Лаванда для отца-одиночки (СИ) - Кальк Салма - Страница 32

— И что, неужели ни разу не хотелось? — спрашивал Тео.

— Хотелось, — честно сказала Лаванда. — Давно, в юности. А потом вышло так, что всегда на первый план выходили какие-то другие дела и нужды. А придумать себе такую работу, которая бы предполагала путешествия по миру, я просто не догадалась.

— Я тоже хочу путешествовать! — говорила Эжени. — Я за всю жизнь только из Новой Массилии в Паризию прилетела, и всё! И ничего в мире не видела, это непорядок!

— Давайте думать, куда можно всем вместе съездить на рождественские каникулы, — серьёзно сказал Тео. — Куда бы вам хотелось, милые дамы?

Что? На рождественские каникулы? Это же через два месяца с лишком? Он думает, ну, что они не расстанутся за это время?

— Это ещё так далеко, — вздыхала Эжени.

— Если я что-то понимаю, бронировать отели лучше заранее, — качал головой Тео. — В общем, думайте, я тоже посоображаю, обсудим.

— Это ещё сначала нужно закончить семестр, — Эжени вздохнула особенно горестно.

— С хорошими отметками, — Тео глянул на неё серьёзно.

— Я стараюсь, — пожала она плечами. — И парням помогаю.

— И ты молодец, — улыбнулся ей Тео.

— И вообще, у нас тут, оказывается, какой-то хэллоуинский бал через две недели. И вроде бы, всем старшеклассникам нужно пойти.

Дальше Эжени болтала решительно обо всём, а Тео поглядывал на Лаванду и улыбался ей. И даже брал её за руку под столом и держал, и это было… непривычно и здорово это было.

Когда садились в машину, чтобы ехать домой, Эжени хитро глянула на них обоих.

— Давайте, я сяду назад, а госпожа Лаванда сядет вперёд. Мне тут кое-кому написать надо кое-что, сзади это делать удобнее.

Лаванде стало неудобно на очень короткий момент, потому что показалось, будто Эжени видит их насквозь. А потом — Тео открыл ей дверь машины, и всё, вперёд.

Впрочем, дорогой они молчали, только поглядывали друг на друга. А дома их встретил Трофей, вот прямо вышел и встретил.

— Хорошо, умница ты мой, — Лаванда тут же подхватила его на руки. — Освоился, да?

— Можно? — почему-то шёпотом спросила Эжени.

Дождалась кивка Лаванды и погладила его по голове, потом дала обнюхать свою ладонь.

— Кажется, он прописал тебя в список знакомых, — усмехнулась Лаванда.

— Здорово, — Эжени продолжала гладить кота, и Лаванда решила рискнуть — передала его ей в руки.

Трофей сначала нервно завертел головой, потом принялся обнюхивать Эжени — её руки, шею, подбородок, одежду. Но сидел смирно и не возражал.

Тео показал им троим большой палец.

— По бокалу на ночь? — тихо спросил он Лаванду.

— Хорошо, — улыбнулась она.

— Значит, минут через десять в гостиной, — он говорил так же тихо.

— Да ладно вам, я ухожу к себе и до утра не спущусь, — рассмеялась Эжени. — Трофей, ты как? Останешься с ними? А то пошли со мной, познакомишься с моей комнатой. Не понравится — уйдёшь.

Эжени устроила Трофея на руках и пошла наверх, и ещё помахала им с лестницы. А Лаванда пошла к себе, умылась… собралась с духом и вышла наружу.

В гостиной Тео принёс на стол бокалы и разливал вино. Да какое!

— Откуда у тебя лимейское вино?

Белое игристое вино, которое делали из винограда, растущего на землях бывших королей Роганов, не встречалось в свободной продаже, даже в дорогих алкогольных магазинах. Болтали, что его можно было получить в знак расположения от принца, ну, или ещё какими-то странными способами.

— Мне подарил Филибер, а ему — его высочество Луи за какую-то услугу, — улыбнулся Тео.

— Ни разу в жизни не пробовала, вот честно, — вздохнула Лаванда.

— Значит, нужно скорее пробовать, — он передал ей бокал. — За твою новую жизнь? И пускай она окажется лучше старой?

— Да, — она согласилась, не раздумывая.

Они оба разом отставили бокалы… и рассмеялись, глядя друг на друга. Почему-то с ним было легко смеяться, и столь же легко оказалось — взять его за руку, самой. И сесть поближе, и обняться, и упасть в поцелуй, как в омут. Нет, не в омут, в мягкие облака. И не падать камнем, но — летать, просто летать.

Летим дальше, да — подумала она, когда он взял её за руку и увёл в спальню, и оба, смеясь, не забыли прикрыть комнату от подслушивания. А дальше это было похоже на…

Да ни на что это не было похоже. Просто что-то своё, особенное. Как ни у кого, только у них — у Лаванды и Тео.

Как это, оказывается, здорово, когда вместе — Лаванда и Тео! И даже если утром он скажет, что это получилось случайно, сейчас-то хорошо!

Но утром он сказал:

— Лаванда, а давай ты совсем переберёшься жить сюда?

20.3

— Это как — совсем? — осторожно спросила она.

— Совсем — это совсем, — он легко коснулся пальцем её щеки. — Со всеми оставшимися в твоей квартире вещами. И попробуем вместе. Если ты хочешь, конечно.

Лаванда опешила — она не ожидала.

— Ты… ты серьёзно, да?

— Совершенно серьёзно. Я понимаю, что могу выглядеть не самым привлекательным — пустой дом, никакого налаженного хозяйства, плюс дочь-подросток, но искренне надеюсь, что все мы показались тебе симпатичными, — смотрит и улыбается. — У меня, понимаешь, рефлекс — если показалось, что моё, то нужно хватать и тащить в нору, вот я и притащил вас с Трофеем. Потому что ты красивая и добрая, нежная и отзывчивая. И я хочу быть с тобой. Ну и нам не по шестнадцать, как Эжени с её друзьями, поэтому — почему бы нам не жить как нормальным взрослым людям, в удобном доме? Опять же, если тебе чего-то не хватает, ты скажешь, и мы сразу же сделаем, как надо.

Что? Это он выглядит непривлекательно? Это он о себе сейчас так сказал?

— Мне кажется, это я такая… не очень, — Лаванда вздохнула. — А ты замечательный. И устроено у тебя всё отлично. И Эжени хорошая.

— Ты лучшая, — и он поцеловал её.

А потом ещё и ещё.

— Я могу выглядеть… как женщина, которая просто хочет улучшить свою жизнь за твой счёт.

— Вообще говорят, что любой союз такого рода — он для того, чтобы улучшить свою жизнь. Если все люди взрослые и идут на него с открытыми глазами, — усмехнулся, наверное, что-то вспомнил.

Ну да ему, наверное, есть, что вспомнить — за тридцать восемь-то лет. И кроме матери Эжени, были и другие.

— Знаешь, вечера у тебя дома — это очень хорошо, — решилась она. — Очень… уютно. И как-то все вписываются — и взрослые, и дети, и даже кот. А я снова забыла посмотреть штору, её нужно отремонтировать, чтобы висела нормально, — ей стало неловко, потому что Трофей, скорее всего, ещё что-нибудь порвёт и сгрызёт.

— Вот и славно, я рад. Мне очень приятно, что вечером меня ждут дома. Я уже отвык от такого, считай, с тех пор, как после школы уехал от родителей и поступил в Академию.

Лаванда задумалась — а она? Конечно, пока не уехала от родителей, то ждали, и контролировали, и спрашивали — где она и с кем она. И потом ещё спрашивали, когда она уже жила сама, а потом и с Люкой. А кто из них с Люкой ждал кого дома, да и ждал ли — она не могла сказать. Наверное, ждали. Не сразу же у них всё испортилось, правда?

Да ладно, есть же люди, которые живут вместе долго, и ничего у них не портится. Как-то умеют. В конце концов, есть папа с мамой, они как раз живут вместе уже почти сорок лет. И ничего. Ссорятся, конечно, но — не насмерть. И не делают друг другу никаких подлостей за спиной. Как-то договариваются. И обе сестры, что Роза, что Камилла, тоже как-то живут.

Может быть, не страшно, что у них обоих уже по разу не получилось «навсегда вместе»? И они не стали от этого хуже?

Лаванда собралась с духом и сказала:

— Хорошо. Давай пробовать. Я сегодня привезу часть вещей.

И поняла, что Тео очень-очень обрадовался — по его сияющей улыбке, по его дыханию, и поцелуй у них вышел всем поцелуям поцелуй.

— Вот и отлично, а про вещи потом договоримся.

И из комнаты они выбрались очень не сразу — прямо сказать, ему уже нужно было торопиться, чтобы успеть к началу занятий в учебном центре магической полиции.