Рано или поздно - Адлер Элизабет - Страница 6

• Предыдущая
• 6/66
• Следующая

— Нас, конечно, ждут, — сказала Элли. — Небось для тебя раскатали красную ковровую дорожку.

— Чепуха, Элли. Они видят нас каждый понедельник. Кроме того, прекрасно осведомлены, что я не люблю суеты.

Мисс Лотти посмотрелась в зеркало, с достоинством поправила поля шляпы, льняным носовым платком потерла бриллиантовую брошь, которая была у нее с незапамятных времен. Она спросила себя, откуда у нее эта брошь, но, к сожалению, ничего не вспомнила.

Мисс Лотти втайне наслаждалась суетой, сопровождающей ее прибытие в «Билтмор». А как же иначе? Ведь она посещает данное заведение больше полувека.

«Как хорошо, — подумала Мисс Лотти, — что Элли приехала и мы опять попьем вместе чай с пирожными. Мне так с ней приятно. Наверное, и ей со мной тоже. Может быть, удастся уговорить ее остаться ночевать. Тогда вообще все будет замечательно, как в старые добрые времена».

Бак Дювен купил на станции газету и пачку «Кэмел» без фильтра. Как странно — иметь деньги, брать сдачу с двадцатки, входить в ожидающий поезд… Он оглянулся. Если бы сзади оказался вооруженный охранник и объявил, что все это шутка, что сейчас его отправят назад, в палату номер двадцать семь, он бы ничуть he удивился. Но за ним по вагону шла молодая женщина в голубом костюме.

Бак вежливо пропустил женщину вперед, и она ему улыбнулась. Обычная улыбка, ничего больше, зато ноги очень красивые. Зло скривив губы, он последовал за незнакомкой. Настоящей, полноценной женщины он не видел многие годы. Амазонки из санатория «Гудзон» не в счет, хотя и они сошли бы на худой конец, изловчись он и оглуши какую-нибудь настолько, чтобы успеть залезть под юбку. Теперь Бак едва сдерживался, наблюдая за покачиванием небольших упругих ягодиц.

Она остановилась у пустого сиденья, сняла жакет и повесила на крючок. Он помедлил. Ему, конечно, приходилось видеть девушек по телевизору, но наблюдать за этой, не виртуальной, было совсем другое дело. Все равно что самому заниматься сексом или любоваться процессом, перелистывая порножурнал.

Поразмыслив несколько секунд, он решил начать с другой, выбрал место напротив женщины постарше, где-то за сорок, но привлекательной. Короткие черные пружинистые волосы, карие глаза, полный чувственный рот. Ногти темно-красные, очень длинные, прямоугольной формы. Он подумал, что они похожи на когти хищной птицы, и вообразил, как она впивается ими ему в спину. Однако женщина залезла ногтями в сумку и извлекла хлеб с ветчиной.

Она вела себя так, будто его рядом не было. Открыла книгу и углубилась в чтение, время от времени откусывая от бутерброда. Бак положил газету на столик, вытряхнул из пачки сигарету. Женщина бросила на него недовольный взгляд:

— Здесь не курят.

— Извините, не знал. — Он был вежлив, как настоящий джентльмен. Убрал сигареты и бросил в рот мятную конфетку, из тех, что освежают дыхание. Женщина продолжила чтение.

Бак и не подумал раскрыть газету. Он сидел, устремив взгляд на женщину. Начиналась его любимая игра, и весь вопрос состоял в том, как долго красотка выдержит.

Женщина, разумеется, почувствовала взгляд. Еще бы! Его глаза опаляли не хуже огня. Она подняла ресницы и снова углубилась в чтение. Затем меньше чем через минуту заерзала и прикрыла обложкой лицо.

Дювен улыбнулся. Той самой понимающей улыбкой, которую подарил секретарше в санатории «Гудзон», когда получал документы и деньги. Он ощутил необыкновенный прилив силы. Давно не испытанное чувство. Многие годы Бак был лишен возможности приносить человеческие жертвы. Теперь он осознал, что снова в форме.

Женщина захлопнула книгу. Сунула в сумку вместе с остатками бутерброда и поспешно протиснулась боком к проходу. Он удовлетворенно наблюдал за ней.

— Извращенец, — пробормотала она и решительно зашагала прочь по покачивающемуся коридору.

Дювен вздохнул умиротворенно. Он снова был при деле.

На Манхэттене он поселился в дешевом отеле рядом с Таймс-сквер. Вышел купить на ужин стейк, затем в одном из переулков зашел в бар, где водился довольно сносный бурбон. И начал готовиться к выполнению своей миссии.

Поднабравшись спиртного и вздрагивая от напряжения, Бак Дювен отправился искать проститутку. Нашел, завел в темный переулок и прижал к стене возле большого мусоросборника «Дампстер». Быстренько кончив, взял ее за горло и начал сжимать, ничуть не беспокоясь о свидетелях, ибо знал, что непобедим.

Женщина, задыхаясь, попробовала вырваться, пришлось ее стукнуть. Она отключилась, он хладнокровно задушил ее и дал соскользнуть на землю. Вынул из кармана нож и аккуратно вырезал на лбу глубокий крест. От виска до виска, от темени до переносицы. Вот оно, его личное клеймо. Момент истинного кайфа. Ему очень нравилось этим заниматься.

Легко приподняв сильными руками обмякшее тело, Бак швырнул его в мусоросборник, вынул из кармана бутылку бурбона и облил. Поправил галстук, вынул сигарету, прикурил, бросил горящую спичку в контейнер и, тихо насвистывая «Дикси», удалился в сторону Таймс-сквер. Обновленный.

Сворачивая за угол, он услышал шипение пламени и криво улыбнулся. Огонь — это замечательно!

Некоторое время Дювен слонялся по улицам, смешавшись с толпой. Глазел на витрины секс-шопов, пару раз останавливался у входа то в один, то в другой кинотеатрик для гомосексуалистов будто в раздумье: зайти или не надо? Минут через десять — пятнадцать услышал вой сирен пожарных машин.

Бак Дювен среди прочих зевак понаблюдал, как тушат огонь, и преисполнился восторга от собственной мощи. Ведь это он устроил маленький бесплатный спектакль для публики. Сирены, проблесковые маячки, пламя. Крики, суета и страх. Это вам не кино и не телевизор, это реальная жизнь.

Наконец он направил стопы к своему отелю. Пустячок, разогрев перед настоящим делом, но после двадцатилетнего перерыва совсем недурно.

Дэн Кэссиди сидел за компьютером в общей комнате полицейского участка Среднего Манхэттена. Коротал время, потому что заняться было нечем. Все записи приведены в порядок. Выключив компьютер, он посмотрел на папки. Они тоже были в полном порядке. Дэн принялся по очереди открывать и закрывать ящики стола. Скучно.

Встав с кресла, он уныло двинулся по коридору к автомату и налил пятую за вечер чашку кофе. Прислонившись к стене, глотнул густоватую коричневую жидкость и в очередной раз спросил себя, правильно ли поступает, пытаясь начать жизнь с нуля. Раздраженно передернул плечами. Хватит! Поздно сомневаться.

Дэн был темноволосый и голубоглазый, как его ирландские предки с отцовской стороны. Высокий рост, худощавость и мускулистость он получил от мужчин по материнской линии. Вырос Дэн в Санта-Барбаре — значит, калифорниец. В школе был чемпионом по плаванию, в колледже входил в сборную команду гребцов. Любил серфинг и рыбную ловлю. Имел от роду тридцать девять лет, был хорош собой и разведен. Бывшая супруга жила в Лос-Анджелесе.

Они поженились, когда Дэн еще учился в колледже. Разрыв произошел пару лет спустя, и он, чтобы как можно дальше уйти от прошлого, отправился в Нью-Йорк, где стал полицейским. И никогда об этом не жалел. Среди коллег Дэн Кэссиди слыл надежным детективом с хорошей интуицией, человеком, которому небезразличны жертвы преступлений. «Наш Дэн все время пытается в одиночку изменить мир к лучшему. Правда, пока это ему не удается», — с улыбкой ворчал шеф.

Два года назад во время ареста убийцы Дэн получил серьезное ранение в грудь. Он бы наверняка погиб, если бы не быстрые и компетентные действия его напарника и друга детектива Пита Пятовски.

Выписавшись из госпиталя, Дэн продолжил работу, но сравнительно недавно при очередном медосмотре у него обнаружили остаточные явления после ранения — некоторое ограничение подвижности правого предплечья, что снижало скорость выхватывания пистолета. Дэн считал, что это пустяки, а вот полицейская медицинская комиссия с ним не согласилась и предписала ему отныне заниматься только бумажной работой.

• Предыдущая
• 6/66
• Следующая