Небеса Умоются Кровью 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 11

Я без труда нахожу передвижную лавку-повозку на одной из центральных улиц, где ещё бродят запоздалые гуляки, по большей части уже захмелевшие.

— Доброй ночи, господин, — почтительно кланяется мне торговец средних лет. — Что изволите приобрести?

Мой богатый наряд производит на него впечатление, и он начинает любезно демонстрировать свои товары, ненавязчиво расспрашивая о моих предпочтениях. Выбор в его лавке поистине впечатляет — от редких книг до диковинного оружия, больше похожего на произведения искусства.

— Так что же вас интересует, господин? — льстиво осведомляется торговец. — Могу предложить несколько великолепных картин, если желаете.

Я утвердительно киваю, приметив небольшую коробочку с ароматическими палочками, которые помогут определить, сколько лет жизни мне ещё отпущено.

Сейчас мы с торговцем выглядим ровесниками, хотя на самом деле я почти вдвое моложе его. Он самый обычный человек со слабой аурой, так что его возраст не вызывает сомнений. А вот моя молодость скрывается под маской преждевременной старости, вызванной интенсивной культивацией.

— Взгляните, — торговец извлекает несколько картин и начинает с воодушевлением их демонстрировать.

В одной из них я с изумлением узнаю собственную работу. С трудом сдержав улыбку, я интересуюсь:

— А что это за мазня?

Я указываю на полотно, изображающее лесную чащу из окрестностей моей родной деревни.

— Как вы сказали? — обижается торговец. — Мазня⁈ Чтоб вы знали — это великолепный образчик сельской пасторали! Работа известного в приграничье художника. Я понимаю, что в искусстве вы не разбираетесь и не виню вас в этом. Поэтому только сегодня и только для вас я могу сделать скидку и отдать её за полсотни солеев.

— Полсотни, — я фыркаю, словно услышал какую-то глупость. — И что берут эти художества за такие деньги?

Коммерсант активно трясёт головой.

— И как же зовут этого мастера? — спрашиваю я, с притворным интересом разглядывая собственную подпись в углу картины.

— Лесной Дух, — не моргнув глазом врёт торговец. — Так берёте?

— Пожалуй, возьму вот это, — говорю я, указывая на открытую шкатулку с ароматическими палочками.

На лице торговца мелькает тень разочарования, но он тут же вновь нацепляет маску дружелюбия и обходительности:

— Один луник, господин.

Расплатившись, я направляюсь в ближайшую таверну, где снимаю комнату на ночь. Заведение я выбираю не случайно — сюда раз в неделю захаживает старик Ямато, чтобы пропустить стаканчик-другой. Надеюсь, он не изменил своей привычке.

Перед сном я зажигаю ароматическую палочку и наблюдаю, как она медленно тлеет, отмеряя оставшиеся мне годы. Я знаю, что на этапе Золотого Цилиня продолжительность жизни сокращается вдвое, но палочка прогорает чуть меньше, чем положено. Это открытие озадачивает меня. Конечно, я рад, что мне отпущено больше времени, чем предполагалось, но причина остаётся неясной. Надо будет расспросить Феррона по возвращении. А пока, убаюканный благовониями и шумом ночного города, я погружаюсь в глубокий сон.

Поиски информации занимают ещё несколько дней. Я посещаю множество мест, где бывают ученики и работники Академии, надеясь встретить старого повара Ямато. Однако пока мне не удаётся его увидеть. Неужели он изменил своим привычкам? Среди пьяной болтовни и слухов мало что можно почерпнуть действительно важного. Даже захмелевшие языки не слишком охотно распространяются о серьёзных вещах.

Первой значимой новостью становится обострение ситуации на западном рубеже. Туда срочно набирают людей. Ходят слухи, что произошёл какой-то прорыв и силы Империи столкнулись с целой армией демонов. Но это всего лишь домыслы, а мне нужны точные сведения.

Я продолжаю обходить излюбленные места Ямато, стараясь, впрочем, не спрашивать о нём напрямую. Лишнее внимание Теней к старику ни к чему хорошему не приведёт. Параллельно я захожу и в «Медвежью берлогу», но, к моему разочарованию, Торрика там нет. Вместо него за прилавком стоит молодая девушка, которая сообщает, что хозяин уехал по делам и должен вернуться на следующей неделе.

Лишь к концу седмицы мне, наконец, удаётся столкнуться с Ямато в одной из таверн. Он коротает вечер за выпивкой в компании нескольких коллег с кухни. Засиживаются они допоздна, но один за другим собутыльники покидают старого повара, не в силах тягаться с его лужёной глоткой. Оставшись в одиночестве, Ямато в одиночку приканчивает ещё несколько кувшинов, и лишь потом, картинно покачиваясь, выбирается из заведения. Я почти уверен, что старик притворяется более пьяным, чем есть на самом деле.

Следую за ним на почтительном расстоянии. Пока мы идём по центральным улицам, мне удаётся оставаться незамеченным. Даже в ночной час здесь хватает народу. Но вот Ямато ныряет в узкий переулок, и я, хорошо зная эту часть города, двигаюсь параллельным курсом, ориентируясь на ауру старика. Убедившись, что за ним нет слежки, я, наконец, решаюсь подойти ближе. Как я и предполагал, вдали от людных мест походка Ямато становится уверенной и твёрдой. Он окликает меня, даже не оборачиваясь:

— И долго ты ещё будешь ходить за мной хвостом, Рен?

— Я вовсе не преследую вас, — отзываюсь я. — Просто мера предосторожности.

— Ну да, конечно, — усмехается Ямато, разворачиваясь. Увидев меня, он удивлённо вытягивает лицо. — Ты никак усох? Ноги тебе, что ли, подрубили? Или это тоже мера предосторожности?

— А вы всё такой же, — парирую я. — Вас по-прежнему не перепить.

— Можно подумать, ты пробовал! — хохочет старик. — А был когда-то таким здоровяком, глядишь, и справился бы. Я, вообще-то, уже домой собрался, но раз ты объявился, видать, неспроста. Пойдём, покажу тебе одно местечко, где можно спокойно потолковать.

За новой порцией горячительного Ямато охотно делится со мной новостями из Академии. Сам я лишь заказываю поесть, чтобы не привлекать лишнего внимания. С переходом на новый этап моему телу требуется много питательных веществ. Количество жизненной энергии и без того сократилось, пусть и не так сильно, как я опасался. Качественная еда — лучший способ поддержать организм.

— Насчёт западного фронта — чистая правда, — слегка заплетающимся языком говорит захмелевший Ямато. — А вот что там творится доподлинно — одни слухи. Сейчас туда активно набирают адептов из Академии. Вот-вот как раз должна отправиться группа выпускников на службу в Имперскую Гвардию.

— А кого именно туда определили, не знаете? — интересуюсь я, прикидывая, как бы мне самому затесаться на фронт.

— Да много кого. Император самолично отбирал самых знатных отпрысков, — Ямато принимается перечислять кланы. — Чтобы показать, что даже знатные кланы честно выполняют свой долг по защите наших рубежей, — с кривой ухмылкой довершает он.

— Клан Кровавого Моря, — перебиваю я его. — Кто-то из них едет на рубеж?

— Как же, самоличный главный наследничек, Зено, — тут же откликается повар. — Папаша-то как рад был! Закатил пир на весь мир, да ещё и отпуск сынку выбил перед отправкой. Вроде как на днях отпрыск должен вернуться из поместья в столицу.

Мы ещё какое-то время беседуем с Ямато, пока он не доходит до кондиции. Впрочем, в полной отключке старик так и не оказывается. Я провожаю его до Академии, но сам внутрь не захожу. На прощание прошу разузнать поточнее, когда именно вернётся Зено, и уславливаюсь встретиться через неделю в одном из привычных мест.

Затем я вновь направляю стопы к «Медвежьей берлоге». Торрик как раз должен был к этому времени приехать.

В деньгах я, конечно, не нуждаюсь — тратить их, по большому счёту, не на что. Но мне хочется обсудить с торговцем, как идут дела в городе. Может, я сумею помочь простым горожанам хотя бы с водой — за время моего отсутствия проблема только усугубилась. Снабжением же занимается один из аристократических кланов.

Прежде у лавки Торрика всегда было тихо, но сейчас, стоит мне приблизиться, как до меня доносится шум, несмотря на глубокую ночь.