Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2 (СИ) - Кузнецов Стас - Страница 19

Я в двух словах пояснил ему то, что мы узнали от плешивого. Мы спешно погрузили герцога Крайкоса в экипаж. Быстро распрощались с семьей трактирщика.

Я на этот раз тоже прыгнул в экипаж, чтобы помочь Лейле управляться с ним, ну и потому что скакать на коне быстро я не умел, впрочем, и медленно тоже.

Мы отправились вдогонку, на пару с Лейлой что есть мочи вдавив газ. Отдохнувший экипаж, взвыл и резво помчался по дороге.

Отец, Харви и Томаш поскакали на лошадях следом, но не поспевая за быстрым экипажем понемногу стали отставать.

Вскоре, впереди замаячила знакомая мантия Киры. Угнанная ею лошадь бешеным галопам мчалась по дороге. Почувствовав погоню, Кира пришпорила кобылу. Лошадь дико заржала и проявила невероятную прыть, в отчаянной попытке оторваться от нас.

Все же мы настигли Киру и, обогнав, преградили ей дорогу. Лошадь снова дико заржала, взвилась на дыбы и, скинув всадницу, ускакала прочь.

Кира подскочила и тоже кинулась наутек. Но Фил догнал и схватил её. Она кусаясь и царапаясь, дикой кошкой забилась в его руках, пытаясь вырваться. А потом вдруг, как по щелчку, опять затихла, сделавшись вновь ко всему безучастной.

Мы посадили её в экипаж и, дождавшись отца, Харви и Томаша, поехали в храм Триликого к сэру Лоренсу.

Сэра Лоренса мы застали в библиотеки храма за чтением свитков. При виде нашей разношерстой компании, потрепанной долгой и непростой дорогой, он удивленно приподнял брови.

— Ну-с, что случилось? — с любопытством поинтересовался он, по-птичьи склонив голову вбок.

Я, в целом, доверял этому лорду, поэтому вышел вперед и выложил ему все на чистоту.

По мере моего рассказа, лицо у сэра Лоренса вытягивалось все сильнее. Очки сначала скатились на самый кончик носа, а потом и вовсе упали на свитки. Он заметно разволновался.

— Не может этого быть! — под конец выдохнул он.

Сэр Лоренс подошел к Кире и внимательно её оглядел, прощупал пульс, покачал головой.

— Не может этого быть! — снова пробормотал он.

— Расскажите нам, чего не может быть⁈ — нетерпеливо потребовал я.

— У ворона никогда не было жены, даже в его столетия! Ни одна девушка не удостаивалась чести этого обряда… — все еще как будто про себя, проговорил сэр Лоренс. — Не смотрите на меня так, сэр Филибер, в данном случае это именно честь. Вы задумывались, почему у него не было никогда жены?

— Да кто ж захочет замуж за такого урода, — вспоминая испещренное шрамами тело ворона, пошутил я. — Тем более у него есть уже госпожа, вряд ли она захочет делить его с женой.

При упоминании об Амадей, по моему телу пополз неприятный холодок вперемежку с вожделением. Проклятая ведьма.

— Желающих стать ему женой было достаточно, — усмехнулся сэр Лоренс. — Насчет Амадей… Да, Эрик, вы угадали, богиня ревнива, но смертную женщину она никогда, как серьезную соперницу, не воспримет.

— Тогда всё дело в обряде, не так его просто сотворить, видимо? — предположил Фил.

— Нет, сэр Филибер, и вы не угадали. Обряд дело пустяшное. Все дело в девушке. Не просто найти именно подходящую ворону девушку. Как гласит легенда, такая девушка одна на всем свете. В ней должна быть харма той, которую он любил до того, как стал вороном и разучился кого-либо любить совсем.

— Вы хотите сказать, что в Кире харма возлюбленной ворона? — не поверил Фил.

— Так и есть, — серьёзно подтвердил сэр Лоренс.

— Давайте опустим ненужную романтику, — поморщился я, вся эта романтическая мишура про одну единственную, мешала сосредоточиться на деле, — и перейдем к практической стороне вопроса. Обряд не состоялся, как я понимаю, и мы можем спасти Киру?

— Обряд состоялся, пусть и в усеченной форме, — возразил сэр Лоренс. — Роджер не успел убить Киру, но кровь её пролилась. И символически можно считать, что она мертва. Этого вполне достаточно. Осталось только подтвердить брак. Для этого в течение тринадцати суток должна состояться первая брачная ночь.

— Значит, если мы не позволим этому случиться, Кира станет прежней?

— Едва ли прежней, — пожал плечами сэр Лоренс, — но она не будет женой ворона. Хотя на ней обряд все равно скажется.

— Я могу как-то ей помочь сейчас? — спросил я. — Излечить её хотя бы от действия специи?

Сэр Лоренс задумчиво почесал подбородок.

— Насколько мне известно, — грустно вздохнул сэр Лоренс, — с первым поцелуем, сам ворон высасывает специю из сознания избранницы. Ему не нужна безвольная рабыня, ему нужна жена. Специя служит для обряда, чтобы девушка вспомнила путь своей прошлой хармы, и узрела ворона в любви.

— А если пройдет тринадцать дней, — задумчиво рассуждал я, — и ни поцелуя, ни первой брачной ночи не случится, специя из неё выйдет?

— Да, действие специи прекратится, — кивнул сэр Лоренс, — при условии, что все тринадцать дней девушка будет под защитой даров Матери-Богини.

— Значит, будет так.

Теперь стало понятно, почему ворон требовал не мешать Кире прийти к нему. С этим худо-бедно разобрались, но что делать со Стеллой, как нам спасти её, не подпуская к ворону Киру?

Библиотека храма поражала воображения, здесь хранилась целая уйма свитков и книг, ими были заставлены стеллажи до самого потолка, уходящего высоко-высоко. Для того, чтобы взять книгу с верхней полки, читателю нужно было сначала вскарабкаться по приставным лесенкам, что выглядело довольно опасным мероприятием.

— Путь к знаниям лежит через тернии, — подбодрил я сам сеьбя.

Сэр Лоренс поднялся и обошёл залы библиотеки зажигая лампы. На улице смеркалось, и для чтения естественного света уже было недостаточно.

Мы вроде бы все выяснили, но я все никак не мог решиться уйти. У меня вертелся на языке ещё один вопрос. Мне хотелось знать, что случилось с моей матерью, но для этого разговора было слишком много лишних ушей. Поэтому я мялся в нерешительности, и моим спутником тоже приходилось маяться вместе со мной, выжидая неизвестно чего.

— Может ли жрица служить одновременно двум богиням Амадей и Аве? — вдруг в унисон моим мыслям осторожно спросил отец.

— Это редкое исключение, подтверждающее правило, что этого быть не может, — попытался отшутиться сэр Лоренс, зажигая еще одну лампу.

— Итак, — нетерпеливо надавил я, сообразив, что жрец не собирается посвящать нас в детали, — может быть, стоит поговорить именно о редких исключениях?

Сэр Лоренс поднял на нас пристальный взгляд. По нашим напряженным моськам, видимо смекнув, что спрашиваем мы не из праздного любопытства,дунул на свечу, которой зажигал лампы, сел на место и принялся терпеливо объяснять.

— Свитки хранят мифическую историю об одной такой верховной жрице. Её дело сторона, её суть баланс, она хранила равновесие сил и помогала обоим — жизни и смерти. Она была отмечены символами и ворона, и сокола. Её чтили сестры и со стороны Аве, и со стороны Амадей, но при этом не понимали и боялись.

— Но почему? Ведь служа одной, она предаёт другую, значит, не служит никому, — всё еще не мог понять я смысла такой раздвоенности.

— Так и есть, — не стал возражать мне сэр Лоренс, — поэтому её истинная хозяйка Матерь-Богиня. А Матерь-Богиня любит обеих своих дочерей и хочет для них счастья.

— Но у Матери-Богини нет жриц, — возразил отец. — Всем известно, что она отказалась от своего культа, повелев служить её детям.

— Поэтому мы и считаем эту историю мифом, — покачал головой сэр Лоренс. — Как гласит легенда, для обретения чести стать жрицей Матери-Богини, этой женщине пришлось многое пережить. Ей пришлось умереть и воскреснуть, предать и быть преданной, простить и быть прощенной. Породить великое зло, чтобы искупить его порождением великого добра. Эта миф, друзья, красивый миф для жриц. Женщины любят такие истории.

— Что по легенде в итоге стало с этой жрицей? — не глядя на Лоренса спросил отец чуть дрогнувшим голосом.

— Свиткам досконально неизвестно. Есть две версии событий, одна гласит, что Амадей и Аве наказали её за двойное предательство. Отныне и вовеки веков она стоит прикованная к скале, и каждый день её плоть исклевывают вороны и соколы. Наутро она возрождается и все повторяется вновь.