XVII. Мечом и словом Божьим! (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 40

Д’Артаньян получил помощников с полным доступом в пороховой арсенал и убрался, а я, немного подумал и начал собираться в люди, а точнее, собрался совершить рекогносцировку в квартал Море, чтобы своими глазами посмотреть на смущающих народ Рошфора и Шеврез. А вдруг получится их нейтрализовать? Случаи разные бывают. Как уже не раз говорил, если что-то собираешься сделать хорошо и быстро — сделай это сам.

С собой взял только Арамиса и Портоса. Лишние люди — лишнее внимание.

Воплотиться в буржуа, дело совсем нехитрое. Взлохматить волосы, на голову колпак, коричневые куртка и штаны из грубого сукна, растоптанные башмаки и чулки, поверху потертый плащ с капюшоном. Пистолеты и кинжал не видно, а шпага… сейчас она тоже не привлечет внимание.

— Фу… — бухтел Исаак. — Это плебейство… я только купил себе перевязь для шпаги, почему я не могу ее надеть? А мой колет? Проклятье, я потратил чертовы десять лиардов на вышивку…

Я резко на него обернулся, Портос сразу заткнулся. Арамис постучал себе по лбу, сигнализируя товарищу: мол, что ты мелешь?

Исаак среагировал правильно, поклонился и принялся старательно мазать себе морду нагаром от сальной свечки.

Очень скоро мы ничем не отличались от большинства простого населения Парижа. А еще через час, уже проталкивались среди публики на улицах города. Но предварительно, я приказал выгонять в город телеги с вином и провизией, под мотивом благодарности народу от короны.

К кварталу Море мы уже добрались в темноте, народ начал рассасываться, пришлось и нам откочевать в первую попавшуюся таверну.

Нынешние публичные заведения не отличаются особой презентабельностью, особенно рангом пониже, предназначенные для простого народа. Смрад кислого вина и блевотины, чад от сальных свечей под потолком, подавальщицы похожие на вышедших в тираж портовых шлюх. Я уже давно привык, но, все равно, кривился от омерзения. Мы заняли столик в углу, получив возможность беспрепятственно обозревать весь зал.

— А-аа… — рычал какой-то полуголый верзила, щерясь беззубым ртом. — Клянусь своими бубенцами, истинно говорю, наш любимый король жив!!! Мне об этом говорила Магда Кривая, зеленщица, а она врать не будет…

— Слава королю!!! — лысый толстяк шарахнул деревянной кружкой по столу. — Вина, вина!!! Я убью за вино!

— Слава, слава, смерть проклятому епископу! — в зале пронесся дружный рев. — Разорвать предателя! Освободить короля!

Я заметил, что подавальщицы метались как угорелые по залу, разливая вино и пиво, народ пил как не в себя, но не платил, судя по всему, кто-то этот банкет оплачивал.

— Нужны надежные люди! — заплетающим языком бормотали за соседним столом. — Все есть, мушкеты, порох, пули и алебарды! Я проведу! Нам все дадут. И по ливру на каждого! Смерть проклятому епископу де Бриенну!!!

— Освободим короля!!! — в ответ загорланили в зале. — Оружие, дайте нам оружие!

— Проклятье… — глухо зарычал Портос, сжимая кулачищи. — Я не могу уже терпеть. Прикажите и я сам начну рубить им головы на плахе. Чернь, проклятая чернь.

— Что-то я вас здесь раньше не видел, — рядом с нашим столом появился тощий жердяй, в кожаной жилетке на голое, грязное тело. — Вы кто такие?

Он тряхнул головой, его замасленные пегие волосы прилипли сосульками к потным щекам. В глазах жердяя зажегся зловещий огонек.

— Смерть проклятому епископу!!! — Арамис вдруг вскочил и вздернул кружку вверх. — На плаху, разорвать лошадями, освободить короля! Дайте нам оружие…

Зал снова взорвался ревом, тощий опасливо закрутил головой и растворился в толпе.

— Клянусь своей задницей! — ахнул Портос. — Я уже чуть было не наделал в штаны. Вы мой друг до самой смерти…

Арамис коротко поклонился, а я в который раз похвалил себя за то, что не приказал его четвертовать в свое время.

Неожиданно в трактире наступила мертвая тишина. В зал начали входить вооруженные аркебузами люди в пестрой одежде. Выглядели они несколько карикатурно, но по суровым лицам можно было сразу понять — это люди, которые привыкли убивать.

Затем появилась тоненькая монашка в белой рясе, лицо ее было скрыто капюшоном, а рядом с ней шел еще один монах, в черной сутане.

Горбатый нос, глаза скрытые в выдающихся глазницах, резкий подбородок, широкие плечи и слегка сутулая спина. Черт побери — это был граф де Рошфор — я сразу опознал его.

— Она! Она!!! — взвыли люди в зале. — Скажи, благослови нас, матушка!!! Направь на истинный путь…

Я взвел курки на пистолетах под плащом. С этого расстояния промахнуться было невозможно, но… уйти мы не смогли бы — нас просто разорвали бы.

Реакции горожан ничуть не удивился. Все как всегда, будь то в семнадцатом веке или двадцать четвертом. Обозленная масса народа легко примет любой призыв. Им кажется, если сместить власть, все сразу наладится.

— Я благословляю!!! — монахиня вздернула руку к потолку. — Истина близка. Готовьтесь, Господь подаст нам свой знак!!! Время придет…

— А-аа, уу-у, Господь, знак, ждем, время придет… — люди захлебнулись в бурном ликовании. К монахине и Рошфору подскочил трактирщик и увел их на второй этаж.

Арамис и Портос молча посмотрели на меня.

Я скрипнул зубами от злости и отрицательно качнул головой.

— Ждем…

Потянулось время, я мучительно ломал голову, но ничего придумать так и не смог. Было ясно, что Рошфор и Шеврез заявились в таверну на ночлег, но как добраться до них все еще было неясно. Даже для нас, полтора десятка вооруженных охранников и возбужденная толпа горожан являлись непреодолимой преградой. Без шансов, разорвут в миг.

«Уйдут же суки… — матерился я про себя. — Утром уйдут и ищи их. Народ уже начал поддаваться, ринутся на Лувр — дальше только убивать, а это… это уже слишком. И что делать?»

Уже под утро, я совсем отчаялся и уже было решился штурмовать в лоб, но тут…

Неожиданно раздался гулкий рев, а тусклые окошки трактира окрасились ярким заревом.

Народ с воплями ломанулся на улицу, а я сразу понял, что в дело вступил дьявольский талант шевалье д’Артаньяна.

— Ваше преосвященство… — тревожно посмотрел на меня Арамис.

— Вперед! — я резко встал и направился к лестнице.

На лестнице нам преградили путь охранники герцогини де Шеврез и графа Рошфора.

— Назад! ­– верзила в расхристанной рубашке протянул руку. — Назад или, клянусь Господом, я вышибу из вас мозги!

Портос выпростал из плаща короткий мушкетон с раструбом на конце ствола.

Оглушительно саданул выстрел, у верзилы исчезла часть головы, переместившись в виде кровавых клочков на стену, а у второго стража просто оторвало руку с плечом.

— Вперед! — выставив пистолет вперед я начал поднимать на второй этаж…

Барон

Итак, Лулу бежала, прихватив детей. Честно сказать, я не очень понимал, зачем она это сделала. Хотела наказать меня? Но на сынка миледи мне было плевать с высокой колокольни, а Александр… она лишала собственного ребенка обеспеченного будущего.

Старуху-испанку было не слишком жалко, она явно попалась под горячую руку и не захотела отдать ведьме Джона Френсиса, вот Луиза и прикончила ее. А вот с конюхом история темная. Допустим, Лулу приказала заложить экипаж, чтобы покинуть дом, а конюх отказался. Но с какой стати он стал бы перечить той, кого все местные слуги по праву считали своей хозяйкой? А значит, убивать его не было ни малейшей необходимости… разве что это было сделано для того, чтобы скрыть истинную причину бегства!

Было ли это связано с графиней Карлайл, которая тоже покинула Бастилию без разрешения самым бесцеремонным образом? Я пребывал в состоянии легкой растерянности. Непонятная история, слишком много странностей и нелепостей. А времени этим заниматься у меня не было. Вот бы сюда д’Артаньяна… умный гасконец был неплохим сыщиком, уж он-то быстро выяснил бы в чем дело. Но лейтенант, насколько я знал, все еще отбывал профилактическое наказание, затеянное де Бриенном, который считал, что человек развивается только в те моменты, когда преодолевает очередные жизненные трудности. И с удовольствием подкидывал нашим подопечным эти самые трудности, дабы они прогрессировали. Таков был его метод. И я с ним не спорил — у каждого свой педагогический подход, а судя по тому, сколь многого добились наши друзья за прошедшие годы, метод отлично работал.