Агент Их Величеств, Часть первая (СИ) - Александров Александр - Страница 15

Тогда откуда это странное чувство, будто из-под ног вышибли почву?

Фигаро огляделся, но вокруг лишь ветер тихо шуршал в высокой траве у могильных холмиков, да пели в ветвях деревьев невидимые птицы.

«Артур, Артур, старый мошенник, – подумал следователь, – вот и где ты есть, когда ты так нужен?.. Хотя понятно где: с Морганой в Белой Башне, ломает голову над тем, как восстановить своё человеческое тело». Пару месяцев назад старый склочник таки сумел построить то, что он называл «психотронным ретранслятором»: некое устройство, в радиусе мили от которого Мерлин Первый мог появляться в своей активной призрачной ипостаси, точно так же, как и рядом с Орбом. Конечно, сознание Артура всё ещё находилось в печатке на пальце у Фигаро, но его внимание и «тело» сейчас были далеко.

«Ну, хорошо, подойдём к вопросу иначе: что сказал бы Артур, будь он сейчас здесь?»

В голове тут же зазвучал ехидный голос Артура-Зигфирида Медичи; вообразить его оказалось куда проще, чем казалось. Слишком уж привык Фигаро к тому факту, что там, где раньше в его голове жил только обычный треплющийся хор бессвязных мыслей, жил, был и иногда отпускал колкие замечания отдельный, не принадлежащий ему, следователю, голос. Голос едкий, зачастую совершенно невыносимый, гораздый на ехидные шутки, но, в то же время, всегда готовый прийти на помощь.

«Ладно, – сказал воображаемый Артур, – вот ты стоишь посреди кладбища, и не можешь понять, что же тебя так взбудоражило. Демонов вокруг, вроде бы, нет, огненный дождь с неба не сыплется, земля не трясётся, и сторож не бежит с ружьем, заряженным крупной солью. Так, может, дело в том, что вы, Фигаро, пропустили обед?»

«Замечательно. Просто прелестно. Теперь надо мной будет глумиться воображаемый Артур. Вообще-то, я тебя не для этого сейчас придумываю, ясно?»

«Ясно, – легко согласился голос-в-голове, – но, видишь ли, какая штука: если у твоих мозгов хватает ресурсов на то, чтобы вообразить себе целого меня, то почему же их не хватает на банальное «подумать в течение пяти минут»? Я чему вас учу уже четвёртый год, вашу ж в бога и в душу мать?»

«Я с удовольствием подумаю, как только пойму, о чём мне думать»

«Интересный взбрык сознания, – хмыкнул «Артур», – однако же, на самом деле, ты уже обо всём подумал. Беспокойство не берётся из ниоткуда; беспокойство есть признак того что что-то идёт не так. Твой мозг уже всё увидел, обработал и разволновался. Просто эти калькуляции ещё не дошли до твоего сознания. Помоги им. Начнём сначала: ты шёл по кладбищу, читая надписи на табличках. Потом кладбище закончилось. Что случилось в этот момент? Оглядись ещё раз: что прямо здесь и прямо сейчас не так, как должно быть?

Фигаро, нахмурившись, повертел головой по сторонам... и едва не шлёпнулся в яму.

Он стоял на краю того, что со временем должно было стать могилой – длинная яма в земле, выкопанная в паре футов от ограды соседнего захоронения. Просто яму было трудно заметить; её вырыли очень давно, и земля в ней уже успела зарасти травой и какими-то мелкими белыми цветочками.

В самой яме не было ничего удивительного; могильщики всегда выкапывают одну-две такие про запас. Удивительным было то, что эту конкретную яму, похоже, вырыли несколько лет назад.

«Миранда Таун, – прочёл Фигаро надпись на соседней могиле, –1780-1881. «Спи спокойно, дорогая мама». «Юрий Крим, 1801-1881. Друг, отец и просто хороший человек. Помним». Ещё чуть левее: «Мария-Мирабель-Анна Коуч – 1790-1880. От вечно любящей сестры»

Он медленно шёл вдоль стел, надгробных камней и плит, читая имена, эпитафии, а, главное, даты.

1880... Опять 1880... 1879... И ещё... И ещё... Да тут целый ряд 1879-го... Ага, а вот, значит, 1978-ой, всё верно...

«Что же получается, – думал Фигаро, медленно потирая лоб, – последний человек в этом городе умер в 1881-ом году? И больше никто не умирал, а выкопанная «про запас» яма так и не понадобилась? Ну, нет, это уже чересчур. Я готов поверить, что здесь никто не совершает преступлений, но то, что здесь уже восемнадцать лет никто не умирает – это, извините, уже за гранью»

«Ага, – согласился голосок «Артура», – вот тут ты совершенно прав. Ищешь логическое объяснение – в кои-то веки! Наш мальчик стал взрослым! Я сейчас заплачу от умиления!»

«Я сейчас тебя обратно распридумаю. Что ты предлагаешь: поверить, что тут все внезапно стали не только невероятно вежливы, но и бессмертны?»

«Как раз наоборот. Просто я уже и не думал, что вы, Фигаро, приучите свой разум хотя бы к толике скептицизма. Всё правильно. Муниципалитет по какой-то причине мог вдруг решить, что лучше всего под новые захоронения подойдёт другой участок – вот вам простое, а, главное, не требующее разгадывания никаких тайн объяснение... Стоп-стоп! Я не сказал, что вам прямо сейчас нужно отправиться на поиски этого самого нового участка. Достаточно просто найти нужные бумаги в городском архиве. Хотя, скорее, это всё есть в Своде городского учёта. Вы сегодня как раз встречаетесь с замом городского головы, так попросите у него эти чёртовы бумаги, да и дело с концом»

«Логично. Тем более что уже почти половина шестого. Где там нам нужно было встретиться..?»

«Крючок и кружка» полностью соответствовали своему названию: это был то ли магазин рыбы и рыбацких снастей, совмещённый с пивной, то ли пивная, совмещённая с рыбацким магазином. За длинной стойкой сверкал ряд кранов, из которых в стеклянные кружки хлестало душистое пенное пиво, запах которого следователь учуял за добрую сотню шагов, под полотком, подвешенные за хвосты болтались гроздья сушёной рыбы, а чуть левее, под тем же деревянным навесом, продавались удочки, катушки, блёсны, волблеры, живая наживка, подсаки, и всё остальное, что только могло понадобиться уважающему себя рыбку.

Рядом, прямо посреди дороги (хотя здесь, почти рядом с озером, никакой дороги уже не было; она превращалась в широкую песчаную косу, веером расходящуюся в стороны) стоял старенький моторваген «Жаклин Мерседес S-002», похожий на лёгкую пролетку, чересчур хрупкую и элегантную, чтобы выдержать ужас дорог Королевства, и посему должным образом переоборудованную: широкие колёса с шипованными протекторами, укреплённый кузов, полностью переделанная система рессор, мощный фаркоп и механическая лебёдка на носу.

Хонти был уже здесь: стоял, облокотившись на стойку, и о чём-то болтал с продавцом снастей. Одет заместитель городского головы был точно так же, как и утром, только его шапка, утыканная блеснами и попплерами куда-то исчезла, и теперь на плечи Хонти падал целый каскад огненно-рыжих волос.

Завидев Фигаро первый зам подскочил, точно в зад его ужалила оса, и огромными прыжками понёсся к следователю, загребая песок своими чудовищными сапогами.

- Фигаро! Фигаро! А я знал, что вы раньше приедете! Вот как чувствовал! Пиво и удочки уже в багажнике... Вы что, так в этом костюме к озеру и собираетесь?! Да вы с ума сбрендили, ей-же ей! Так, давайте не будет делать нервы, всё под полным контролем со стороны городской администрации! Пиф! Пи-и-и-и-иф! Подбери-ка вот этому джентльмену безрукавку, шорты и панаму. А, и шлёпанцы, а то куда он в туфлях? Да ещё и в лакированных?!..

Фигаро был полностью, абсолютно и безусловно счастлив.

Он умудрился сжечь себе нос, лоб, щёки, шею и основательно подпалить руки; здесь, у озера, да ещё и на закате это было как раз плюнуть. К тому же он стал счастливым обладателем безрукавки совершенно дикой расцветки, словно на белую ткань кто-то пролил все существующие в мире краски, да так и оставил подсыхать аляповатыми цветными лужами. Зато шорты цвета хаки сидели на следователе как влитые, панама не давала солнцу раскалить лысеющую макушку добела, а шлёпанцы... ну, они оказались просто шлёпанцами: подошва из пробки и пара шлеек через пальцы. В любом случае, Хонти был прав: удить рыбу в таком облачении было куда удобнее, чем в городском костюме (Фигаро вообще не мог понять, чем он думал, когда отправлялся на озеро одетый как столичный фабрикант).