Баба Яга против! (СИ) - Андерсенн Кейт - Страница 19

— Про перо не забудь, — влез Иван-царевич.

— А какое дело идете вы делать? — уточнила жар-птица, когда ей клетку открыли.

Степенно выплыла наружу, как королевишна. Оглянулась по сторонам, Вещему Олегу глазки состроила. Тот едва не упал от счастья замертво. И воззрилась на Ивана-не-дурака, как на предводителя честнОй компании.

— И что мы делаем возле стен царя Долмата? Он балбес и самодур.

Капризно сказала, на Ивана-царевича посмотрела и добавила:

— И ты таким вырастешь.

Иван-царевич где рот открыл, там и закрыл. Яга и Ванька расхохотались одновременно.

— Может, и не вырастешь, — успокоил его Ванька. — Никто судьбу твою не пишет, ты сам.

— Просто ты уже вовсе не вырастешь, — ехидно добавила Яга, а Ванька ей укоризненный взгляд отправил.

— Идем мы, жар-птица, кошку выручать, на которую тебя обменяли.

— Царь Долмат ее не отпустит, — сказала жар-птица и задумалась. — Но проучить его следует.

И, словно приняла решение какое, вскинула крылья и перышко огненное на пол упало.

— Перо для Ивана. Только не царевича, — указала крылом на Ваньку. — Для тебя, Иванушка. Царевич и сапога своего обратно не заслужил. А твоей доброты я век не забуду. Смело идите к царю Долмату, мы вам поможем. Вещий Олег, летим?

И порхнул Вещий Олег к трубе. Жар-птица взмахнула крыльями, да в трубе скрылась. И как поместилась-то.

Яга и Иван-царевич рты и пораскрыли.

— Одним в нашем полку меньше, — вздохнул Ванька и подобрал перо. — Прости, Иван-царевич, но слово волшебной птицы — закон, и я подарки берегу.

И в свою котомку перо чУдное спрятал. Яга подумала, что вот так, должно быть, он все чудные диковинки свои и собирал. Помог кому, случайной добротой сердце тронул, жизнь изменил. Как ее, например.

— Закон… — пробормотал царевич обиженно. — Обещала ведь. И обманула.

Вздохнула Яга, приказала Мире:

— Выпускай нас, Тихомира.

Над стенами светло сделалось, как днем — задрали странники головы, увидели жар-птицу в небе. Кружила она над ними.

— Это она нам так помогает? — прокряхтела Яга и потопала к ступе. — Сейчас ведь всех своим светом разбудит.

Вихря и так прыгала, и эдак — хозяйке радовалась.

— Молодец, молодец, — потрепала Яга ее по стеночке, как по холку.

А в ступе спала девица красоты невиданной. С косою золотою, ресницами темными, щечками розовыми… Словом, все как положено красным девицам.

Увидал ее Иван-царевич и ахнул.

— И ее — царю Долмату отдавать?!

— Серый Волк ее потом обратно украдет, — сообщил Ванька-дурак. — Доставай королевишну из ступы, Иван-царевич, коли так приглянулась. Пойдем на кошку менять. Иначе война будет.

Кикимора зевнула. Леший давно спал уже. Сказал, что много он повидал уж сказок и легенд, и ничто не ново. Но если Ягусе какая опасность будет грозить — разбуди. Да только разве ж случится опасность, пока Иван рядом.

Не царевич, конечно. Царевич — рохля. Если любовь к Елене Прекрасной не изменит его.

А вот Ивашка-дурашка — и вправду находка. Видела Кикимора в блюдце, как в шкафчике, муку ища, наткнулся он на корзинку с пирогами и красной шапочкой. И догадался про все. Как Тихомиру спросил и рассказала она ему, что боится Яга всего, чего только можно, вот под личиною бабы Яги и прячется.

Нет, не трусиха она — сказала. И очень верно сказала. Просто когда много всего происходит, теряется она в этом хороводе событий, и страшно ей, понимаешь?

Вот так избушка объяснила. А Иван кивнул и просто пошел жарить оладьи.

Золотой человек.

— Вот и хорошо, Ягуся, — зевнула снова Кикимора и взялась за вязание: из травы речной носки. — Подарю вам на свадебку. Успеть бы. Быстры вы, голубки. Ах!

На блюдечке снова разгорались страсти.

Яга примерялась к стене.

— Бабуся, а ты куда? Я полезу.

— Куда, куда, — толкнула Ивана боком Яга и вспомнила, что снова забыла подушками упихаться. И падать не страшно, и толстее. Хотя уже, может быть, и неважно. — Мое это дело. А ты еще прошляпишь чего, как с болотом, и вытаскивай потом тебя. Или тоже с клеткой забирать решишь. Про этого «дуралея и самодура» я вообще молчу.

— Балбеса, — поправил смурной Иван-царевич, что на руках спящую Елену Прекрасную держал и с тоскою разглядывал ее лик ясный и сном сморенный. — Там было «балбеса». Но я не таким вырасту. Я, вообще, уже вырос.

— Да чего ж ты, бабуся, — обиделся даже Иван. — Доверься мне, все сделаю. Пойдем, Елена Прекрасная.

Иван-царевич подошел, а Ванька-дурак так ее за стену и перекинул одним махом.

— Ты что! — разинул рот Иван-царевич. И полез срочно следом.

Легкий шлепок на землю обозначил, что приземлилась Елена. И не пикнула даже, не проснулась. Вот так сонная трава. Попросить у Вещего Олега, что ли.

— Кто так с девицами обращается, — пробубнила Яга.

— Всегда так с девицами обращаются. Я ж нежно. А ты чего беспокоишься за нее, бабуся? Ты ж злая и о людях переживать не должна.

Подмигнул и полез, паразит, на стену.

— Вихря! — кликнула Яга сердито. — Иди-ка сюда! Сейчас я ему покажу злую бабусю!

Надорвала Кикимора себе живот от смеха. Леший проснулся.

— Что такое?

— Ох, смотри, отец… Ни в сказке сказать, ни пером описать… Целым полком на Долмата за кошкой пошли!

— Яга-а!

Это было первым, что услышали все. Вероятно, и царь Долмат.

— Мег! Тише! — шепотом прокричала Яга, приземляясь по ту сторону от стены.

— Яга, они мня чем-то гадким накормили! Мя! Выпусти мя! Скорей!

Для кошки Мег обстоятельства не значили ничего. Она становилась во весь рост в клетке своей серебряной, припадала к прутьям и жаловалась на жизнь так громко, как только могла.

Клетка висела в воздухе, и на земле под нею уже цвело светлыми пятнами несколько блевотин.

— А есть это все было надо? — пожурила ее Яга, охая и вылезая из ступы.

— Ты ушла-а, мяу… Оставила мня одну!.. У меня стрес-с-с!

— Повезло в жизни, — пробормотал Ванька-дурак и начал замок на клетке рассматривать.

— И вы еще спрашиваете, почему я ее обменял, — сказал Иван-царевич, прижимая Елену Прекрасную к сердцу.

Кошка Мег теперь его заметила.

— Он! Он меня обманул! Яга-а, он мня отдал… Заточил… Он враг! Он подлец! Он…

— Тихо, Мег, — попросила Яга, — если мы спалимся…

— Выпусти-и, — продолжала Мег свою волынку.

— Можешь открыть? — тихо спросила Яга Ваньку.

— Я не вор, — помотал тот головой.

— А я думала…

— Индюк тоже думал, солнышко ясное.

— Так ты… знаешь?!

— Что знаю?

— Эй, — вмешался Иван-царевич в самый неподходящий момент, — стража идет. Елену я забираю. А вы как хотите.

— Волк! — закричал Ванька-дурак Волку, что остался по ту сторону от стены. — Не пускай!

И побежал отнимать спящую Елену Прекрасную. А Яга осталась один на один с орущей кошкой Мег, запертой клеткой и приближающимися стражниками.

— Так, Вихря, — скомандовала Яга, — приготовься к срочному взлету.

И клетку схватила. С крючка та снялась легко. Правда, тут же пошел стук и гром по всему саду, как положено, но все равно ведь их заметили. Бросила Яга клетку с кошкой Мег в ступу, сама внутрь завалилась.

— Ванька! — крикнула, но за плачами Мег вряд ли ее услышали. — Что ж делать-то… Спасать горемык надо, да… Эх, Вихря, взлетаем!

Успела Яга взлететь до того, как стража царя Долмата ее ступу увидала. А вот Иванов в траве дерущихся да безмятежно спящую Елену пришлось им оставить.

— Не отдам! — кричал Иван-царевич. — Мне теперь без Елены и дня не прожить!

— Всю миссию на корню зарубил, — вздохнул Ванька-не-дурак, поднимаясь с травы. — Вставай, царевич, брать нас пришли. Да позволь мне говорить и со всем соглашайся.

— Да я…

— Чтоб Елену твою Прекрасную сберечь и Переславль славный.

Смеётся он, когда ему бывает больно,