Несомненно счастливый конец. Книга 2 - "Флада" - Страница 47

Он хотел поделиться с ней тем, о чем раньше не мог и мечтать из-за тревоги, что вскоре ему придется оставить ее. Он всеми силами скрывал, сдерживал это желание даже в минуты блаженства. Теперь он мог рассказать ей о своем желании.

– Давай заведем ребенка?

Больше не нужно беспокоиться о другом будущем. Теперь есть только истинное будущее, их будущее.

Его любовь к ней так выросла, что больше не вмещалась в их старый дом.

Мир окутала ночь, лампа горела, как полная луна. Влажные глаза Ёну сверкали как звезды. Хотелось любоваться ими, делиться с ними мечтами. Это было похоже на какой-то таинственный ритуал. Сончжэ взял ее за руку и повел в постель.

Чем бы ни были заняты его мысли, он никогда не забывал о контрацепции. Он говорил, что хочет играть с детьми в бассейне, но всегда был настолько щепетилен в вопросе предохранения, что Ёну и подумать не могла, что он всерьез хочет ребенка. Теперь она поняла, что у него были свои причины. Но сегодня он стал другим. Его лицо светилось желанием, которое передавалось ей с теплом его тела. Честно говоря, подходящее для зачатия время должно было наступить только через несколько дней, но Ёну не решилась ему об этом сказать. Она была рада, что он сам захотел детей, и хотела разделить с ним это чувство.

Кончиками пальцев Ёну провела по рельефному прессу мужа, наслаждаясь его возбужденными вздохами. Они создавали рай на земле.

– В раю рождаются ангелы, – прошептал он.

«Не сегодня», – сдерживая смех, подумала она.

Весь день у Ёну не было аппетита. За обедом и за ужином она едва притронулась к еде. Она не могла ни сосредоточиться, ни нормально поесть, потому что постоянно думала о муже. Только после того, как Сончжэ вернулся домой, в ней проснулся аппетит. Она потянулась за мороженым в морозилке. Ей было так жарко, что хотелось чего-то прохладного.

– Ты хотел мне что-то рассказать, – сказала она, поднося к его рту полную ложку мороженого.

– Я сидел с ребенком.

– С ребенком?

– Ага. Кичжун пожаловался, что я доставил ему много хлопот, и отец велел мне посидеть с его дочерью, чтобы они с женой могли отдохнуть.

Ёну прыснула со смеху. Она была рада, что ложка с мороженым отправилась в рот к Сончжэ, а не к ней, иначе все оказалось бы на полу.

– Я раз пятьдесят играл сегодня в «Камень, ножницы, бумага», – тяжело вздохнул Сончжэ, но на губах его появилась улыбка.

Так вот что вдохновило его на мысль о ребенке.

– Ребенок, наверное, был миленьким…

– Да, даже завидно стало.

Повисла пауза.

– Я жду будущего, – продолжил Сончжэ.

Их будущее из пугающего стало манящим. Ёну нравилась уверенность Сончжэ. Она решила признаться в том, чего не сказала ранее.

– Дорогой, – улыбнулась она.

– Что?

– Аист сегодня не прилетит.

– Значит, будем звать его до тех пор, пока не явится.

– Не переусердствуй, а то устанешь. У тебя и так работа тяжелая.

– Дорогая. – Сончжэ погладил по волосам Ёну, которая беспокоилась о том, о чем, по его мнению, волноваться уж точно не следовало. – Главное, чтобы ты была здорова. У меня-то сил хватит.

Один только взгляд на нее придавал ему сил. В его глазах снова загорелся огонек желания. Ёну нервно сглотнула. И где он берет столько энергии? От возвышенных мыслей не осталось и следа: Сончжэ снова захлестнуло желание. Температура его тела стремительно повышалась. Как мог этот пышущий здоровьем мужчина так долго сохранять целомудрие?

– Что?

– Ничего. Поговорку вспомнила. Научи дурака молиться – он лоб расшибет, – сказала Ёну и задумалась. Она нигде не ошиблась? Вроде бы нет…

Сончжэ молчал, пока наконец не прыснул со смеху:

– Думала, что опять ошиблась?

Он просто ее дразнил.

– Вот и нет. Я знаю, что все правильно сказала. – Ее губы сами собой растянулись в улыбке. Какой чудесный вечер.

– Как же с тобой весело.

– Мне тоже с тобой весело, – ответила Ёну.

Повисла тишина. Его взгляд изменился. Его снова захлестнула бешеная энергия. Его жена была такой милой и очаровательной, что он просто не мог держать себя в руках. Пусть сегодня ребенок будет просто поводом. Он забрал у жены изо рта последний кусочек мороженого. Его нежное дыхание таяло у нее во рту. Их сердца бились так, словно неслись навстречу друг другу.

Три дня прошли спокойно. Наступил день слушания Ок Сынхэ. Возле здания суда толпились репортеры: интервью Ёну привлекло к делу много внимания. Ёну и Сончжэ отправились на суд вместе. Брат Ёну Тхэу и ее свекровь Михён тоже решили их поддержать. Сама Ок Сынхэ явилась в суд полной решимости.

– Я слышал, она несколько раз меняла адвокатов. А каждый новый адвокат выдвигал новую позицию, поэтому прокурору было сложно предъявить обвинение. Как бы то ни было, ей это не на руку, так что суд должен разрешиться в нашу пользу. – Сончжэ взял Ёну за руку, пытаясь успокоить.

Ключевой момент процесса – будут ли нападения со стороны Ок Сынхэ признаны повторяющимися. На протяжении всего расследования она утверждала, что лишь дважды ударила Ёну, признавая свою вину только в отношении тех инцидентов, которые подтверждались видеозаписями. Если обвинение будет вынесено только за эти два случая, то она может отделаться штрафом. Защита Ок Сынхэ почти ничем не отличалась от того, что она написала в письме.

– Не было никаких регулярных побоев. Не знаю, с какой целью были сделаны эти видео, но признаю, что на них действительно я. Однако тогда я находилась в хрупком душевном и физическом состоянии. Я принимала антидепрессанты, среди побочных эффектов которых – периодические вспышки гнева. К тому же в тот период я едва держалась на ногах и не могла сильно кого-то ударить. Сомневаюсь, что мои удары могли быть болезненными для жертвы…

Зал загудел. Встал прокурор.

– Заявление обвиняемой не соответствует действительности. На видеозаписи, сделанной три года назад перед лифтом универмага, видно, как она ударила пострадавшую, Ли Ёну, выхватила у нее из рук книгу и отбросила ее. Если у вас хватает силы бросить книгу так, что она отскакивает от стены, нельзя говорить о том, что ваши удары не могли быть болезненными. Конечно, все относительно, но обвиняемая явно преуменьшает силу своих ударов. Нельзя отрицать серьезность подобного нападения.

Затем выступил адвокат Ок Сынхэ:

– Моя подзащитная полностью раскаялась и сожалеет о своем поведении, запечатленном на видео. Однако это нападение меркнет по сравнению с подавляющим большинством известных случаев насилия. У меня никогда еще не было такого крупного судебного разбирательства из-за того, что кого-то двадцать лет назад схватили за волосы и три года назад нанесли пощечину. Я не могу не задаваться вопросом, не было ли внешнего давления на расследование со стороны родственников мужа пострадавшей. К тому же нет никаких доказательств, что пострадавшая подвергалась насилию в течение восемнадцати лет. На видео зафиксированы только два отдельных случая. Похоже, что пострадавшая использует эти две видеозаписи, чтобы предъявить моей подзащитной ложные обвинения.

Услышав доводы адвоката, Ёну вздохнула. Прокурор вызвал свидетеля обвинения. Это была та самая женщина, которая двенадцать лет назад сняла Ёну на видео.

– Меня зовут Сон Мёнэ, двадцать лет назад я начала работать уборщицей в доме госпожи Ок и проработала на нее в течение десяти лет.

Ёну узнала ее, но Мёнэ даже не взглянула в ее сторону.

– Впервые я стала свидетелем нападения госпожи Ок очень давно. Наверное, когда только устроилась на работу.

– Значит, пострадавшая подвергалась нападениям с возраста шести лет? – спросил прокурор.

– Да, однажды Ёну… то есть пострадавшая случайно назвала госпожу Ок «ачжумма», а не «ачжумони», за что та ее ударила.

При этих словах Ёну застыла. На глаза навернулись слезы. Похоже, Мёнэ долго за ней наблюдала.

– Значит, это был первый раз и с тех пор вы были свидетелем других нападений?