двумя приятными сюрпризами; вернее, тремя, но третий относился ко всей ударной армии Севастьянова. Итак, ленд-лиз заработал, на линии Сан-Франциско – Владивосток вовсю ходили наши суда. Из-за начавшейся войны Америки с Японией американские транспорты не могли прийти в наш Владивосток, а вот наши сухогрузы вполне могли ходить в Америку за товарами, правда, ходили они небольшими конвоями – для безопасности.

И вот весной этого года стали приходить по программе ленд-лиза запрошенные нами машинокомплекты, и на наших заводах стали производить бронетранспортёры. Грачев с успехом выполнил своё задание, разработав по моим заявкам всю необходимую мне линейку колёсных бронетранспортёров. Кстати, вместе с машинокомплектами и запчастями поставляли и крупнокалиберные пулемёты «Браунинг-М2», которые и шли на вооружение новых бронетранспортёров. Новинки даже успели опробовать, и отзывы из войск шли самые высокие, причём по всем моделям – нашим бойцам и командирам они очень понравились. Так вот, по прибытии в Москву, к месту нашего базирования, началась массовая замена наших трофейных немецких «ганомагов» на новенькие БТР. Поставляли по полному штату, который я прописал для своей дивизии.