Перевал Дятлова. Назад в СССР (СИ) - Барчук Павел - Страница 45

Едва в голове появились эти мысли, похожие на псевдовоспоминание, как перед глазами взорвалась яркая вспышка. Я качнулся вперёд, но удержал равновесие, пытаясь при этом проморгаться. Вокруг мельтешили белые мухи на белом же фоне. И только загнутые концы собственных лыж не позволили в очередной раз отключиться.

Я смотрел на них, моргал и считал шаги. Раз-два, раз-два, раз-два-три-четыре, прям как тот самый Масленица из старого советского мультика. Или нового? Да какая, к чертям собачьим, разница! Вот сейчас Масленица придёт, и ага.

Что ага, я узнать не успел. Пауза в моём собственном эфире закончилась так же неожиданно, как и началась. Я вдруг снова увидел снег, дорогу, по которой до нас прошла группа Дятлова. Зрение восстановилось, но вот странные картинки из головы никуда не делись.

Я вдруг ярко так, словно наяву, увидел себя, из будущего, стоящим возле полок в каком-то архиве. Стеллажи, мигающая лампочка, которая даже сейчас раздражала, в моём собственном видении.

В руках у меня — толстая, пожелтевшая от времени папка. В душе — абсолютная уверенность: я изучаю не совсем то, зачем пришёл в этот архив. Хорошо бы ещё вспомнить, что за контора такая, и какого чёрта я там забыл? Раз пришёл, значит, нужда привела. Но если судить по картинке, среди залежей древних бумаг, по моей части точно ничего интересного не отыщется.

Бизнес-то у меня охранный, системы наблюдений, сигнализации всех видов и форм. Ну и скрытое от ненужных глаз, как не без этого. Прослушка, слежка, поиск информации, сбор досье на любого гражданина нашей необъятной. Однако это направление — только по рекомендациям и за очень большие деньги. Причём страна и город значения не имеют, у меня работают профи. Да и сам я время от времени трясу порохом в пороховницах. Хотя последние годы всё чаще сделки сопровождаю, заключаю договора, переговоры провожу. Короче, разносторонний у меня бизнес, как и я сам.

Собственно, если имелся заказ на папку с информацией, то я и в архиве мог запросто оказаться. Да только не припомню что-то своё последнее дело. Сам, лично, уже редко берусь за поиски сведений. Это либо кто-то очень близкий попросил, либо… Либо я сам что-то искал. Но вот что: убей бог — не помню!

— Костя! Костя-а!

Я вздрогнул, вынырнул из своих мыслей, притормозил и оглянулся. Чуть не забыл про Зиночку, которая шла за мной следом.

— Что случилось?

— У тебя всё в порядке? — озабоченно поинтересовалась девчонка.

Да, млин, серьёзно, что ли?

— Всё в порядке, Зина! — процедил я.

— Мы вроде уже близко, смотри! — девушка махнула рукой, показывая куда-то вдаль.

А и правда, я так задумался, что не заметил, как впереди, в темноте, едва-едва заметный, но всё-таки огонёк. Значит, наши уже добрались, затопили печь и готовят ужин. Во всяком случае, сглотнув голодную слюну, я очень надеялся, что туристы именно этими делами и занимаются, а не смотрят киношки по пятому кругу.

Радует, что киномеханик с нами не попёрся. Да и куда? В этом Северном, как я понял, давным-давно никто не живёт. Юдин, правда, вещал про какие-то камни. Ну да черт с ним, ему надо, пусть ищет, или собирает под снегом. Кстати сказать, и колея от саней появилась, что очень странно. Всю дорогу не было, а тут — нате вам, вдруг взяла и нарисовалась. Получается, на Северный ещё одна дорога имеется? Это не очень хорошо, когда к месту стоянки с ночёвкой ведет несколько троп.

Тут, конечно, местные из любой норы нагрянут могут, но всё-таки я бы предпочёл, чтобы к избушке, в которой мы остановились на постой, вёл только один путь. Причём такой, что хорошо просматривается и на котором можно поставить безобидные ловушки. Что-то мне не по себе, да и чуйка орёт, не затыкаясь.

Чёрт, почему так тихо? А ещё — страшно… до чёртиков. Мне, повидавшему немало смертей, потроха друзей, ошмётки врагов.

Я стоял на границе света и тьмы, за моим плечом тяжело дышала Зиночка и почему-то молчала. Видимо, тоже прочувствовала момент. Или знаменитая женская интуиция сработала? Бояться-то нечего: избушка, занесённая снегом, из двух мутных окошек льётся свет, растекается по непротоптанному снегу.

Так… Не понял… Непротоптанный? А! Нет. Все нормально. Это под окнами. Зато вокруг следов до хрена. Сразу видно, вон там стояли сани. Интересно, где они теперь? Возница их в скособоченный сарай вместе с лошадью спрятал? Или уехал обратно на сорок первый? А почему нам не встретился?

Вот тут, под навесом, дрова рубили, таскали в дом. Откуда-то из-за угла тянет дымом. Я принюхался, хмыкнул: у нерадивого повара пригорала каша на печке. Интересно, кто сегодня дежурный.

— Кость, ты чего застыл? Идём? Чаю хочу, горячего! — улыбнулась Зиночка, и зажмурилась от предвкушения. — Ой, наши гречку варят, пахнет.

— Угу, пахнет. Воняет, я б сказал. Горелым, — негромко произнёс я. — Постой-ка, ты здесь, Зина. А я проверю, всё ли тут в порядке.

— Кость, да ты чего? — изумилась девчонка. — Глупости какие-то…

Недолго думая, я прикрыл девчонке рот ладонью, легонько сжав. Повернул голову, поднёс палец к губам, сделал страшные глаза, и без звука прошипел: «Т-с-с-с-с-»!. Зина обалдела от моего поведения, и по её взгляду прекрасно было понятно, что она обо мне думает: идиот, параноик, псих недоделанный. Ну и хрен с ней, главное, что орать не стала, стоит тихо, только головой качнула да недовольно отодвинулась от моей руки.

— Стой здесь, — едва слышно, одними губами прошептал я. — Пять минут. Только проверю.

Собственною, оставлять Зину на пятачке в нескольких метрах от стоянки — глупо. Если там не дятловцы, а кто-то чужой и опасный, нас уже давно срисовали и ждут. Однако уговорить девчонку вернуться назад, спрятаться за деревьями и ждать меня, — это тратить драгоценное время, которого и так нет. Я физически ощущал, как оно тает, словно снег в котелке над костром.

— Стой. Я быстро, — повторил приказ, быстро отстегнул лыжи, вооружился одной лыжной пылкой и скользнул к навесу, под которым, по моему разумению, находилась полевая кухня, и как минимум должен быть дежурный.

Дежурного не было. А вот Кривонищенко, Рустик и Дятлов были. Они лежали в очень динамичных позах. Такое чувство, будто все трое парней пытались встать или уползти.

— Да ну на хер! — выругался я и бросился к студентам.

Подбежал к Игорю, перевернул его. Пустой взгляд Дятлова смотрел в никуда. Я знаю этот взгляд. Так смотрят мертвецы. Вокруг рта у него была пена. Незамерзшая. Значит… Значит, недавно всё произошло. Всё… Что, млять, всё⁈ Сегодня число ещё не то. И место здесь тоже не то. Какого хрена⁈

Подошёл к Рустику. Он лежал прямо рядом с Жориком. И снова та же ситуация. Пена на губах. Пена — признак отравления. Ну, не всегда, конечно. В большинстве случаев.

— Парни… — я провёл ладонью по лицу, будто пытаясь проснуться. — Млять, вы чего, а? Хорош шутить! Ну⁈

Хрень какая-то. Какая-то удивительная хрень. С-у-ука!

Вскинулся, осмотрелся по сторонам. Если их убили, то убийца может быть ещё здесь. Перехватил лыжную палку поудобнее и осторожно двинулся вперёд. Слава богу, что Зиночку не взял с собой.

С другой стороны, вообще не понимаю ничего. До смерти группы Дятлова ещё несколько дней. И какого чёрта это произошло здесь, на Северном?

Буквально через несколько метров снова остановился. Люда, Юдин, Дорошенко. И снова лежат в такой позе, словно их в одну секунду «выключили» во время движения.

— Да вы издеваетесь⁈

Я кинулся к этой троице. Однако периферийным зрением старался отслеживать пространство вокруг. Убийца или убийцы могут прятаться рядом. Скорее всего, убийцы. Во множественном числе. Один человек с таким не справился бы. Обязательно кто-то что-то услышал и пришёл на помощь. Тогда были бы следы драки, борьбы. А здесь ничего такого не наблюдалось.

Я встряхнулся, хотел было осмотреть свою страшную находку в деталях, но не успел даже наклониться.

— Костя… Костик! Ой, мамочки! Что это? Костя-а-а! Что с ними?

Зина… Да, твою ж мать!