XVII. Мечом и словом Божьим! (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 33

Я уже прикидывал, к чему он ведет свой рассказ. Как бы ни пришлось сегодня отражать попытку очередного переворота и захвата власти. Вот только, интересно знать, кто стоит во главе? Медичи? Нет, ощущение, что ею лишь воспользовались, собрав заговорщиков под крышей этого дворца, пока сама хозяйка находилась в ином месте. Значит, пока будем считать за главного де Рога, отсюда и исходить. Мне-то в принципе все равно, кого убивать.

— Все, здесь присутствующие, прошли многочисленные испытания и обладают моим полным доверием, — продолжил, между тем Клод, — предлагаю спуститься в подвал, где после обряда вы узнаете, что должны сделать далее…

Что еще за обряд? Придется ли показать лицо? Дьявол, теперь уже одного де Сен-Мара мне мало, я хочу их всех!

Атос внезапно оказался рядом с моей портьерой и негромко спросил:

— Когда я могу приступить к моей миссии?

Я лихорадочно соображал. Если подорвать всю эту банду в замкнутом пространстве, то силы взрыва теоретически должно хватить, чтобы уничтожить их всех. Но лишь теоретически… все же пояс с взрывчаткой обладает слишком узким радиусом поражения. Вот если бы имелось что-то посерьезнее… И самому Атосу в этом случае уже не выбраться. Впрочем, он и так выступал в моем плане в качестве героя-камикадзе… во искупления былых грехов. Но при этом я вовсе не желал ему гибели, и если получится спасти графа, то я непременно это сделаю.

— Я дам вам знать, д’Атос. Пока же будьте наготове! Кстати, тот зал, куда нас всех позвали, хорошо защищен?

— Это самое охраняемое помещение дворца, — кивнул Арман, — недаром соседнюю с ним комнату занимает оружейный погреб. Попасть туда постороннему человеку попросту невозможно.

— Что-что? — заинтересовался я. — Оружейный погреб, вы говорите?

Атос равнодушно кивнул и поведал, что в погребе хранится все оружие и весь порох, и там же сундуки с золотом и прочими сбережениями Медичи, которые в свое время не изъяла Корона в свою пользу. По самым скромным подсчетам, там находилось до десяти миллионов ливров. Но деньги меня практически не заинтересовали — я не видел способа забрать их, а вот оружейная комната… это было то, что доктор прописал!

Тем временем все присутствующие проследовали к одному из тайных ходов, ведущих вниз, и мы с Атосом старались не отстать от остальных. Я все так же старался держаться в его тени, пуская графа впереди себя, и надеялся, что мое инкогнито не будет раскрыто. В целом, уровень безопасности здесь был поставлен из рук вон плохо. Пароль на входе, да предъявить кулон охране — смешно. Солдаты у дверей не красили картину, ведь они даже не просили назвать наши имена. Видно, никто и предположить не мог столь дерзкого проникновения внутрь дворца. Главное, чтобы там внизу не пришлось проходить еще одну непредвиденную проверку.

Обошлось, у тайного хода каждый оставлял шляпу и плащ, и надевал длинный, до пят балахон с капюшоном, полностью закрывавшим лицо. Шпаги тоже нужно было оставлять наверху, но дагу и пистолет я спрятал под балахоном — безоружным я туда не полезу, это точно! К тому же пояс со взрывчаткой был надет на мне, а не на Атосе. Я снял со стены один из факелов, и теперь в любой момент мог поджечь фитиль. Максимум минута, может, чуть больше — и привет! Бахнет будь здоров!

Люксембургский дворец для Марии Медичи достроили всего лет пять назад на месте Люксембургского отеля покойного герцога Франсуа де Пине из рода Люксембургов. Поэтому, хотя верхние этажи были выполнены в современном стиле, но чем глубже мы спускались вниз по лестнице, тем отчетливее вокруг были заметны следы прошедших эпох: стены из грубого, плохо отесанного камня, покрытые мхом, жуткие сквозняки, залетавшие сюда сквозь крупные щели, кое-где валялись насквозь проржавевшие мечи и доспехи, видно оставленные до особого случая, и так и вросшие в землю навсегда.

— Жуткое тут место, граф! — шепнул я Атосу, но тот в ответ лишь безразлично пожал плечами, по-видимому, ничуть не впечатлившись окружающей обстановкой.

Наконец, мы спустились на самый нижний ярус — бывший подвал владений герцога де Пине, и оказались с краю просторного зала, освещенного многочисленными факелами. Из зала вели несколько дверей. Одна из них, как я понял, как раз приведет меня в ту самую оружейную комнату, о которой рассказал Атос. По центру зала прямо на грубых камнях была начертана большая пентаграмма в форме звездчатого многоугольника, вот только один из острых углов был внизу, и по два вверху и по бокам — пентаграмма была перевернута, и в эту фигуру была вписана морда рогатого козла. Ниже по кругу были вписаны латинские буквы: «Samael» и «Lilith», пентаграмму очерчивали два круга, между которыми были нарисованы неизвестные мне символы. Да это же знаменитая «Печать Бафомета» — знак Сатаны и сатанизма. Эту пентаграмму в некоторых школах называли еще Пылающей звездой, она являлась символом интеллектуального всемогущества, звездой магов, знаком Слова, представлявшего двумя восходящими концами сатану в виде козла на шабаше.

Вот оно — самое сердце ордена, который мы всеми силами пытались истребить последние пять лет, и на счету которого десятки, если не сотни загубленных душ.

Между тем, все члены ордена выстроились вокруг пентаграммы на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

Де Род возвел руки вверх и начал говорить глухим, замогильным голосом:

— Братья! Сегодня мы все возвысимся! Этот день изменит ход истории! Вы уже догадались, что нам предстоит? Правильно! Великая миссия! Мы уничтожим всех, кто придет сегодня в Сен-Дени проститься с королем, и захватим власть во Франции. Поверьте, братья, нам это по силам. ОН — Клод По выделил это слово, — поддерживает нас!

Вокруг одобрительно загудели. Я еще до этого приметил под каким именно балахоном скрыл свой лик маркиз де Сен-Мар и старался держаться к нему поближе, а Атос держался ближе ко мне, ожидая решающего приказа.

— Но сначала мы принесем ЕМУ жертву! И пролитая сегодня кровь покажет Владыке нашу преданность!

В тот же миг по знаку руки барона одна из дверей широко распахнулась и двое людей в балахонах втащили в зал девушку, одетую лишь в некогда белую, а сейчас грязную и местами рваную ночную рубашку до пола. Волосы девушки были растрепаны, на скуле виднелся кровоподтек, но губы ее были сжаты, а глаза сверкали — дух пленницы не был сломлен.

Я не видел ее много лет, но узнал сразу.

Ребекка де Ландри, она же Екатерина Романова — девушка с портрета, моя любовь. Каким образом ты оказалась здесь в столь незавидной роли? Дьявол! Что же делать?

Она отчаянно сопротивлялась, но силы были не равны. Не прошло и пары минут, как ее уложили в центр пентаграммы, разведя руки и ноги в стороны и привязав их к железным кольцам, вбитым в камни пола.

Клод де Род, тем временем, подошел к массивной двери, ведущей в оружейную комнату и отпер ее крупным ключом, висевшим у него на шее на толстой цепи. Он зашел внутрь и вскоре вышел, держа в руках церемониальный нож с длинным волнистым лезвием.

Не нужно было идти к гадалке, чтобы понять — назначенной Бафомету жертвой была Ребекка.

Собравшиеся люди начали тянуть один звук на низкой тягучей ноте, создавая очень неприятный слуху акустический эффект. Звук отражался от стен и возвращался обратно, многократно усиленный. Ощущение, что работал мощный механизм совершенно чужеродного происхождения.

— Великий отец наш и создатель! — заговорил Клод, взяв нож двумя руками и шаг за шагом приближаясь к распятой Ребекке. — Мы приносим тебе великую кровавую жертву и просим лишь об одном: помоги нам в сегодняшнем испытании! Позволь нам исполнить задуманное! И следующая наша жертва будет во много раз более щедрой! Просим!

— Просим! — эхом повторили собравшиеся.

Я понял, что еще минута, и девушку прирежут, как свинью на праздник, безо всяких сожалений. Благо хоть насильничать не собираются, видно, не до того сейчас, хотя прежде подобными развлечениями члены ордена не гнушались.

Пора что-то предпринимать, но что?