Анимист - Форвард Ив - Страница 22

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая

– Потому-то мы и пришли, – вставил Темит. – Просто ищем информацию.

– Снова пришел совать нос куда не следовало бы, – вздохнул Чернан, опуская руки и расслабляясь.

Алекс заметил, что окружающая волшебника аура потускнела, а жужжание стало тише, но ни то, ни другое полностью не исчезло. Волшебник подошел столу, на котором Алекс заметил недоеденный обед.

– Однако любой, кто смог утереть нос этим виноградно-бычьим жрецам, не может быть совсем уж плохим. Как тебя зовут, мальчик?

– Алекс, господин, – сказал Алекс и осторожно показал Пылинку. – А это Пылинка.

Не было смысла прятать ее: несомненно, Чернан мог заглядывать в Офир с недоступной Алексу легкостью.

Чернан бросил на него быстрый взгляд, пытаясь рассмотреть, о чем Алекс говорит; он не сразу заметил в руках Алекса серый комочек. Потом прищурился.

– Это крыса?

– Да, господин, – сказал Алекс, стараясь уговорить Пылинку показаться, но она по-прежнему была

напугана

и совершенно не скрывала этого.

– Она немного нервничает из-за…

– Крыса? – Чернан смотрел недоверчиво. – Ты выбрал крысу?!

– Я не выбирал, господин. Она сама выбрала меня, – обиделся Алекс.

Темит нашел кресло и сел.

– Она умничка, Черн, – сказал он.

Чернан рассмеялся. Не грохочущим колдовским смехом, а так, словно услышал хорошую шутку; это сделало его не таким грозным, и Алекс, несмотря на раздражение из-за того, что над ним смеются, начал расслабляться.

– Не понимаю, как она могла… – хихикал волшебник. – Если только… нет, погоди. Ну-ка…

Он поднял голову, зажмурился и воздел руки, и Алекс отшатнулся, а Пылинка ощетинилась и задрожала. Ибо волшебная аура Чернана внезапно ярко вспыхнула и потрескивание превратилось в рев.

Темит, разумеется, ничего этого не видел – только жест Чернана и то, как попятился и болезненно вздрогнул Алекс, словно ему плеснули в лицо ледяной воды. Через мгновение Чернан, ухмыляясь, опустил руку, и Алекс разогнулся, моргая и задыхаясь. Пылинка пищала – очевидно, на Чернана, – но тавматург, не обращая на нее внимания, взял недоеденную куриную ногу и снова принялся за еду.

– Совершенно необученный, хотя и очень талантливый. К несчастью для него, в данном случае это означает, что он связан с этим своим животным, дурачок, – сказал он, откусывая. – Импульсивный, неуверенный, чувствительный и в настоящий момент, вероятно, перепуганный тем, что я только что перелистал его разум, как книгу. И ты хочешь с его помощью изучать меня.

– Не тебя конкретно, – мягко сказал Темит. – Волшбу вообще. Обычно ты называешь это моим непочтительным стремлением познать непознаваемое.

Алекс медленно опустился на пол, в голове стучало. Чувствовал он себя так, словно разум нарезали на куски, как филе.

– Что в один прекрасный день приведет тебя к проклятию и гибели – и, возможно, даже раньше, чем меня, – ответил Чернан с набитым ртом.

– Все равно не понимаю, почему ты возражаешь. Раз твои секреты такие непознаваемые, то чего плохого в том, что я умру от разочарования, пытаясь познать их? – спросил Темит.

– Дело не в этом, а скорее в том, что меня обижает, когда мою жизнь и мое призвание низводят до уровня препарируемой лягушки. С помощью анимиста или без оной, извне ты узнаешь о волшебстве не больше, чем о том, как лягушка думает, мечтает и чувствует, поглядев на ее кишечник. – Он швырнул кость в очаг, потом поглядел на Алекса, который сидел на полу, держась за голову. – Черт возьми, мальчик. Садись в кресло и выпей, если хочешь, хотя, уверен, ты откажешься, потому что не доверяешь мне. Возможно, мне не следовало ударять тебя так сильно, но… – Он помолчал, казалось, что-то обдумывая, потом покачал головой.

Алекс медленно поднялся на ноги и добрался до подушки рядом с креслом Темита.

– Ну, если говорить о выпивке, я принес с собой это – в знак мира, – заметил Темит, вытаскивая бутылку с янтарной жидкостью. – Не сравнить с добрым пойлом, но годовалое – ни больше ни меньше, обещаю.

– Старый отравитель! – воскликнул Чернан. – Я знал, что ты где угодно найдешь достаточно медяков для нового перегонного куба.

Он вскочил и занялся поисками стаканов.

– Ну, ведь каждому врачу необходимо иметь возможность перегонки, – возразил Темит. – Это одна из немногих вещей, которые я взял с собой.

– Лекарство? – спросил Алекс.

– Нет, спирт. Это покрепче. А еще хорошее дезинфицирующее средство.

Алекс был бы рад выпить, чтобы успокоить нервы, но не посмел. Он покачал головой.

– Думаю, мне придется спасовать.

– Разумеется, – понимающе сказал Темит.

– Нам больше достанется, – согласился Чернан.

Алекс заметил кошку – толстую, с черными и рыжими пятнами, – развалившуюся в корзине у очага. Удостоверившись, что Пылинка снова уютно устроилась под воротником, он подобрался к кошке и протянул руку, чтобы погладить ее. Кошка замурлыкала и потерлась головой о руку. Алексу всегда было гораздо лучше с животными, чем с разумными существами, и вскоре кошка оказалась у него на коленях, а он успокаивал Пылинку, которая надулась, но верила, что он защитит ее от врага.

– А, вижу, Проплешина все еще у тебя, – сказал Темит, заметив кошку. – А я-то думал, чего глаза зудят. Чернан кивнул.

– Защищает мою башню от проклятых грызунов… не обижайся, анимист, – добавил он с насмешливой улыбкой.

Алекс бросил на него косой взгляд, но промолчал из боязни, что волшебник снова начнет копаться в его мозгах. Вместо этого он посмотрел на Темита.

– Проплешина? – спросил он.

– Да, когда он нашел ее, она была вся в парше, совсем без шерсти. Выглядела ужасно. Я дал Чернану мазь, которая вылечила ее, как видишь…

– Но одно время она была прекрасной помощницей, – добавил Чернан, наливая себе еще стакан спирта. – Пестрая лысая кошка весьма похожа на демона.

Проплешина довольно мурлыкала, покалывая Алекса коготками. В кошках всегда есть что-то волшебное.

Мужчины пили, разговаривали – в основном о повседневной жизни Бельтаса, – обменивались забавными историями о своих уважаемых клиентах. Когда Темит рассказывал историю Алекса, сам Алекс погрузился в довольно угрюмое молчание, стараясь успокоить Пылинку, которая все еще дрожала, настолько расстроенная из-за Чернана, что почти не замечала кошку. Свечение Чернана оставалось тусклым.

– Значит, ты приклеен к крысе и уязвим, пока не вернешься? – спросил Чернан, глядя на Алекса. – Тебе лучше поторопиться, парень. Ты не знаешь, что делаешь с этим существом, и, полагаю, все больше… привязываешься к нему.

– Я знаю, что мне следовало бы медитировать и совершенствовать связь, – сказал Алекс. Он ласково снял Проплешину с колен, и кошка ушла на другой конец комнаты изучать остатки обеда Чернана. – Но у меня просто не было времени. Считается, что на совершенствование связи нужен год, но она столько не проживет.

Задумчиво прикусив костяшки пальцев, он повернул голову и посмотрел на сидящую на плече Пылинку, счастливую что о ней говорят.

– Думаю, частично дело в этом. По-моему, она развивается быстрее из-за метаболизма или чего-то в этом роде.

Чернан налил себе еще стакан. Его голос звучал уже мягче, человечнее.

– Знаешь, отчасти поэтому я ударил тебя так сильно. Отчасти поэтому мы так не любим анимистов. Когда вы связаны с партнером, то обычно не поддаетесь волшебству.

Алекс моргнул. Раньше он ничего подобного не слышал: в колледже об этом не упоминали.

– Я всегда думал, что это просто из-за лимуров и их отношения к этому…

– Отчасти и это, – кивнул Чернан. – А тебе понравилось бы, если бы эти живые меховые помпоны при случае запихнули тебя в дуплистое дерево и подожгли?

Алекс содрогнулся, но вспомнил жуткие, злобные истории о расправах лимуров над волшебниками и заподозренными в волшбе.

– А они еще и лицемеры… потому что анимизм – это волшебство, парень. Волшебство, хоть тебя и учили другому.

– Тут мне нечего сказать, – сказал Алекс. – Я ничем больше не занимался.

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая