Старуха 2 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 1

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — Сталин перешел на грузинский.

— Я же сказал: сам поверить не могу. Но факты…

— Тогда и меня с этими фактами познакомь.

— Я и собирался. В общем, когда меня в Москву перевели, я поначалу подумал, что кому-то очень хотелось меня из Тбилиси убрать. Но потом мнение переменил: в университете — благодаря этой девочке — действительно многое поменялось, ну и мне удалось тоже многое поменять — и опять благодаря ее, скажем, советам. Я на нее сразу внимание обратил, ведь это по ее совету меня на эту работу поставили. И заметил, что пашет она как паровой каток, что в учебе и науке, что в работе комсомольской. Особенно в комсомольский работе: подход у нее был, откровенно говоря, весьма странный — но результат-то вышел замечательный! В общем, мы быстро сработались… и она мне еще очень много полезных советов дала. Но все же оставалась в ней какая-то непонятность…

— И долго молчать будешь?

— Думаю, как объяснить. Выглядела она как школьница, но студенты к ней относились с уважением, да и большинство преподавателей тоже. И вроде бы все было понятно… разве что к студентам она обращалась как к детям несмышленым… за что ее Старухой и прозвали. А с преподавателями — причем со всеми — она обращалась как с равными. Но меня чуть позже другое зацепило: у нее были неважные оценки по математике и физике, а как программу поменяли на… на дореволюционную практически, она сразу же отличницей стала. Я с людьми поговорил… Оказывается, большинство профессоров были убеждены, что девочка закончила гимназию, а профессор Зелинский даже прямо указал какую: в Харбине. И вот это было уже непонятно: какой Харбин? Сотрудники КВЖД, если с детьми были, их в советской школе при консульстве обучали. Я послал запрос в Хабаровск — и все стало еще более непонятно.

— Вот мне ты сразу все очень понятно сказал.

— В общем, девушка Варвара Синицкая там была хорошо известна, то есть и в горкоме, и в ОГПУ. Вот только образование у этой Варвары было всего семь классов, да и то не законченных по большому счету. Хотя комсомолкой она была очень активной: в комсомол вступила в четырнадцать… когда сиротой осталась, одновременно училась в школе и в ней же пионервожатой работала. Возраст ей учиться не мешал: уж больно, как там написано, мелкой она была.

— И за хорошую работу ее послали в Москву, так?

— Нет. Пионервожатой она была неплохой… в общем, да, поехала она в Москву, а приехала сюда уже не она. Но я тогда еще не понял, кто именно приехал.

— Они тебе фотографии прислали?

— Нет. Эту комсомолку местные бандиты невзлюбили… в общем поймали ее, затащили в свою берлогу и несколько дней там насиловали. А потом она их всех поубивала…

— Интересно как? Ты же говоришь, что была она очень мелкой.

— Городская банда, пьянь или даже кокаинисты… она у кого-то гранату сперла, а когда бандиты в одной комнате собрались, она туда гранату и закинула. А потом вошла, подняла с пола пистолет и всем им отстрелила… в общем, все, когда она милицию привела, были уже мертвыми. А банда эта в городе много дел наделать успела — в общем, ей пистолет этот в награду вручили. Но в городе слишком много людей знали… о ее беде, вот в горкоме и решили девку не позорить, послали в Москву учиться — но к нам сюда приехала не она. Точно не она: наша Вера Андреевна — девственница.

— Сам проверял? — не удержался от сарказма Сталин.

— По совету Веры Андреевны для абитуриентов — ну и для студентов тоже — была в обязательном порядке создана медкомиссия — чтобы тех, кого учить не стоит, без лишнего шума и скандалов убирать. Старуха тоже медкомиссию прошла… да не в этом дело. В общем, стало понятно, что ничего не понятно — и я решил копнуть поглубже. В общем, по фотографии в Хабаровске ее никто не опознал. Зато опознал ее единственный выживший в катастрофе попутчик, командир особого батальона охраны границы Сергеев. Опознал как девочку, которую на поезд подсадили в Свободном — и эту девочку он запомнил только потому, что ее в этот вагон со скандалом одна комсомолка подселила: у девочки-то билет был в общий вагон. Не то чтобы со скандалом, но уж очень она боялась одна в вагоне с одними мужиками ехать. А девочку ту звали — но он тут не уверен — вроде Натальей.

— И кто эта девочка?

— Тут уже все интереснее получается. Эта девочка — а чтобы узнать, кто она, нам почти полгода потребовалось — была приемной дочерью начальника заставы Талдыкина, погибшего в июле в перестрелке с белобандитами. Он еще незадолго до этого овдовел, а женился, судя по некоторым данным, году так в двадцать четвертом. Точно пока выяснить не удалось, но выяснили, что женился он на вдове с ребенком, некой Дарье Авдеевой. Про эту Дарью тоже кое-что выяснить удалось — и странностей от этого выяснения лишь добавилось.

— Что странного-то? Что красный командир на вдове женился?

— Нет. Эта Дарья родом из Албазино, там и замуж вышла в первый раз. Овдовела в пятнадцатом: муж ее, казак, на войне с германцем погиб. Тогда же из Албазино и уехала — а вот куда, никто не знает. Уехала с дочерью — а вот куда никому не известно. И где жила девять лет до свадьбы с Талдыкиным, тоже неизвестно. Но на заставе девочку кое-кто еще помнил, по фотографии ее опознали сразу шестеро: наша-то Вера Андреевна при поступлении у университет сфотографировалась… мы потом фотографа нашли, он негатив достал и нам отпечатков наделал.

— Он что, все негативы хранит?

— Нет, но Вера… наша Вера Андреевна с ним… в общем, ему помогала за небольшую оплату очень существенно, вот он ее фото и сохранил. Говорит, хотел ей на окончание университета портрет подарить… Но и это неважно.

— А что важно?

— Я тут с некоторыми специалистами поговорил… с врачами, хорошими. В общем, наша Вера Андреевна на имя Наталья не реагирует. Вообще не реагирует.

— Но по фотографии ее опознали?

— И не только по фотографии, мы троих бойцов с той заставы а Москву свозили, все трое без сомнений говорят, что это она. Наталья то есть. Но она это имя с собой ну никак не соотносит, и, врачи говорят, что это не результат какого-то специального обучения. И получается, что этой девочке сейчас пятнадцать,тогда было двенадцать… кстати, возраст и врачи готовы подтвердить… примерный. Но еще получается, что наша Вера Андреевна — и не Варвара Синицкая, и не Наталья Авдеева-Талдыкина. Она вообще неизвестно кто и взялась неизвестно откуда. Зато известно, что она прекрасно разбирается в химии, очень неплохо в математике и физике, про геологию исключительно много знает… а еще свободно говорит на французском, испанском и итальянском, неплохо говорит на немецком, шведском и английском… но это не гимназия: латынь и греческий она не знает совсем. Правда шведский она вроде в Швеции и выучила, мне докладывали, что она специально какую-то шведку, русским владеющую, учителем к себе наняла. Но выучить язык буквально за две недели… слышал я, что встречаются люди с талантом к языкам, но лично таких не встречал.

— Ну вот и встретил. А вообще… интересная история. И что будем делать?

— Что делать? А ничего делать не будем. По крайней мере пока она деньги на заводы от Хадсона не изыщет. Девочка-то хитрая: любые поступления из Швеции проходят через неё. Лично через неё.

— А она… с деньгами-то она не убежит?

— Захотела бы — так давно бы убежала. Еще раз повторю: все деньги, которые она получает в Швеции, по шведским законам — ее личные. Независимо от того, в СССР она живет или где-то еще. Но она буквально каждую копейку из этих денег тратит на нужды НТК. И да, она точно не шпионка, у нее просто бзик в голове какой-то, она наоборот все засекретить старается. И мне немало советов дала… полезных по поводу того, как от шпионов уберечься.

— Да уж, картину ты мне нарисовал удивительную… но в целом понятно: наша Вера Андреевна — Сталин голосом выделил слово «наша» — гениальный ребенок неизвестного происхождения. Думаю, от нее мы точно про происхождение не узнаем, да и стараться узнать тоже не стоит. Пользы стране от нее…