Вернуть Боярство 11 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 13

Смолов ещё ни разу за всё то время, что мы вместе, а это практически уже полтора года, не позволял себе на кого-то повышать голос в разговоре. Во всяком случае при мне… И уж точно ни единого раза я не слышал ничего даже близкого к тому потоку нескончаемого мата, который он легко и не раздумывая выдавал.

Всегда сохраняющий спокойствие, контролирующий свою речь и не повышающий голос без острой на то необходимости вроде повышенного шума вокруг, он производил впечатление истинного интеллигента. Такого, знаете, что презирает вульгарщину и так далее, но при этом способного при нужде и зубы хаму выбить, и на дуэли его пришибить — но всё это спокойно, уверенно и без лишних слов. Эдакий умник и эстет с крепкими кулаками, истинный аристократ, какими нас рисуют в дешевых бульварных романах для женщин.

И вот сегодня этот образ рухнул. С треском и грохотом, достойным падения древнего Рима… Мы находились в помещении для магических тренировок старшего офицерского состава и для нас самих. Выбранное и зачарованное лично мной в походе через земли Разлома — я вообще за те сорок девять дней успел внести изрядное количество улучшений в наше судно. Разумеется, под чутким руководством и наблюдением как капитана судна, так и ремонтной команды — не хотелось по незнанию напортачить и что-то испортить в самом дорогом и вторым по ценности активе моего молодого Рода. Вторым после моих земель…

Ну а тот факт, что мы через день получали остатки редких и дорогих чудовищ, многие из которых на Фронтире либо появлялись очень редко, либо вовсе туда не совались, изрядно облегчал мне задачу. Кости некоторых существ были отличным материалом для зачарований, а магически металлы или какие-то иные недостающие компоненты всегда можно было достать в остальной флотилии. Всё же аристократы — народ предприимчивый, и потому натуральный обмен и банальная купля продажа приветствовалась повсеместно. Было даже что-то вроде своеобразных бирж, что располагалась на линкорах — можно было отправиться и поглядеть, что и кто предлагает, либо вывесить свой заказ…

Именно так и появились особые камеры — они были и изначально, но до того, как ими занялся я, никуда не годились. Всё же Змей восстанавливали в довольно большой спешке, плюс люди, обучавшиеся далеко не в той же школе магической инженерии — моё-то судно было трофеем, захваченным у немцев. И пусть работа была сделана на совесть, а многое в судне стало даже совершеннее, чем до получения повреждений, но немалая часть второстепенных систем были восстановлены кое-как, а то и вовсе нетронуты.

Потому тренировочную каюту для высших магов зачаровывал лично я. Как и Заклинательный Чертог, откуда можно было эффективно прикрывать чарами крейсер и в случае нужды бить атакующими чарами, или ту же тюрьму для особых пленников. Да много чего ещё, на самом деле — поднял общую прочность магического барьера судна, дополнил и улучшил чары Увеличения Пространства в трюме, добавил более совершенные рунные цепи Облегчения Веса…

В общем, я отвлекся. Я никогда не видел орущего Смолова, никогда не видел матерящегося Смолова и уж точно ни разу не видел, как он делает серьёзный втык подчиненным. Но сегодня я увидел — и, честное слово, проникся. И судя по бледным лицам дюжины чародеев — десяти Адептов и двух Мастеров — они с подобным тоже сталкивались впервые. И потому стояли, понурив головы и не рискуя не то, что возразить — даже взглядом встретиться с пребывающим в бешенстве начальником.

Наконец поток иссяк. Идущее багровыми пятнами лицо Смолова всё ещё изрядно пугало подчиненных, но он по крайней мере умолк, переводя дух — а Архимаг-воздушник, у которого кончился кислород в легких и вынужденный переводить дух это вообще само по себе нонсенс! — и люди начали робко и неуверенно переглядываться. Словно взглядами пытаясь договориться, кто именно должен дать ответ на вопросы пребывающего в лютом бешенстве Старейшины Рода Николаевых-Шуйских. И судя по перекидываемым взглядам, дебаты шли нешуточные — причем я готов поклясться чем угодно, что телепатия не использовалась! Уж при такой разнице в силе, навыках и знаниях я бы её применение не просто сходу уловил — я бы их и подслушать сумел без труда. Но, как видно, судари и сударыни из числа незадачливых охранников, умудрившихся столь сильно проштрафиться, предполагали подобную возможность. Только, наверное, не с моей стороны, а со стороны грозно сопящего Архимага…

— Ну⁈ — наконец, отдышавшись, требовательно поинтересовался Петр, по видимому успевший слегка взять себя в руки. — Кто-нибудь соизволит дать ответ хоть на некоторые из моих вопросов?

— А там вопросы были⁈ — не удержавшись, поинтересовался Петя. — Я вот лично услышал только…

Бешеный взгляд Смолова, брошенный искоса и лишь на миг, оказал поразительное воспитательное воздействие на моего ученика — тот мгновенно закрыл рот и повернулся к иллюминатору, сделав вид, что ему ну вот прям очень интересны проплывающие мимо облака. Что ж, Петя — одобряю. Это правильный выбор… Нет, при подчиненных Смолов бы своего младшего товарища позорить и делать выволочку бы не стал. Ронять авторитет вообще-то вполне себе члена моего Рода и далеко не последнего в его иерархии опытный маг, воин и контрразведчик не стал бы. Но вот после устроить много о себе возомнившему парню хорошую взбучку вполне себе мог. Петька от своего старшего тезки время от времени на орехи получал, как рассказывали мне вполне себе достоверные источники… Причем несколько раз не только на словах, но и физически и магически. Смолов прививал дисциплину и любовь к даваемым им урокам на разные необходимые для любого уважающего себя аристократа темы всеми доступными способами, абсолютно не чураясь рукоприкладства. И я не вмешивался — во первых, мой верный вассал дал Пете знаний о жизни благородного общества больше, чем все прочие вместе взятые, во вторых — лупил он своего младшего тёзку только по делу и весьма аккуратно. В воспитательных и поучительных, так сказать, целях…

— Господин, — наконец решилась одна из подвергнутых своеобразной экзекуции чародеек. Мастер, между прочим. — Мы, конечно, виноваты и вину с себя не снимаем — однако прошу учесть, что есть ряд обстоятельств, о которых вы пока не осведомлены.

— И они, несомненно, смягчающие, да? — саркастично поинтересовался Смолов. — А возможно даже оправдывающие вас, олухи царя небесного⁈

— Это не мне судить, господин, — покачала головой без сомнений храбрая и крепкая духом женщина. — Но поведать о них я обязана. Итак, первое: все предыдущие дни пленник провел, не приходя в сознание, не доставляя никаких неудобств и не вызывая подозрений.

— А он, по твоему, должен был тебе лично сказать точную дату и время, когда соберется с силами и попробует удрать, Краснова⁈ — ядовито поинтересовался Смолов.

— Никак нет, господин Старейшина, — со спокойствием обреченного ответила она. Похоже, уже смирилась с любыми возможными последствиями и карами. — Но когда на судно началось столь массированное нападение, что даже я ощутила, как содрогаются защитный барьер, а затем уже мы все услышали звуки боя, не встревожиться было сложно.

— Тревожиться, гуси вы мои пугливые да безмозглые, радоваться, гордиться, переживать, да что угодно испытывать вы должны были там, на своем месте! На посту, куда я вас назначил лично, лично проинструктировал, под свое слово попросил господина выдать вам лучшие имеющиеся атакующие и защитные артефакты… И перед которым вы меня выставили полным идиотом, не способным даже жалкую дюжину подчиненных проконтролировать!

— Мне и остальным искренне жаль, что так вас подвели, господин, — поглядела на меня женщина. Мне показалась, или в её взгляде мелькнула затаенная мольба? Впрочем, услышав раздраженное покашливание Смолова, она тут же вернулась к рассказу. — Второй момент — к нам явился посланник от вас, утверждающий, что наша помощь требуется там, на верхней палубе. Мол, горгульи вот-вот прорвут барьер, и вы с Главой сейчас собираете всех, кого можно, что бы отразить атаку.

— Кто принес донесение? — требовательно вопросил Смолов. — Ранг, чин, имя?