Новые границы (СИ) - "Amazerak" - Страница 37

В Омск я полетел самолётом на следующий же день. В Первосибирске мне делать было нечего, поэтому решил пожить пока тут. Оля уехала, остались Света и Лера. Они обитали на съёмной квартире, ожидая окончания ремонта в нашем новом особняке, и я поселился с ними.

А буквально дня через три на мой адрес в Первосибирске пришло письмо из Нижнего Новгорода. Подумав, что речь идёт об очередном судебном извещении, я попросил Гавилова открыть его, и тот исполнил мою просьбу.

Отправителем оказался личный секретарь Михаила Озёрова. Он сообщал, что мой отец погиб при невыясненных обстоятельствах, и нам со Светой, как одним из младших отпрысков полагается небольшая часть сбережений и акций нашего родителя. Речь, разумеется, не шла о компаниях и недвижимости, но сумма всё равно оказалась солидная.

Меня удивил данный факт. Слишком уж загадочной выглядела смерть Михаила. Здоровье подвело? Кто-то из врагов избавился? Служба тайных дел поработала? Я был в замешательстве. Даже позвонил Синеусову и поинтересовался, что тот думает о гибели моего отца.

— Алексей Михайлович, ни о чём не беспокойтесь, — сказал агент. — У вашего отца было много врагов. Наверняка, некоторые жаждали его смерти. Этим займётся полиция. А вам волноваться не о чем, дела вашего бывшего рода вас больше не касаются.

Синеусов словно не удивился такому исходу, и я подумал, уж не СТД ли решило прихлопнуть папашу, усомнившись в его надёжности и адекватности? В любом случае, мне это лишь на руку.

Чувствовал ли я облегчение после случившегося? Возможно. Хотя, скорее безразличие. Почему-то думалось, что Михаил и так больше не станет создавать мне проблемы. Не хотелось, конечно, опять по судам мотаться — бесполезная морока, лишняя трата времени и денег. Поэтому я радовался, что всего этого теперь не будет. Одно знал точно: мне ни капли не жаль князя Озёрова. Сволочью он был той ещё — за обе жизни я таких не видел. Главное, чтобы его семейка не продолжила доставать меня по «старой доброй традиции».

Ну и любопытство мучило: что же случилось? Кто избавился от Михаила Озёрова? Кажется, на этот вопрос вряд ли удастся получить ответ.

В начале августа из области тьмы вернулась Вероника, и мне пришлось ехать в Первосибирск, чтобы встретиться с ней.

Чтобы обсудить наши совместные планы, мы с Вероникой встретились в ресторане вдвоём, без её дочери. Разумеется, первым делом я расспросил о том, что происходит в областях тьмы. Мне было чертовски интересно, как продвигается наступление на других участках фронта, официальные сводки с которых выглядели крайне скудно и не отражали полную картину происходящего.

Вероника подтвердила мои догадки, что дела там несколько хуже, чем в Усть-Катайгинске. Так, на участке, где действовал её батальон, последние месяцы продвижение застопорилось. С одной стороны виной тому была непроходимая местность: сплошные тайга или болота и никаких населённых пунктов. С другой стороны, тенебрисы не ослабляли натиск, из-за чего почти каждую неделю случалась серьёзная бойня. Людей гибло много. Существа, естественно, тоже истреблялись в огромных количествах, но какой от этого прок, если невозможно добраться до бездн, откуда эти твари лезут?

Батальоны несли постоянные потери, в том числе от отравления дыханием бездны, а теперь ещё и какая-то эпидемия вспыхнула. Владеющие переносили её без последствий, а вот простые солдата нередко попадали в госпиталь, а иногда и умирали. В общем, человеческой армии приходилось несладко.

Намечались и кое-какие перемены. На севере вовсю шло строительство новой линии обороны. Свой замысел командование пока не раскрывало, однако возведение крепостей могло говорить о том, что на данном участке дальнейшее движение не планируется. Многие считали, это правильным, дескать, зачем лезть в болота, когда во власти тьмы находится ещё столько крупных городов? Были и недовольные. Ходили слухи, что подразделения перебрасывают южнее.

Батальон Вероники после очередной бойни, в ходе которой выкосило четверть личного состава, отправили в тыл на отдых, а саму Веронику — в отпуск. Он мог плавно перетечь в увольнение из пограничных войск, но Вероника пока не была уверена, надо ли ей уходить из армии.

— Я бы уволилась, — сказала она, — но я пока не знаю, как у тебя сложатся отношения с моей дочерью. Помнишь, ведь, на что мы договаривались?

— Да, естественно, и я готов выполнить свою часть сделки.

— Сделки, — Вероника хмыкнула и отпила вина из стоящего перед ней бокала. — В тебе я не сомневаюсь, я не уверена в Марине.

— Думаешь, откажется?

— Она может и отказаться. Тогда придётся оставить нашу идею. Извини, не хочу кривотолков и косых взглядов. Сотрудничать мы будем только в том случае, если породнимся. А сама я против замужества — ты знаешь.

— Знаю. Но неужели согласие Марины — такая большая проблема? Ты — мать, ты можешь убедить её, надавить.

Вероника тихо рассмеялась:

— Ты плохо её знаешь. Она в гробу видала мои наставления. Марина и раньше была себе на уме, а сейчас, когда я отсутствую месяцами, мы с ней стали почти чужими. К тому же она уже совершеннолетняя, и я не могу принуждать её.

— Значит, ты ей ещё не сказала?

— Ещё нет. Сообщу сегодня вечером, а завтра дам тебе ответ. И будем дальше думать. Я-то, конечно, со своей стороны все доводы пущу в ход… — Вероника опять пригубила вина. Это был уже второй бокал. Мне показалось, она стала больше пить. — А ты-то как поживаешь? Давно в отпуске?

— Давно, только не думай, что я тут прохлаждаюсь. Нам тенебрисы целый месяц покоя не давали. Губернатор даже ополчение собрал, чтобы остановить их.

— Мне уж Марина рассказала, что тут происходило. Всё самое интересное без меня закончилось. Опоздала, — шутливо произнесла Вероника. — Ещё в новостях писали, будто какие-то огромные монстры возле границы появлялись.

— Появлялись, но ненадолго. Мы о них позаботились.

Вероника до сих пор мало что знала о недавних событиях близ Первосибирска. Она прибыла лишь вчера днём и ничего толком выяснить не успела. Однако про повелителей тьмы уже давно писали в прессе, поэтому вся империя была в курсе, какие твари обитают в глубинах тёмных областей.

Пришлось рассказать также о том, что я теперь живу в Омске, поскольку за мной охотятся тенебрисы. Поэтому близ границы мне долго оставаться нельзя, и Марине, если мы поженимся, вероятно, придётся уехать из Первосибирска. Впрочем, об этом пока рано было рассуждать.

Марина пригласила меня завтра к себе в гости, и в назначенное время я прибыл в особняк Жуковских. Как и прошлый раз, мы сидели на втором этаже в столовой с эркером, смотрящим на заросший сад. Обедали и общались. Вероника оделась по-простому в брюки и блузку, а вот её дочь нарядилась в платье — довольно короткое выше колен, и обтягивающее.

Вначале, как и полагается, мы перебросились парой слов на отвлечённые темы. Первой, что интересно, о делах заговорила Марина.

— Итак, мама, мы здесь собрались не для того, чтобы болтать о моей учёбе или о вашей службе, правильно я понимаю? — в голосе её чувствовался лёгкий сарказм.

— Смотрю, тебе невтерпёж, — Вероника тоже не осталась в долгу. — Верно, не для этого. Ты сама уже всё знаешь. И раз уж заговорила об этом, давайте не будем ходить вокруг да около. Мы с Алексеем обсудили ситуацию и решили, что ваша партия могла бы принести пользу обоим нашим семьям.

— Именно, — подтвердил я. — И сразу могу сказать, что не имею ничего против помолвки.

— Ясно. Ну что ж, этого следовало ожидать. Тогда позволь один вопрос, Алексей. Я могу понять, какая моей матушке польза: это и деньги, и отношения без всяких обязательств…

— Марина, — строго одёрнула Вероника свою дочь, поскольку та совсем вышла за рамки приличной беседы. — Следи за языком.

— А что, я не права? — Марина направила на мать скучающий взгляд. — Чего стесняться-то? Все свои. Нам же надо прояснить все моменты, раз уж собираемся заключать союз по расчёту. Тогда давайте говорить начистоту.