Без пощады 3 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 17

— Уткнись, Дилрой! — рявкнул громила, сжимая кулак — Хвост поджимать поздно! Наши рожи на каждую камеру попали и нас по домам не разгонят! Сюда слушайте! В сети говорят, что по окраинным коридорам двинулись по двое-трое перевязанных работяг в грязных комбезах. Но они не из наших! Копы! Лица измазали, бинтами умотались, а под комбезами у них игольники и ручные сканеры! Как только засекут кого из наших самых сильно себя показавших — тут же на месте и валят наглухо! Говорят, у них приказ всех зачинщиков на утилизацию отправить.

— И где они сейчас? — мутант с черной курчавой бородой наклонил свою изуродованную деформированную голову, чтобы лучше слышать — Нам получится отсидеться?

— Куда там! Заглядывают в каждую щель! Не знаю устоит ли эта дверь…

— Если у них полицейский аварийный ключ — куда там! — робко вставил медбрат, усевшись у стены и баюкающий в руке кофейную чашку с разбавленным водой спиртом — Войдут как себе в ЖилМод — растворенный в крови алкоголь добавил ему смелости, и он решился попросить — Свяжите меня, а? Я ведь ничего не сделал — за что меня вместе с вами валить наглухо?

Ему никто не ответил — столпившиеся вокруг лидера люди напряженно ждали решения проблемы, а они, те, кто взвалил на свои усталые плечи чужие судьбы, старались придумать хоть что-то, понимая при этом, что деваться им некуда. Отсюда выход только один — обратно в коридоры пустого и страшного сейчас «внешнего» сектора, где бродят группы ликвидаторов.

— Прорваться бы в тоннели старых шахт — тоскливо протянул изможденный старик, глядя, как сжимаются и разжимаются стальные пальцы его недавно установленного протеза левой руки.

— Чем там дышать?

— Все оборудование так там и осталось — возразил старик — Я знаю! Мой отец был шахтным инженером! Да и у меня хватит мозгов, чтобы все запустить. Нагрести где-нибудь жратвы и воды — и туда на пару недель.

— А священная война⁈ — вскрикнула седая женщина и сердито ударила кулаком о стену — Мы должны истребить всех поганых «нулей»! Так велел святой отец Микаил!

— Истребить — проворчал старик, куда быстрее остальных пришедший в себя и уже понявший, насколько плохо обстоят их дела — Как бы нас не истребили. Отец Мика не жив, не мертв… Мы сами едва на ногах стоим. Нам надо где-то укрыться. Форд… малой… ты ведь не хуже меня эти коридоры знаешь. Сможешь довести до одного их бывших шахтных шлюзов? Из тех, что закрываются без автоматики.

— Довести смогу — оживший громила почесал саднящий после последней заварушки затылок и признался — Двоих… может троих провести смогу. Но нас вон сколько… а еще отец Микаил — его как? На руках?

Медбрат опять подал голос:

— Умрет сразу! Спятили? Его вообще двигать с места нельзя. Разве что только на платформе грузовой — и вместе с резервным медицинским модулем. У нас есть такой. Я даже запустить его смогу. Но этот модуль весит больше ста килограмм и он ни черта не мобильный.

— А платформа есть?

Медбрат Виктор мотнул головой:

— Своих не держим. Тут есть пара автоматических доков с платформами неотложки. Но их либо диспетчера вызывают, либо аккредитованные в системе доктора. А я… я просто медбрат с нищенским окладом. Что вы от меня хотите? Я никто! — допив спирт, он подставил кружку под горлышко бутылки сидящего рядом мужчины и пьяно повторил — Я никто! С-сука… просто никто!

— Как и все мы — тихо произнесла одна из женщин — А может просто подождем здесь и все обойдется? Зачем копам заглядывать в закрытую клинику?

В помещении снова повисло тяжелое молчание, прерываемое лишь стонами и вскриками спящих мятежников.

— Надо уходить в шахты — едва слышно повторил старик — Иначе не спастись…

21.

— Удар по Раккатару! Пираты напали на колонию Раккатар! — это страшное известие выплюнул из себя подплывающий к огромному астероиду потрепанный корабль — Говорят там просто бойня! Все каналы связи блокированы! Пиратов тьмы и они вырезают всех подчистую! Кстати — салют всем! Купец Григориан на связи! Мы живы и здоровы! И… мать вашу… это же крейсер федералов…

На этом общий эфир горланящего судна прервался ненадолго, а когда капитан снова вышел на связь, общался он куда менее развязно и громок. Но главная новость осталась неизменной — атака пиратов на Раккатар.

Но никого это известие не потрясло — куда уж сильнее?

На фоне собственных страшных новостей, утопая в крови и задыхаясь в дыму внутренних пожаров, город Астероид-Сити почти не заметил пришедшей вместе с очередным торговым кораблем новости о пиратском нападении на планетарную колонию Раккатар, находящуюся в том же условном окраинном секторе космоса. Еще одна схожесть состояла в том, что на Раккатаре тоже добывали знаменитейший и загадочный артианит — редчайший и невероятно дорогой.

Раккатар находился в собственности другой трансгалактической корпорации, являющейся прямым конкурентом НЭПР практически во всех отраслях. В другое время эта новость, пожалуй, заняла бы почетное главное место в фокусе всеобщего внимания, но сейчас ей почти не удалось привлечь чье-либо внимание.

Когда полыхает собственный дом то как-то плевать на проблемы не слишком дружелюбных соседей…

22.

Мало кому известная в лицо серенькая худосочная личность по имени Плэй Макинтош являлась владельцем клиники «Второй рассвет», что тоже являлось тайной для абсолютного большинства. Друзей у него никогда не было, а круг знакомых был крайне узок.

И ему это нравилось.

Плэй Макинтош, неспешно стареющий мужчина пятидесяти семи лет, бережно сохранивший природное здоровье тела, был полностью доволен своей спокойной жизнью. Получив клинику в наследство, а вместе с ней необходимые связи c важными людьми и твердое знание о том, с кем и скольким надо делиться, Плэй провел скромную церемонию погребения властной матери и зажил в тихое удовольствие. Запросы у него были невелики. Умеренное питание три раза в день, немного спорта на домашнем тренажере, три-четыре порции спиртного во время субботней игры в карты со смешными ставками.

Жил он в одиннадцатом секторе, изредка лениво подумывая о том, чтобы перебраться в десятый, но не видя веской причины делать это, раз жизнь в надежно защищенном квартале, где располагался его собственный двухуровневый ЖилМод, удовлетворяла всем потребностям. Границы квартала он покидал редко и с неохотой, жил убежденным холостяком и еще с юношества знал, что у него никогда не будет детей. Все свои «интимные мелочи» как он их называл, более чем прекрасно решались с помощью куклы модели «Огненный Прилив», чуть иронично называемой им миссис Макинтош.

Во всех тех случаях, когда Плэй Макинтош покидал свою зону комфорта, ему приходилось решать задачи, связанные с клиникой «Второй Рассвет». Закупка медикаментов, крови, имплантатов и донорских органов производилась дистанционно, но порой все же приходилось встречаться с поставщиками и проводить инспекцию самой клиники. С персоналом он вел себя сухо, властно и требовательно, всегда находя причину для своего недовольства. Изредка позволял себе отеческую улыбку, а взамен требовал проявление безусловного уважения.

И при всем при этом Плэй Макинтош не был идеальным и знал это.

Главной его слабостью и даже некоторой уязвимостью была привычка вести бессмысленные разговоры со всяким безобидным сбродом ненавидимого им двенадцатого сектора. Все и всегда происходило по заведенному им ритуалу — первая такая беседа состоялась, когда ему не было и двадцати, подарив ему невероятные ощущения и зашкаливающее возбуждение. После такого он уже не смог отказаться от подобных радостей…

Вот уже на протяжении десятков лет, закончив дела в клинике, Плэй Макинтош на личном видавшем виде электрокаре по одному и тому же магистральному безопасному коридору двигался к шлюзу, со скрытой нетерпеливостью поглядывая по сторонам. Его замаслившийся от ожидаемого удовольствия взгляд искал нечто особое и как правило находил. Тогда он останавливал машину рядом с нужным ему объектом, но ни в коем случае не покидал ее и даже не опускал крепкое ударостойкое стекло, способное выдержать выстрел из гражданского игольника. К его услугам был установленный им лично внешний динамик и именно с его помощью мистер Макинтош беседовал с выбранным им объектом — чаще всего это был увиденный им хромающий или шатающийся одиночка в старом тряпье. В собеседники ему годился любой доходяга, мутант или наркоман, хотя Плэй предпочитал разговаривать с серьезно пострадавшими калеками.