XVII. Мечом и словом Божьим! (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 18

Через полчаса, вооруженные мушкетами, аркебузами, пистолетами, режуще-колящим оружием, да еще небольшим бочонком пороха, который настоятельно порекомендовал взять с собой д’Артаньян, и я не стал ему отказывать в этой мелочи, мы выехали со двора. Мне не хотелось терять ни минуты времени, и схватить чертова графа как можно скорее.

Был полдень, когда мы достигли дома, указанного Тибо. Вокруг кипела обычная городская жизнь, людишки сновали во все стороны по своим делам, оборачиваясь на нашу группу с изрядным испугом. Мы же остановились напротив закрытых дверей и спешились. Окна тоже были закрыты ставнями, ворота, ведущие в небольшой внутренний дворик, заперты на ключ, и ни малейшего движения, дом словно вымер.

Я, недолго думая, заколотил в массивные двери, но ответа не дождался. Если в доме и были люди, они затаились.

— Говорил же, что пригодится! — улыбнулся, словно давней возлюбленной, гасконец, нежно поглаживая бочонок.

— Да погодите вы! — огорчил я лейтенанта. — Или вы собрались весь квартал на уши поставить? Действовать будем тихо и деликатно. Ищите таран!

Левый и Правый тут же бросились выполнять приказ, и через некоторое время притащили крупный обрезок ствола дерева, предназначенный, видимо, на дрова. Я скептически оглядел добычу и пожал плечами. Может, и сойдет…

— Пробуйте!

Мерентрин громко начал отсчет:

— Раз, два, три!

Ствол дерева с силой впечатался во входную дверь дома, но та не поддалась. Люка и Бенезит крякнули от отдачи и чуть не выронили свой таран из рук. Одно из окон на втором этаже чуть приоткрылось и оттуда высунулось дуло ружья.

— Осторожно!

Но стрелок и сам промазал. Бахнуло громко, однако, пуля ушла в сторону, впечатавшись в стену дома напротив. Горожанам этого хватило, чтобы с громкими криками броситься врассыпную. Улица и проход перед домом мгновенно опустели.

— И раз! И два! — продолжил отсчет Мерентрин, с опаской поглядывая на окна, но там было тихо, ружье исчезло из виду.

Люка и Бенезит повторили попытку, и вновь безуспешно. Дверь выдержала.

Д’Артаньян, все это время стоявший чуть в стороне, демонстративно пожал плечами. Я вызверился на него:

— Хорошо, шевалье! Ваша взяла! Взорвите этот дом к чертовой матери!

Левый и Правый уважительно отошли в сторону, прихватив с собой таран. Они очень ценили талант гасконца, много раз воочию наблюдая сокрушительные последствия его применения, и сейчас желали оказаться как можно дальше от места очередного воплощения мечты в реальность.

Что мне всегда нравилось в безумном гасконце, у него никогда не расходились слова с делом. Не прошло и пары минут, как бочонок с порохом был заложен под дверью, а Д’Артаньян уже азартно поджигал запальный шнур. Мы же предусмотрительно скрылись за углом ближайшего дома, оттуда наблюдая за действиями лейтенанта.

— Йо-хо-хо! И бутылка гасконского вина! — выкрикнул д’Артаньян, когда шнур загорелся. После чего стремительно метнулся в укрытие. — За Гасконь!

Шарахнуло так, что уши заложило. Эхо взрыва еще долго гуляло по кривым переулкам Парижа, вызывая у горожан страх перед прогрессом.

Но нужный эффект был достигнул. Дверь дома влетела внутрь вместе с косяком и частью стены, и проход освободился.

— Вперед, господа! — крикнул я, выхватывая рапиру из ножен.

Никакого сопротивления в доме мы не встретили. Нижний этаж был пуст, мы быстро проверили все помещения и двинулись наверх по скрипучей лестнице. Где-то тут затаился неудачливый стрелок. Тут же прятались и люди Рошфора, да и сам граф. Он был чертовски опасен, и пренебрегать этим я бы не стал.

— Соблюдать осторожность! Граф нужен мне живым!

Но мы не нашли в доме ни графа, ни его людей, вообще никого, даже таинственного стрелка. Второй этаж оказался так же пуст, как и первый. Неужели, Тибо и его парни ошиблись? Но кто в нас стрелял?

Мы в растерянности бродили по комнатам, проверяя их раз за разом. Никого! Мог ли стрелок уйти через потайной ход? Запросто! Вот только обнаружить его нам не удавалось. Да и найди мы скрытую дверь, толку? Стрелок давно бежал, оставив нас в дураках.

— Господин барон, возвращаемся? — Люка вопросительно посмотрел на меня.

Снова неудача? Сколько можно! Черная полоса все не кончается…

И тут я явственно услышал негромкий плач ребенка. Тихий-тихий, но различимый. Показалось? Не думаю!

— За мной!

Мы прошли пару комнат, плач стих, словно ребенку заткнули рот крепкой рукой. Но теперь я понимал, что в доме кто-то есть. Оставалось только их найти, а это, как говорится, дело техники.

— Проверить еще раз все комнаты! Простучать все стены! Отыскать стрелка!

И мы нашли… не сразу, но спустя некоторое время сумели обнаружить секретный вход в шкафу, ведущий в маленькую комнату, в которой…

Я зашел туда первым, небрежно отмахнувшись от длинного ствола охотничьего ружья, уткнувшегося мне в грудь. Ружье держала в руках женщина невероятной красоты, за юбки которой схватился богато одетый мальчик с очень мрачным выражением на лице. Тут же рядом стояла пожилая испанка-служанка, она была сильно напугана.

Оглядев собравшихся, я поклонился красавице.

— Давно не виделись, Люси…

Епископ

Де Брас поклонился мне и маркизе, после чего вышел.

Я от раздражения чертыхнулся про себя. Де Брас пошел по ложному следу и послал его туда я. Лишние потери, потерянное время, а в результате, он всего лишь подтвердил, что нас как детей провели за нос — маркиз Сен-Мар в Париже, и провернул эту красивую аферу граф де Рошфор. Ну что же, три тысячи юродивых монашек, в следующий раз будем умнее.

— Он очень похож на тебя, мой друг… — вдруг сказала Мадлена.

Я вопросительно на нее посмотрел.

— Он такой же жестокий, скрытный и умный, как и ты, — пояснила маркиза. — У каждого из вас под благообразной внешностью таится настоящий зверь. И это мне в тебе больше всего нравится. Я пойду?

Я чмокнул ее в щеку.

— Где Мария Медичи?

— Она в дороге, приедет в Париж в последний день траурной церемонии.

Я кивнул, чтобы не выругаться.

Мадлена, быстро цокая каблучками по паркету, ушла, а я пригласил к себе Портоса.

Наш низкорослый крепыш вел себя словно нашкодивший школьник: стоял склонив голову и мял ручищами и так мятую шляпу.

Пришлось подбодрить.

Я встал и приобнял его.

— Я понимаю, мой друг, что вас снискала неудача, но это не повод кручиниться.

— Шесть! Своим руками я зарубил шесть мерзавцев! — Исаак показал мне свои огромные ладони. — И все впустую! — по его щеке пробежала слеза.

Я прекрасно знал, что может поднять настроение Портосу, и подал знак Арамису. После чего вложил Исааку в руку кошелек.

— Ваше преосвященство! — бурно воскликнул крепыш. — Но я не заслужил!

Я подметил, что слезы в его глазах, как по мановению волшебной палочки, исчезли, и хлопнул Портоса по плечу.

— В счет будущих побед, мой друг. А теперь хорошенько отдохните и завтра с утра на службу.

— Муха не пролетит! — радостно пообещал Исаак и свалил.

А я вернулся к себе за стол разбирать документы, а одновременно продумывать план, как вытащить этого щенка из логова Марии Медичи. А тут еще начинаются траурные церемонии, мать их так, которые будут длиться целую неделю. И мне, хочешь не хочешь, придется присутствовать в соборе Нотр-Дам хотя бы периодически. Это настоящий маразм, а не погребальная церемония.

Тело короля лежит в закрытом гробу в Зале Почета, рядом с ним сидит его манекен сплетенный из ивового лыка в королевской мантии и посмертной восковой маске, снятой с покойника. А в маску еще вставлены волосы и стекляшки вместо глаз, чтобы подчеркнуть сходство с покойным. Вдобавок манекен держит в руках королевские регалии. Зачем все это? А бог его знает. Ответ один — так хоронили всех королей примерно с тринадцатого века, значит, и этого так похороним. Негоже попирать святую старину. А саму церемонию описывать даже не хочется. Ну да ладно…