Я не была твоим врагом - Арниева Юлия - Страница 13

– Душа не покинула тело, – ответил, убирая руки Сесиль со своих плеч, – я устал, пришлось гнать Конвилей до самых гор. Зайди в кабинет, кажется, Иннес собирается надраться.

– Опять! – сердито воскликнула девушка, её брови сдвинулись к переносице, а пухлые губы исказились в презрительной улыбке.

– Нападение Конвилей после подписания соглашения для всех нас было неожиданным.

– Да, его величество должен был их всех казнить, как он поступил с семьёй Девон.

– Его величество мудр, – проговорил я, с трудом сдержав раздражение, – добрых снов, Сесиль.

– Добрых снов, Алан, – с сожалением улыбнулась девушка, продолжая стоять у дверей кабинета, пока я не поднялся на второй этаж.

В покоях благодаря заботе Эдны было тепло, в камине пылал огонь, жадно пожирая дрова. И стоило мне войти в комнату, как пламя радостно колыхнулось, моргнув тремя парами чёрных глаз. Подкинув в огонь несколько сухих поленьев, задумчиво взирая на пляшущие языки, я невольно вспомнил о потухшем камине в комнате супруги…

– Драх! – едва слышно выругавшись, я покинул свои покои…

– Господин?

– Сиди, Имхейр, как Дуг?

– Очнулся, выпил отвар и опять уснул. Госпожа сказала, дыхание ровное, значит, нет лихорадки. Я молю бога, чтобы он даровал моему сыну ещё немного времени побыть на этой земле…

– Дуг – воин, он будет бороться до конца, – неопределённо пожал я плечами, предпочитая не говорить о боге церковников, и подошёл к столу, за которым, подложив руки под голову, спала жена. Сегодня в зале я впервые растерялся… маленькая, отважная пленница. Её голос, взгляд, поза кричали о том, что она не собиралась сдаваться. Она стояла спокойно и с вызовом смотрела на меня, отстаивая право лечить своего врага.

– Леди Таллия ждала, пока мой сын не придёт в себя… она сказала, что сделает всё, чтобы Дуг выжил. Милорд, она и правда не отдаст моего сына в чертоги?

– Не знаю, Имхейр, – честно ответил я, аккуратно поднимая жену на руки. Девушка что-то невнятно пробормотала, забавно фыркнула и вдруг доверчиво ко мне прильнула…

– Где на этот раз она уснула?

– В комнате у заболевшей служанки. И долго ты будешь позволять своей жене бегать от тебя? – не скрывая улыбки, произнёс Бойд, проходя в кабинет.

– Я не насилую женщин. А Таллия… стоит с ней заговорить о брачной ночи, начинает испуганно дрожать или в обморок падает. Я не спешу обзаводиться отпрысками, а скоротать ночь у меня есть с кем.

– Сесиль, – с кривой усмешкой бросил Бойд, вполголоса проговорив, – ты знаешь, что она приказала высыпать в хлев травы, собранные твоей женой?

– Нет, я поговорю с ней, – рвано ответил, почувствовав досаду. Сесиль в последнее время стала капризной и требовательной и почти каждый вечер льёт слёзы. Таллия на обряде не издала ни звука, когда я девушке разрезал ладонь, и мужественно держалась весь вечер, хотя была ранена. И за неделю пребывания в замке ни разу не пожаловалась, а я знаю от Бойда, Эдны и ещё нескольких соглядатаев, что не все рады присутствию почитательницы церковников…

– Таллия ходит в часовню? К отцу Мерфи?

– Нет. Не забывай, наш священник не приветствует жестокие меры тех, кому он служит.

– Да, ты прав.

– Так что делать с леди Таллией? Пусть спит или опять под покровом ночи перенесёшь её в свою комнату? – с тихим смешком проговорил Бойд.

– Все в замке уже знают?

– Не все, но боюсь, что скоро слухи пойдут по всему графству Гэйр.

– Хм… – никак не прокомментировал насмешку друга, переводя тему разговора, – послезавтра приезжает Гавин, надо его встретить у лощины Ворона…

***

– Что. Здесь. Происходит? – чеканя каждое слово, произнесла, беглым взглядом осмотрев устроенный погром. Сейчас и без того узкий, мрачный коридор был заставлен сундуками, на них сверху свалили ковры и гобелены. Столы и нагромождённые на них стулья и лавки грозили от малейшего неловкого движения рухнуть на пол. Кровати, а вернее, то, что от них осталось, подпирали разобранными частями стены. А два массивных шкафа практически загородили проход, и чтобы пройти в последнюю, тупиковую комнату, нужно было хорошо постараться, протискиваясь в узкую щель.

– Приказали отмыть стены от копоти, госпожа, – промямлила Нора, сжимая в руках мокрую тряпку, с которой чёрной сажей на каменный пол стекала вода.

– Кто приказал?

– Леди Сесиль, госпожа. Потребовала за три дня управиться, – ответила служанка, с трудом сдержав обречённый вздох. Граф Алан, объявив слугам, что я новая хозяйка в замке, странным образом забыл снять этот бремя этого труда с леди Сесиль.

– Леди Сесиль, значит… – задумчиво протянула и мысленно выругалась. Три дня назад леди Сесиль распорядилась выбросить кипрей и листья клубники, которые я оставила на кухне ферментироваться.

Вчера, зная, что из деревни я вернусь поздно и мне потребуется помыться, она трижды за вечер приняла ванну, истратив всю горячую воду. Дожидаться, пока та снова нагреется, у меня уже не было ни сил, ни желания.

Сегодня леди, наверняка зная, что в замок прибудет лорд Гавин, вздумала отмыть стены от копоти, причём сразу в четырёх комнатах. Разместить гостя и его свиту как подобает статусу лорда я не смогу, а значит, прослыву на всё графство Гэйр нерадивой хозяйкой. А муж лично меня попросил проконтролировать слуг, так как гость очень важен для него. Мне же не хотелось подводить Алана, вопреки слухам он оказался не таким ужасным.

За неделю моего пребывания в замке мы с мужем вполне сносно сосуществовали. Пару раз перемолвились несколькими фразами; дважды обедали наедине, правда, не сказав при этом ни слова; однако большую часть времени мы практически с ним не пересекались. Я также могла свободно передвигаться не только в замке, но и за его территорией. Да, с грозным сопровождением, которое, впрочем, меня нисколько не волновало, наоборот, с такой охраной мне было не страшно гулять по незнакомым местам. На третий же день Эдна вовлекла меня в управление замком, намекнув на мои широкие полномочия и дав понять, что этого от меня ожидает муж. Отказываться и сопротивляться я не видела смысла и, признаться, с увлечением занялась новым для меня делом, периодически сравнивая ненавязчивое обучение Эдны с воспоминаниями Таллии.

Одно меня пугало до жути, до потемнения в глазах и дрожи – это наша брачная ночь. А ещё из головы не выходили слова графа Лавастина, что Таллия уже познала мужчину, но воспоминания об этом мне так и не открылись. Проверить у повитухи? Будет очень странно, после того как окровавленную простыть выставили напоказ, да и доверять мне здесь было некому.

И вот я уже на протяжении восьми дней с приближением ночи старательно избегаю встреч с мужем, находя любые предлоги держаться как можно дальше от его покоев. Да, я понимала, что это малодушно с моей стороны, что веду себя как ребёнок и надо бы поговорить с Аланом, но один только его намёк – и меня парализовывал безотчётный страх. Я была уверена, он принадлежал не мне, и пыталась в нём разобраться, найти причину, что так пугало девушку – сама близость или то, что Алану станет известно о потере невинности? Тогда почему она её не сберегла? Или я всё же ошибаюсь? С другой стороны, Сесиль… если она действительно любовница моего мужа, значит, девственность – не такая уж и величайшая ценность в этих местах. Вопросы только множились и пока ни на один из них ответа я не получила…

Поэтому, изнуряя себя работой так, что засыпала буквально на ходу, я каждую ночь пряталась от мужа. Однажды умудрилась уснуть в комнате Норы, когда та маялась от приступов боли в животе, а я взялась за ней присмотреть. Задремала у Сенги, составляя список необходимых продуктов, которые следует закупить на зиму. И даже у суровой Эдны отключилась, заработавшись, перебирая душистые травы. Или после полуночи, словно воришка, я кралась в кладовую, где устроила для себя укромный уголок, создав видимость работы. Но неизменно каждое утро я просыпалась в кровати мужа…