Жнец - "РуНикс" - Страница 29

Замешательство и удивление, отразившиеся на его лице, были бесценны. Перед ней предстал не Хищник. А мальчик, которого назвали чудовищем за то, что он совершил храбрый поступок, а потом оставили одного и больше никогда не говорили ему, что дорожат им. Перед ней был мальчик, спрятавшийся внутри сильного мужчины, который не мог понять ни ее действия, ни стоявшие за ними мысли. Она пробралась под показную сторону его личности и нашла мужчину, того мальчика.

Не сказав больше ни слова, Морана встала. А то, что он отпустил ее, лишь служило подтверждением его шока.

Она открыла дверь и столкнулась с Данте, который смотрел на нее, подняв брови. Морана покачала головой. Он усмехнулся.

– Нужно идти в дом. Время ужина, – объявил Данте, указывая на главную дверь. – Можем поговорить по пути.

Морана кивнула:

– Ничего, если я оставлю здесь свой ноутбук? Я запустила несколько программ, и мне будет не по себе, если они будут работать в том доме.

– Конечно.

– Можешь оставить нас на минуту? – произнес голос виски и греха позади нее, обращаясь к Данте.

– Опять? – ухмыльнулся он, а потом покачал головой и молча вышел через главную дверь.

Морана обернулась, собираясь спросить, о чем он хотел поговорить, как вдруг Тристан с силой прижал ее к стене возле двери. Она подняла взгляд, ничего не понимая и с трудом переводя дыхание. Успела лишь мельком заметить неистовое выражение его лица, как он набросился на ее губы.

Она поджала пальцы ног и стиснула его крепкую поясницу, чувствуя под ладонью пистолет, засунутый сбоку за пояс брюк. Ее тело запылало, сердце грохотало в груди, а Морана отдавалась ему, как песок морской волне. Тристан сжал ее волосы в кулаке и запрокинул ей голову, жадно поглощая ее губы. Поцелуй был совсем не похож на тот, что случился несколько минут назад. Грубый, почти болезненно пылкий, но под ним подспудно пронеслось нечто непорочное. Морана все еще ощущала его замешательство в поцелуе, но было в нем что-то еще. Что-то заветное. Что-то, что он пытался ей сказать, но чего она не могла понять. Морана охотно разомкнула губы, и он, скользнув между ними языком, погрузился в ее рот. Тристан прижимал ее к стене всем телом: ноги к ногам, бедра к бедрам, грудь к груди. Наклонялся к ней, а Морана старалась как можно выше подняться на цыпочках.

Ощущения проносились по всему ее телу, кровь пылала и повсюду обжигала ее изнутри. Тристан прикусил ее нижнюю губу, у нее вырвался стон. Он поглотил его, лаская ее язык своим, сплетя их вместе на мгновение, а потом снова его убрал. Морана прижалась бедрами к его бедрам, притягивала все ближе, пока он наслаждался ее губами, крепко, но нежно сжимая ее волосы.

Это был не просто поцелуй. А нечто гораздо большее.

Они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть необходимого воздуха.

– Ужин, – пробормотала Морана сквозь затуманенный разум.

– Я бы предпочел насладиться тобой, – прошептал Тристан в ответ, снова отчаянно ее целуя.

Морана растворилась в этом поцелуе, позволила ему утащить ее на дно. Она не представляла, как долго они целовались: несколько секунд, минут или часов. Знала лишь, что, когда он отстранился, ее губы припухли, а сама она желала большего. Он тоже. Морана чувствовала это в его теле, видела в голубых глазах.

– Вот так и целуй меня в следующий раз, – сказал он, слегка отстранившись.

Морана закатила глаза.

– Спасибо за урок.

Она мельком заметила ямочку у него на щеке, когда он отвернулся к двери. Потянула его обратно за плечо и снова чмокнула. Во всем виновата эта ямочка. Он ответил на поцелуй. Между ними вновь вспыхнула страсть.

Тяжело дыша, Тристан сделал решительный шаг назад. Морана поправила одежду и пальцами пригладила волосы. Следуя за ним к двери, она заметила, что Данте обратил внимание на ее припухшие губы и взъерошенные волосы Тристана.

– Ни слова, – предупредил Тристан, вновь нацепив привычную маску.

Данте лишь ухмыльнулся, сунув одну руку в карман брюк, а второй обхватив Морану за плечи, и они пошли к особняку. Тристан бросил многозначительный взгляд на руку Данте, но тот ее так и не убрал. Тристан вновь посмотрел вперед и пошел дальше. Морана расслабилась в объятиях Данте.

Ночь была тихой и прекрасной. Небо по-прежнему застилали облака, а луна все так же выглядывала из-за них то тут, то там. Люди Марони, которых не было видно на территории в течение дня, снова скрылись с глаз. Шагая к особняку в компании двух мужчин, Морана нарушила молчание.

– У меня сегодня произошла неприятная ситуация с мистером Марони. Но оказалась вполне мне по силам.

Она рассказала им о состоявшемся разговоре, по крайней мере частично, и о программах кодирования, над которыми работала весь день. Умолчав о том, как смотрела записи с камер и говорила с Амарой, Морана шла, прижавшись к Данте, рядом с Тристаном. Все это представлялось ей каким-то нереальным. Она чувствовала себя в безопасности.

Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее напрягались ее спутники. Вскоре Данте убрал руку с ее плеча и вошел в особняк. Тристан снова стал невозмутимым и безразличным, как только они подошли к дверям, и жестом пригласил ее пройти вперед. Морана вошла, все еще испытывая неясные ощущения в сердце и в теле.

Они прошли в фойе. Как только дверь за ними закрылась, Тристан чертовски удивил ее, прижав к себе и заглянув ей в глаза. Поднял руку и обвел большим пальцем ее пухлые губы там, где его губы оставили свой след.

– Сегодня ночью.

Морана сделала резкий вдох: это прикосновение отдалось пульсацией в ее теле. Она сглотнула, кивая. Тристан убрал руку.

– Задай им жару, – прошептал он.

Она улыбнулась. Тристан смотрел на ее улыбку долгое мгновение: взгляд его удивительных глаз был прикован к ее губам.

А затем произошло нечто прекрасное, невероятно ценное.

Его холодные, равнодушные глаза потеплели.

Что-то не так.

Настойчивое мучительное чувство никак не покидало Морану, пока она смотрела в телефон, удаленно отслеживая ход работы программ, которые запустила в доме Данте. Ее программному обеспечению никогда не требовалось так много времени, какими бы сложными ни были алгоритмы. Это являлось предметом ее гордости. Но прошло уже больше суток после того, как она запустила коды, а прогресс, к ее большому удивлению, составлял всего сорок процентов. Сорок гребаных процентов. Такое попросту невозможно, если только в работу не вмешались извне. Морана проверяла. Никто не вмешивался. А потому она никак не могла понять, какого черта ее программа продвигалась со скоростью беременной улитки.

Озадаченная и недовольная собственным творением, Морана вышла из дома на лужайку. Она была слегка разочарована, но не только из-за программы, но и из-за вчерашнего вечера.

Ужин прошел на удивление гладко. Конечно, не обошлось без подспудной напряженности, но Марони не отпустил ни одного ехидного замечания. Вежливо сообщил ей о давно запланированной вечеринке, которая состоится сегодня вечером, а потом молчал на протяжении всего ужина. Возможно, именно так он и вел себя за столом, и первый вечер был исключением. Морана этого не знала, но заранее приготовилась к неподобающему взгляду или улыбке. Приготовилась и к намекам в свой адрес или, что еще хуже, в адрес сидящего рядом с ней охотника, в котором, когда они расселись, не осталось и следа того человека, каким он был в доме Данте. Если бы ее губы не горели от страсти, порожденной его губами, Морана сочла бы произошедшее плодом ее бурного воображения.

Сидя рядом с ней, Тристан не был Тристаном, он превратился в молчаливого Хищника – бдительного, настороженного. И теперь, увидев несколько сторон его личности, она поражалась тому, с какой легкостью он возвращался к своим обычным качествам. И не только он. Данте тоже остыл, его непринужденная улыбка сменилась безрадостной ухмылкой.

Чем больше она узнавала обоих мужчин, тем лучше понимала, как тщательно они скрывали свою истинную сущность, которая во многом еще не была ей открыта. Кое-кто мог бы сказать о ней то же самое. Но поскольку Морана знала себя, она понимала, что в этом случае дело было скорее в незнании, кто же она такая под этим показным обликом. Она сама постигала это впервые в жизни, впервые начала ощущать грани зоны комфорта. В любом случае ей предстояло пройти еще долгий путь, чтобы осознать, кто она на самом деле, ведь в глубине души Морана не была дочерью своего отца. Пока она представляла собой хрупкое создание с запутанными мыслями. Вот и все, что она знала на данный момент.