Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ) - Гвезда Анна - Страница 16

- Ведь никто не умер, правда? – вырвалось у меня.

- Слава Богу, нет! - вот теперь, Алан Бей улыбнулся искренне.

Попрощавшись, он ушел. Я поплелась к себе.

Меня охватило глубокое отчаяние. Что же на самом деле произошло? Кто я? Я зверь? Чудовище? Монстр? А может я просто сошла с ума? Может все это лишь плод моего больного воображения? Может у меня шизофрения или раздвоение личности? Логического объяснения не находилось.

И самый главный вопрос. Как жить дальше?

Мне надо было с кем-то поговорить. Озвучить свои вопросы в голос.

Вачек. Имя друга неожиданно всплыло в моей в голове. Только он был достаточно эмоционально нестабилен, мечтателен и тонок, чтобы попытаться понять и поверить мне.

Я переоделась и помчала в прихожую.

- Далеко собралась? – спросил Грег. Он возвышался надо мной с насмешливой улыбкой.

- Недалеко. Я хочу сходить к Вачеку. Это всего лишь в соседнем дворе, Грег.

- Хорошо. Наверно тебе сейчас нужна дружеская поддержка – проговорил отчим, все еще улыбаясь – Давай, я провожу тебя, малыш.

Я благодарно улыбнулась ему в ответ. Как я любила своего отчима, он никогда не задавал лишних вопросов и сам находил нужные ответы.

Вскоре я благополучно добралась до Вачека. Он, как обычно сидел за компом.

- Вачек! – взволновано начала я – Ты видел репортаж про зверя?

- А это ты мыша? – он широко улыбнулся – Нет, не видел, но слышал. Тетушка уже прожужжала мне все уши. Ругает на чем свет стоит местные власти. В прочем, как всегда. Я заешь ли …..

- Зверь – это я! – мне стало сразу легче от вырвавшегося признания.

Глаза Вачека расширились от удивления.

- Мыша, ты, что окончательно спятила? – очень серьезно спросил он.

- Наверно – не менее серьезно подтвердила я – Но, я тебя прошу, не прерывай меня. Послушай. Мне нужно рассказать, иначе я сойду с ума.

Вачек, на секунду нахмурился, будто обдумывая что-то, затем снова широко улыбнулся.

- Даже, если ты и сумасшедшая, ты все равно самая лучшая мыша в мире. Давай, валяй. Уверен, что вдвоем, мы разберемся.

И я начала свой сбивчивый рассказ. Постоянно заикаясь и путаясь в событиях, я, потихоньку, выложила все до последней подробности.

Вачек слушал меня, открыв рот, бессознательно качая головой, словно он заранее не мог поверить в правдивость и реальность моих слов.

Когда я закончила, затянулась долгая молчаливая пауза, мы не смотрели друг другу в глаза. Я, боясь, увидеть в глазах Вачека ужас и осуждение, а он, наверное, от отвращения. Наконец, Вачек заговорил:

- Мыша, я думаю, во всем виноваты твои кошмары. Ты ж впачатлительная, прям ужас, вот наложила чертов репортаж на себя. Встала поздно, новости по местному каналу передают каждые два часа, наверняка Мари заглянула к тебе и забыла прикрыть двери. Она ж у тебя словно в лифте родилась. А Грег глуховат на одно ухо, у вас телевизор орет громко. Ты спала и слышала новости сквозь сон. Твой мозг сразу же нарисовал соответвующие картинки.

Я колебалась, но как хотелось в это поверить!

- Но, Вачек все было слишком реально – упрямилась я.

- Ты очень устала за вчерашний день. Переволновалась. Единственный, кто виноват в этой истории – это твой Сандерс – выводы Вачека меня сильно возмутили.

- Он здесь не причем – запротестовала я.

- Мыша, кончай. Когда ты психуешь и дергаешься, твои кошмары становятся слишком реальными, За пять лет я изучил эту особенность совершенно точно. А уж когда этот пижон с клюшкой нарисовался в твоей жизни, я ни дня не видел, чтоб ты улыбалась . Набить бы ему морду, да так, чтоб забыл к тебе дорогу.

- Ему уже досталось – фыркнула я – И все же мне страшно, Вачек. А вдруг ты ошибаешься, и права я. И потом, как я попала домой? По воздуху?

- Сама же сказала, что не помнишь! Мыша, ты перечиталась книжек – хихикнул Вачек – Давай сделаем так: я залезу к тебе в комнату по лестнице. Не зайду ж я через дверь, твоя мамаша не поймет. Ты заснешь, а я всю ночь просижу за компом, буду тебя сторожить. А утром мы оба посмеемся над твоими страхами. Ладненько?

- Нет, нет, Вачек, это может оказаться опасным. Я не могу так рисковать тобой. Вдруг я могу тебе навредить –

Вачек закатил глаза.

- Мыша, ты безнадежна – по слогам проговорил он, смешно растягивая гласные.

Вот, паршивец, знает как меня нужно успокаивать – с щемящей теплотой, подумала я, благодаря Бога за то, что он послал мне такого верного друга.

- Давай рассуждать логически – уже серьезней продолжал Вачек – Ты ведь не тронула своего смазливого клюшечника. Потому, что ты его любишь. Ведь так?

Я покорно кивнула. Мне хотелось верить, что это, именно так, а не результат случайности.

- А меня ты любишь? Я, конечно, не такой красивый, как твой хоккейный попугай. Да, и клюшки у меня нет. Но, все-таки?

И далась же ему эта клюшка. У Кела масса других достоинств.

- Очень – ответила я, усиленно пытаясь не замечать подколки над Келом.

- А, если, ты меня любишь, значит, не тронешь. Улавливаешь логику, мыша? – улыбаясь, заключил Вачек.

Я попыталась протестовать, но Вачек замахал на меня руками.

- Так, все. Заканчивай заниматься своим любимым делом. Прерати сама себя копать. Дуй домой и жди меня. Утром мы будем смеяться, запомни.

Он чмокнул меня в нос, и недвусмысленно подтолкнул к окну.

Что ж, меня выгоняют. Я слегка обиделась, хотя, прекрасно видела, что своими дикими проблемами оторвала Вачека от работы. Вот уже два дня Вачек делал рекламный сайт для обувного магазина своего дяди. Ему не сильно нравилось заниматься таким тривиальным и скучным, с его точки зрения, делом, но он отчаянно нуждался в деньгах.

Со вздохом, и полная новых надежд, я направилась домой.

Остаток дня я провела, наматывая круги по своей комнате. Так мне лучше думалось. С каждым часом все больше и больше, убеждая себя в правильности теории Вачека.

«Он прав. Во всем виновато мое больное воображение. Вот пойду к Мари, и так и скажу: веди меня к своему аналитику. Хватит делать вид, что у меня нет проблем» - решительно думала я.

Меня волновала единственная деталь. Только она не вписывалась в общую, такую удобную во всех отношениях картинку. Где мое платье и туфли? Я обыскала всю комнату, перерыла шкаф. Искомых вещей нигде не было.

Мари сегодня отнесла вещи в химчистку, услужливо подсказало сознание. Туфли, все та же Мари, в порыве своей маниакальной аккуратности, вполне могла спрятать, причем так, что сама потом не найдет.

Но все же, где-то в самом глубоком уголке моей души билось черным маревом убежденность, что все мои такие безупречные выкладки - самообман.

Я могла пойти к Мари и прямо спросить ее, но боялась ответа. Мне легче было поверить во что-то реальное, чем в ужас и мистику. Это была чистой воды трусость и эгоизм.

Я сжимала кулаки и уговаривала себя:

«Эшли будь разумной. Доверься Вачеку. Он старше. Он умнее. Ему виднее. Он прав».

Противно. Чудовищно. Я подвергала опасности своего лучшего друга. Но я до зубной боли боялась остаться одна.

Пока я, как китайский болванчик, колебалась, между слабой надеждой и черными подозрениями, наступила ночь.

Вачек, смешно пыхтя, грузно ввалился в мою комнату через окно. Он шумно отряхивался и сердито смотрел на меня:

- Так, Мыша, я не понял, ты почему до сих пор не в постели? И не надо складывать на груди свои ручки. Я никуда не уйду, и не проси. Марш, в кровать. Бегом, мне надо работать. Давай, давай, пусть тебе приснится твой кот в сапогах. Ой, пардон, на коньках. Спокойной ночи.

Я попыталась протестовать, но ком застрял в горле. Я так была рада, что он пришел. Прости меня, Вачек. Я чудовище слабое и трусливое.

Я покорно улеглась, но сон не шел. Страх не утихал, даже предательское облегчение, нахлынувшее на меня, после прихода Вачека не помогало.