Злодеи поневоле - Форвард Ив - Страница 39
- Предыдущая
- 39/117
- Следующая
— Не попробуешь — не узнаешь, — глубокомысленно икнул Робин.
Наступила долгая пауза.
Зеленый отряд ураганом пронесся через Глинабар, и, повинуясь сигналу рогов, дежурившие в городе воины вскочили на коней. Не прошло и нескольких минут, как облава началась. И очень скоро рога протрубили сигнал торжества. След!
— Отлично сработано, мой пернатый дружочек, — проворковала Валери, когда ворон с торжествующим карканьем слетел вниз, неся в клюве ветку с кустистыми иглами. Колдунья осторожно положила ее на мраморную плиту и отступила. Ничего не случилось.
— Видите — говорил же я вам… — начал было Арси, но тут сверкнуло зеленое пламя, и на огромном стволе Фа-халли появилась фреска, обрамленная тончайшей резьбой в виде арки. Яркие краски казались совсем свежими, и даже в лунном свете они не поблекли.
Фреска очень напоминала ту, что они видели в катакомбах. На ней тоже был изображен мужчина — судя по костюму, охотник. Он почему-то показался злодеям знакомым. На нем была зеленая куртка, жилет с бахромой и коричневые брюки, заправленные в сапоги. За плечом у него висел лук, на поясе — меч. Одной рукой он держал за ошейник эльфогончую, а другую протягивал к зрителям.
— Фенвик! — воскликнул Арси. — С чего это здесь нарисован Фенвик?
— Это не Фенвик, — возразила Кайлана. — Посмотри: он гораздо старше, и черты лица острее.
— Это — Герой Фен-Аларан, — с пьяным благоговением произнес Робин, — Дед лорда Фендалиса, отца сэра Фенвика. Я что — сплю?
— Да, — совершенно серьезно ответил Сэм, и Робин покорно кивнул:
— Я так и думал.
— Прадед Фенвика? — переспросил Арси, разглядывая фреску. Ему безумно хотелось подрисовать фигуре большие усы.
— Ничего удивительного, — заметил Сэм. — А что говорит надпись?
Он имел в виду остроугольные руны в верхней части арки. Древние языки в его обучение не входили.
— Здесь говорится, — начала переводить Валери, — «Это Испытание ловца…»
— Пловца?! — воскликнул Арси, изумленно оглядываясь.
— Ловца, бариганец, — мягко поправила Кайлана. — Так когда-то называли тех, кого мы теперь зовем охотниками.
— А! — успокоился Арси. — Продолжай, Ви.
— Спасибо, — холодно отозвалась Валери. — Испытание Ловца, цель которого — Изумруд. «Коль зорок ты и если слух твой чуток, коль быстр и ловок во владенье луком, войди, пожав протянутую руку».
— Рифмы, — отметил Сэм. — Итак, старый вопрос… Кто пойдет?
Черная Метка поднял голову, словно к чему-то прислушиваясь, и быстро пошел туда, где были привязаны лошади.
— Посмотри-ка, Робин, — сказал Арси, — как по-твоему, что это за дерево? — Он осторожно указал на изображение Героя. — Мне кажется, твоя арфа сделана из такого же!
— Правда? — икнул кентавр, подаваясь вперед. — Дайка потрогать…
Он протянул руку…
— Стой! — крикнула Кайлана, но опоздала. Робин коснулся рукой фрески… и исчез в яркой вспышке зеленого света.
— Попался! — торжествующе завопил Арси, и они с Сэмом обменялись традиционным Рукопожатием Соучастников, которое знал каждый мошенник.
— Как вы могли! — возмутилась Кайлана. — Он же еле на ногах держится! Что он вам сделал?
— Как верно заметила Ви, — ухмыльнулся Арси, — чего еще ждать от злодеев! А эти Испытания — вещь неприятная. Можно и помереть. Зато, когда он вернется к нам, тот дурень, который попрется туда следующим, будет иметь больше шансов выжить.
Видя, что Кайлана по-прежнему кипит, Сэм попытался ее успокоить.
— Никогда нельзя сказать заранее, — сказал он. — Может, у него и получится. Ведь кентавров по традиции учат владеть луком, да и Испытание рассчитано на того, «кто быстр и чуток»… А насчет ушей и ног у него получше, чем у нас.
Позвякивая доспехами, рядом вновь возник Черная Метка и настоятельно поманил их за собой. На время забыв об Испытании, злодеи последовали за ним. На краю поляны рыцарь сделал им знак молчать и прислушаться.
Ночной ветер донес звуки охотничьих рогов — пока далекие, но стремительно приближающиеся.
Робин оказался на широкой лесной прогалине. Его спутники и огромное дерево с красноватой корой исчезли без следа. Вокруг стоял белесый туман.
«Сон, — подумал он, чувствуя, как хмель постепенно рассеивается. — Сэм во сне подтвердил, что я сплю, значит, я еще не проснулся. Интересно, что будет в этой части сна? У меня такое чувство, будто я должен что-то сделать…»
Сквозь туман вырисовывались силуэты деревьев и слышались слабые звуки, которые издавали звери, птицы и ветер в листве. Пахло прелыми листьями, мхом и пыльцой. Над головой проступало светло-серое небо с белыми облаками. Сквозь дымку сна Робин разглядел впереди чуть заметную тропу и двинулся по ней. В следующую минуту у левого копыта угрожающе щелкнули челюсти капкана. Робин едва успел отдернуть ногу и, вздрогнув, остановился.
«Неужели ловушка? — подумал он. — Ловушка в лесу? Как же теперь мне отсюда выбраться?»
Робин не сомневался, что в лесу полным-полно других ловушек, тщательно скрытых, смертельно опасных, — и всего лишь один путь, которым можно их миновать.
«Это же сон! — строго сказал он сам себе. — Я сейчас проснусь! Сию же минуту!»
Но лес никуда не делся. Значит, нравится ему это или нет, придется принять правила игры. Он изучил путь. Глинистый участок, потом — полоса мха, потом — прелые листья и, наконец, камни. Вдали, почти незаметная в тумане, маячила большая каменная арка. Видимо, туда ему и надо попасть. Глина была испещрена следами.
«Следы… — подумал Робин. — Я что-то припоминаю… Что-то насчет Испытания! Кажется, Испытания охотника… Надо кого-то выследить?»
Но кого именно? На глине было столько самых разных следов…
Он в отчаянии начал вспоминать фреску. Там были сцены охоты — на оленей, на медведей… Может, олень? О том, как надо идти по следу, он кое-что знал: поселения коммотсов лежат в довольно диких местах, и юный жеребенок, который любит бродить на свободе, должен соображать, что к чему, чтобы не попасть в зубы лесному тигру или хуле.
Робин отыскал след оленя и осторожно ступил на него. Послышался легкий звон, и он едва успел увернуться от просвистевшей мимо стрелы. Значит, не олень. Тогда кто же?
Эльфогончая! Единственное животное, изображенное в центре фрески… Да, это должна быть она. Робин поискал и в конце концов нашел отпечаток, напоминающий след крупной собаки. Он поставил на него копыто. Ничего не произошло. Копыто стояло надежно.
Он осмотрелся. Следов, похожих на собачьи, было немало, но далеко не все имели размер и угловатость, как у эльфогончей. Кентавр ступил на еще один след, потом на следующий… Он двигался вперед!
Робин отметил про себя, что у эльфогончей (если это действительно были ее следы) шаг размашистый и необычный. В нем ощущался некий ритм, очень похожий на ритм старинного танца, который исполнялся на всех коммотских праздниках.
Музыкальная ассоциация подействовала успокаивающе, и он легко приспособился попадать точно след в след. Правда, шаги пришлось немного укоротить, поскольку его ноги были намного длиннее, чем у собаки. Левая задняя, правая передняя, правая задняя, левая передняя… Ритм оказался настолько естественным, что Робин почти не смотрел на следы. Его копыта сами опускались на безопасные места, и только когда начался каменистый участок и следы окончательно исчезли, Робин сбился с ритма и остановился. Он оглянулся назад, но место, откуда он начал движение, уже растворилось в тумане. Робин посмотрел вперед: голый камень и никаких следов.
Он печально икнул: самогон еще давал о себе знать.
«Лучше остаться при том, что уже известно, — сказал он себе. — Ритм был такой же, как в Предрассветном танце Весны. И ноги чередуются так же. Пойду вперед — была не была!»
На всякий случай Робин вынул арфу и наиграл несколько быстрых нот, чтобы освежить память. Потом он снова убрал инструмент и начал двигаться в том же ритме.
- Предыдущая
- 39/117
- Следующая
