Баба Люба. Вернуть СССР 2 (СИ) - Фонд А. - Страница 7

— А вот и вы, — сказал он и посмотрел на меня.

— Здравствуйте, Всеволод Спиридонович, — сказала я.

— Присаживайтесь, Любовь Васильевна, — слишком уж пристально посмотрел на меня старейшина. — Разговор нам предстоит непростой.

Ну ладно, не простой, так не простой. Я уселась поудобнее и приготовилась.

Всеволод Спиридонович пил чай с ватрушкой. Мне, кстати, чаю не предложил. Ну и больно надо.

— Так что у вас за интерес такой к нашей штаб-квартире в Бруклине? — прищурился он.

— Вполне закономерный интерес, — с наивным видом развела руками я и чуть-чуть улыбнулась, не сильно, а скорее, чтобы показать доброжелательность.

— Я хотел бы услышать поподробнее.

— Расскажу поподробнее, — покладисто ответила я и принялась озвучивать домашнюю заготовку. — Вы, наверное, уже знаете о моей ситуации?

Старейшина неопределённо кхекнул. Судя по его острому взгляду, я поняла — он знает всё, то есть в основном всё.

Но тем не менее я продолжала отыгрывать недалёкую женщину, замученную бытом:

— Ситуация у меня на сегодняшний день сложилась такая — на руках двое детей, нагулянных, извините, зачатых в блуде и грехе на стороне моим супругом. То есть уже почти бывшим супругом. И этих детей он сбросил на меня, зная, что у меня доброе сердце и мне жалко отдавать их в детдом…

— Давайте ближе к делу, — чуть поморщился старейшина.

— Так я же и рассказываю! — округлила глаза я. — Но у этих детей, есть родная мать. И она живёт где-то в Америке. Вот я и подумала, что через Бруклин я смогу её найти…

— Но вы и так можете её найти, самостоятельно, — поджал губы мужчина.

— Как? Я почти всю жизнь проработала глазуровщиком второго разряда на нашем заводе. Никуда дальше Калинова и соседнего села не выезжала. Денег на заводе не платили, а работа вредная, сами понимаете. Потом устроилась дворником, сейчас вот работаю в ЖЭКе, канализациями занимаюсь, но сами понимаете, там зарплаты хватает только за квартплату и на еду немного. Нам, конечно, мой отец помогает с огорода, но там немного, что там старик поможет, картошка да укроп. А Анжелика поступать в этом году должна, выпускной вечер, платье надо, туфли надо, — я начала монотонно перечислять, краем глаза наблюдая, как мужик постепенно закипает, но вынужден терпеливо всё это выслушивать.

Дверь скрипнула и в неё просунулась голова какой-то женщины:

— Всеволод Спиридонович, — пискнула она.

— Подожди, сестра Инна, я сейчас занят.

Дверь закрылась, а старейшина кивнул, мол, продолжай.

Ну я и продолжила, мне не трудно:

— И вот я и подумала, что найду её и она же родная мать, пусть поможет детям своим. А то и вообще заберёт их в Америку. Что их здесь ждёт? Ничего хорошего. А там они смогут нормально жить… Ещё и мне когда помогут…

— А к Бруклину почему интерес?

— Дык мне журналы дали. Марина дала. «Сторожевая башня» называется, — с лихим, но слегка придурковатым видом, продолжала рассказывать я, — я внимательно всё там перечитала. И там написано, что штаб-квартира находится в Бруклине. И это тоже Америка. Вот я и решила…

— Ясно, — потерял интерес ко мне старейшина, — мы подумаем, чем вам помочь, Любовь Васильевна. А вы походите на собрания наши, изучите Слово Божье. Будете стараться — поощрим вас, в том числе и поездкой. Но скоро у нас международный сбор будет, в областном центре. Будут делегаты в том числе и из Бруклина. Если вы будете прилежно посещать собрания в нашей Церкви, изучать Слово Божье, то у вас будут все шансы туда попасть.

— Вот здорово! — искренне восхитилась я и честно добавила, — я приложу все усилия.

— А теперь идите. И скажите сестре Инне, пусть заходит, — вздохнул руководитель общины.

Примерно через день после всех этих событий, я была вечером дома — решила испечь пирожков. Так-то я стараюсь поменьше злоупотреблять выпечкой, но Анжелика любит. Да и Ричарду в больницу хорошо бы отнести.

Решила я испечь в духовке пирожки с картошкой. Был у меня кусочек сала, так я на нём побольше лука пережарю, с картошкой такая смакота будет, что ой.

Я как раз поставила опару и принялась чистить картошку, как в дверь раздался звонок.

Недоумевая, кто бы это мог быть, ведь Анжелика на репетиции к выпускному, я пошла открывать.

На пороге стоял парень, примерно лет двадцати пяти. Модно и недёшево одетый, но при этом совсем не вызывающе: джинсы-варёнки, свитер «бойз» и джинсовая куртка. Примечательной была и причёска — буйные кудри практически белого цвета, как лён. «Натуральный блондин…» — всплыли в голове прилипчивые строчки из попсы моего времени.

— Любовь Васильевна, — сказал он. — Меня зовут Игорь… я живу в соседнем доме… мать сказала, что вы здесь живёте…

Он окончательно смутился.

— Слушаю вас, Игорь, — кивнула я, но видя, что он замялся, сама ответила на его невысказанный вопрос, — я поняла, кто вы. Заходите в квартиру. Нечего в подъезде такие разговоры вести.

А сама подумала, что увидит Райка, криков не оберёшься.

Очевидно, и сам Игорь так считал, так как вошел в квартиру прям моментально.

— Вы не поверили той расписке, да? Я правильно понимаю? Но всё же червячок сомнения вас гложет? — начала разговор на правах хозяйки я.

— Почему вы так думаете? — окончательно смутился он.

— Иначе вы бы не пришли сюда, — пожала плечами я, — а если бы вы на все сто процентов считали, что я врунья и моя цель сорвать вашу свадьбу, то вы бы поступили так — или пришли бы отругали меня, чтобы я не лезла не в свои дела, или просто не обратили бы внимания на всё это. Но тем не менее вы пришли и ждёте моих пояснений, да?

— Ну, можно и так сказать… — замялся Игорь. — я предпочитаю всегда собирать факты и только потом делать выводы.

— А как же любовь? Любви же чихать на факты, — ехидно прищурилась я, — вон Ромео и Джульетта…

Игорь вспыхнул до самых корней волос, мне стало его жаль, и я перевела разговор из опасной темы…

— Ладно, Игорь, я докажу вам, что это всё правда.

— Как? — нахмурился парень.

— По Станиславскому, — развела руками я, — помните его коронную фразу?

— «Не верю»? — усмехнулся Игорь, усмешка его была приятная, и делала лицо открытым и бесхитростным, почти мальчишеским.

Странно, вот зачем уцепилась в него Райка? Хотя, если посмотреть на его одежду — парень далеко пойдёт. Уже начал идти. Думаю, лет через пять, если его бандиты не прижучат –пойдёт совсем далеко.

Игорь смотрел на меня выжидательно, и я ответила:

— Есть ещё одна фраза. И тоже известная. «Не сказать, а показать».

— Ну, показывайте, — кивнул Игорь.

— У вас есть минут сорок времени? — спросила я, — само «показывание» будет недолгим, просто идти туда минут пятнадцать, если не больше.

— Я на машине, — коротко сказал Игорь.

— Отлично, — улыбнулась я, — тогда идём смотреть?

Игорь кивнул.

— Минуточку только подождите, — велела я, — тесто переставлю, а то опару на пирожки поставила.

— В машине подожду, прогрею пока, — ответил Игорь и вышел.

А я пошла на кухню. Переставила тесто, вытащила из холодильника фрукты, перемыла, затем налила в баночку домашнего супчика из курочки (а то знаю я, какое там питание, в больнице этой), обмотала баночку махровым полотенцем (чтобы не остыл супчик-то), сложила всё в сумку, и вышла вслед за Игорем во двор.

— Сюда! — он высунулся из окна белых «Жигулей» и махнул мне рукой.

Ну ладно. Я села в машину, порадовавшись, что соседские старушки-веселушки сейчас не на боевом посту и не видят мою предсвадебную диверсию.

Сомневалась ли я, что могу расстроить чужую свадьбу? Разрушить чужую семейную жизнь? Нет, я была уверенна, что делаю абсолютно правильно. Игорь этот, сразу видно, хороший парень из порядочной семьи, тяжело работает, тянется, не алкаш какой-нибудь. Толковый он. А вот Райка… здесь другая история. И вот я всегда смотрю на большинство парочек и искренне не понимаю, почему, если хорошая девочка, то ей обязательно или алкаш, или лодырь попадётся. Или вообще такой, что колотить её будет. И наоборот, если парень хороший, то обязательно его какая-то стервочка подцепит и потом всю жизнь из него веревки вьёт, пока он после сорока лет от инфаркта благополучно не свалится. А она потом по курортам его накопления поматывает с молодыми любовниками.