Верни меня домой - Абалова Татьяна - Страница 2

Как могла отряхнула шубу от грязи, собрала волосы, заплетя их в тугую косу. Голову повязала на крестьянский манер косынкой. Ее я обнаружила там же, в чужом узле.

– Иди, Настя, не трусь, – прошептала и пошла проситься на ночлег.

На цыпочках поднялась по лестнице и заглянула в окно. Хотелось заранее понять, с кем придется общаться. Но кроме детей, сидящих у камина, я никого не увидела. Они не разделись, а лишь сняли головные уборы, что говорило о том, что в помещении было холодно.

Я понаблюдала за ними. С помощью прутиков они выкатывали из камина что-то круглое, по виду похожее на печеный картофель, и, обжигаясь, торопливо поедали. У меня засосало под ложечкой. В последний раз я пила только кофе. От волнения перед собеседованием есть не хотелось.

Выдохнув, я решилась постучаться. Дверь оказалась приоткрыта, что было странно. Я проскользнула в щель, но меня не заметили. Дети сосредоточенно выуживали из горячего пепла новую картофелину. Я хотела притворить за собой, чтобы тепло не уходило, и только тогда поняла, почему этого нельзя сделать. Дверь хоть и была большой и массивной, едва держалась на покореженных петлях. Кто-то сильный выбил ее.

Осмотревшись, я поняла, что дом подвергся разграблению. Небольшой зал, который можно было назвать прихожей, оказался совершенно пуст. Ни диванов, ни кресел, ни ковров. У камина огромная шкура, на которой и сидели дети. Рядом лежали их нехитрые пожитки – миски, чашки, обугленный до черноты огромный чайник. Его наверняка грели в камине, совсем не предназначенном для готовки еды. По всему выходило, что дети такие же гости, как и я.

Я кашлянула, привлекая к себе внимание. Лесек моментально вскочил на ноги, а девочка отползла за его спину. Их чумазые лица никак не вязались с грозными взглядами. Мальчишка так вообще зарычал, словно дикий зверь. Быстро наклонившись, он поднял с пола хорошо отесанный кол с почерневшим концом. Я была уверена, что им уже не раз приходилось пользоваться самодельным оружием, поэтому восприняла угрозу без улыбки.

– Здравствуйте! – громко произнесла я. Вдруг им не видно, что я женщина? – Я сбилась с пути, и мне негде переночевать. Не пустите погреться у огня?

Совсем как в той дурацкой присказке, которая начинается с просьбы попить водицы.

Мальчишка, слушая мой лепет, сделал шаг ближе. Потянул носом, точно по запаху пытался определить, хороший я человек или плохой.

– Ты кто? Пес или маг? Не могу понять, – он специально сделал голос грубым, стараясь выглядеть взрослее.

Я облизала пересохшие губы, не зная, какой ответ будет верным. Своим вопросом Лесек невольно разъяснил картину чужого мира. Идет война между псами и магами. Спросить бы у самих детей, к какому племени они принадлежат, но я видела, что скорее окажусь на улице, чем узнаю, с кем имею дело. На войне право на стороне сильного. Или вооруженного. Сейчас оружие было у мальчика.

– Я человек. Просто человек, – я развела руки, показывая, что в них ничего нет.

– Мертвячка? – мальчишка не двигался, лишь повел колом, будто прикидывал, куда воткнуть. – Только мертвецы теряют свою принадлежность к виду.

– Я нездешняя и ничего не понимаю в том, что творится вокруг. В моем краю нет разделения на псов и магов.

– На ней волчья шкура, – прошептала девочка, дергая за штаны брата. Теперь я видела, как они похожи. Оба чернявые, смуглые, с темными глазами. – Мама рассказывала, что белые волки водятся на севере.

– Да, я с севера, – ухватилась я за подсказку, – а это шуба из соболя. Ее носила еще моя бабушка.

Это было правдой. Когда-то шуба была длиной до пят, но я ее укоротила, о чем сейчас сильно жалела. Не тряслась бы от холода.

Упоминание о бабушке подействовало на ребят расслабляюще. Видимо, и у них тоже сохранились чувства к доброй родственнице. Мальчишка опустил кол.

Я же быстро сняла шубу и бросила детям. Пусть убедятся, что таких вещей здесь нет. Лучше слыть пришедшей с севера, чем принадлежать к одному из враждующих лагерей. Меня не волновало, псы мои новые знакомые или маги. Дети есть дети. Они требуют заботы и внимания, а я готова все это предложить в обмен на приют. Я могу быть полезной.

– Мягкий мех, красивый, – девочка прижала рукав шубы к лицу и в блаженстве закрыла глаза.

– Если мы пустим тебя переночевать, утром уйдешь? – мальчишка продолжал хмурить брови.

– Если захотите, – ответила я, подходя ближе к камину. Сев на корточки, протянула к огню руки. Только сейчас заметила, какими те были грязными. Даже влажные рукава пиджака и свитера пестрели разводами.

– У нас нет для тебя еды, – предупредил мальчик, отложив кол, но так, чтобы тот был под рукой. Он взялся за прутик, которым, поковырявшись в золе, выкатил новую картофелину. Девочка бросила мою шубку и переползла ближе, с нетерпением ожидая, когда брат разделит «ужин» на двоих.

– Где вы берете картошку? – я не была уверена, что привычный овощ здесь называется так же, но девочка откликнулась.

– На заднем дворе есть калитка. За ней огороды. Картошка там растет, – произнесла малышка, проглатывая голодную слюну. Лесек посмотрел на сестру осуждающе, но промолчал.

– Я накопаю, – я поднялась. Сняла пиджак и развязала узел теплой шали, чтобы перетащить ее с талии на шею.

Только в старых фильмах о тяжелых временах я видела, как женщины повязывали платки крест-накрест на груди. Тепло и не мешает работе. О том, чтобы идти копать картошку в шубе или пиджаке, я и подумать не могла. В свитере будет удобнее. Да и окончательно не испорчу хорошие вещи.

– Нам тоже накопаешь? – радостно откликнулась девочка.

Я кивнула.

– Где взять лопату?

– Там же, у калитки, – буркнул мальчишка, с подозрением оглядывая мои брюки.

Дорогой костюм, который я надела для собеседования, окончательно потерял вид после валяния в канаве. Брюки немного подсохли, и я предпочла идти в них, чем переодеваться в сухую юбку, а потом извозить и ее.

«На обратном пути надо бы не забыть зайти в хлев и забрать свой узел».

– Меня зовут Настей, – произнесла я, заправляя свитер в штаны и оправляя концы пухового платка. Пришло время налаживать более тесные отношения. Назвав имя, ты перестаешь быть безликим, и тебя запомнят. – А вас?

– Моего брата кличут Лесек, а я Ильга, – быстро ответила девочка.

Ее глаза горели восторгом. Еще бы, тетя не думала отбирать у них еду, а, наоборот, собиралась принести картошку для всех. Мальчишка ревностно следил за тем, как я копаюсь в его богатстве – куче скарба, сваленного под окном.

Я взяла с собой деревянное ведро. Оно было тяжелым, но не в руках же нести картошку? Не знаю, понимали дети или нет, что снег и морозы погубят картофель, поэтому я хотела накопать его как можно больше. Грядущий голод гнал меня за добычей, несмотря на то, что я не чувствовала ног.

Я дотронулась до ручки двери, чтобы открыть ее шире, когда Лесек остановил меня.

– Лампу не забудь. Там темно, – поднявшись, он выбрал одну из тех, что стояли на каминной полке. Запалил фитиль, «прикурив» его от каминного огня.

Я думала, он сунет мне ее в руки и вернется к недоеденной картошке, но Лесек натянул на голову шерстяной чепец с висящими чуть ли не до пояса шнурками и пошел впереди меня.

Я не стала его отсылать в тепло и правильно сделала. Я бы заблудилась. Хитросплетения дорожек, кружащих вокруг главного здания, не сразу вывели нас к задней калитке. В прыгающем свете трудно разглядеть что-либо, но я все рано была поражена количеством пристроек.

Некогда здесь велось большое хозяйство. Разводились куры – ветер трепал перья, прилипшие к мелкой решетке. В загоне для крупного скота виднелись наполненные водой поилки. За настежь распахнутыми воротами конюшни я разглядела основательные стойла. Под навесом чернел небольшой водоем.

– Куда все делись? – спросила я, понимая, что мальчишка может не знать.