Окаянное золото (СИ) - Исаев Глеб Егорович "Isaia" - Страница 30

- Да? А кто в этом сомневался? - Игнат скривил тонкую губу и выжал педаль газа. - Хлипок твой выбор оказался, Фрол, и глупец к тому-же.

-Вместо того, что-б посох беречь пуще жизни он его в доме своем бросил. Паршивого призрака напугался и бросил. Зря выходит я на тебя бабку Морочницу извел. А уж она мне сколь годков верой и правдой служила?

-Не трави душу. - Владимир вдруг осознал, что сказал это не он. - Произнес эти слова кто-то большой и сильный, способный натворить такого, что сам Фрол был против него сущим гномом. - Не вышло, тут не поспоришь. - Теперь придется служить.

-А все почему... - Теперь в голосе Борова слышалось явное торжество. От радости он явно стал болтлив. - Потому, как понадеялся ты на девчонку свою. Да только я проворнее оказался. И ее к ногтю прибрал, и мужичка ее малохольного тоже, и этого, недомерка.

- Глеба-то зачем? - не сдержался Владимир. -Он же не причем.

-Причем, не причем. - Отмахнулся Игнат, вытягивая новую сигарету из цветастой пачки. - Он мне давно поперек горла стоял. В поезде кто, как не он помешал? А ты вообще милок молчи, не вякай. Я с брательником говорю.

-Не бери в голову, Фрол. Он скоро совсем ручной будет. Тебе Иуде, не помощник. Слушай, а это идея. Может мне тебя теперь так и называть? Браткой Иудиной?

-Из-за тебя ведь все. Из-за жадности твоей мучаюсь. А ну как если малец этот, Владимир, давеча бы руку твою удержал, глядишь, иначе могло повернуться. - Игнат-Боров осекся, но хитро подмигнул сидящему рядом с ним. Владимир мог отдать голову на отсечение, ему подмигнул. - Не сумел, теперь себя кори.

Похоже, что Владимир стал невольным свидетелем выяснения старых споров.

- А ты не слишком разболтался, Игнат? Он ведь еще не до конца свой. - Поинтересовался некто его голосом с нескрываемым ехидством.

- Тебя не спросил. - Отрезал Боров. - Сейчас. Еще немного и процесс станет необратимым. Он просто уснет. Уснет навсегда. А я останусь один с его..., с твоим могуществом. Так, отчего и не поболтать пока? Когда еще выпадет, ты ведь тоже исчезнешь?

Голос Игната начал стихать. Поплыл куда-то вдаль, растворяясь в аромате неведомого табачка. Показалось, что еще миг, и вот уже вокруг все исчезнет. Белесый, плотный туман начал заполнять пространство. Он проникал в тело, в голову, в мысли, смывая все...

- Очнись. Вспомни меня. - Владимир попытался отмахнуться от надоедливых звуков, от зудящего голоса. Но тот никак не хотел отставать. Лез в уши, доставал до самых мозгов.

-Кто ты? - прошептал он.

-Я Варя. - Прошелестело в ответ.

Перед глазами возник смутный образ в сиянии светлых волос. - Помню.

-Ты можешь. Должен. - Голос прервался, однако белесый туман, заполнявший сознание на мгновение рассеялся. Владимир напряг силы, и вновь попытался взять под контроль свое, почти ставшее чужим тело.

-Все ты правильно рассчитал. - Вновь донеслись до внутреннего слуха Владимира слова Фрола. - Только... подумал я, что может и к лучшему все. Устал. И сила уже не в радость. Жаль мне тебя...

-Себя пожалей, глупец. - Отозвался Бугай с нескрываемым ликованием. - Еще чуть-чуть. Вот тракт окончится, и все, конец и тебе и человечку этому, которого ты в слепоте своей в наследники выбрал...

И тут Владимира осенило. Он понял, что хотела сказать ему Варя..., чего так боялся этот торжествующий сейчас победу упырь. Неимоверным усилием Вовка протянул вперед руку, нащупывая рюкзак с золотом. Медленно совсем медленно положил плохо слушающийся его палец другой руки на кнопку стеклоподъемника. Подтянуть довольно тяжелый рюкзак как можно ближе к себе оказалось куда боле сложной задачей, но главной проблемой было сделать это не привлекая внимания сидящего рядом колдуна. Однако радость предвкушения сыграла с Игнатом дурную шутку. Он невидящим взглядом смотрел в лобовое стекло, губы распылись в блаженной улыбке.

Странно, однако Владимиру на миг показалось, что кто-то все-же наблюдает за ним. Не с одобрением, но и не с осуждением. Скорее с безмолвной покорностью судьбе. Но главное этот кто-то вовсе не собирался мешать ему.

Вовка вытянул ладонь из-за спины, и на мгновение замер, пытаясь сообразить, правильно-ли он понял безмолвную подсказку. А в следующее мгновение, так и не разрешив до конца загадки, уперся пальцем в кнопку, помогая неподвижному пальцу всем телом. Тонированное стекло дрогнуло и медленно поползло вниз. В салон ворвался поток сырого ветра.

Однако даже это не смогло отвлечь колдуна от его фантазий. Заметил неладное он только когда Вовка потянул мешок на себя.

-Эй... Фрол, ты чего это? - еще без особой тревоги стрельнул взглядом в зеркало заднего вида Игнат. - Ты...

Но Владимир уже преодолел мертвую точку. Помогая себе, чувствуя, как тают последние силы, вцепился в яркую брезентуху зубами и мотнул головой.

Рюкзак замер, качнулся назад от потока встречного воздуха и плавно, словно бы нехотя, кувыркнулся за борт. Хрустнул выбитый из сустава палец Владимира, покатилась по бордовой обивке сидения тусклая монетка, и вдруг прозвучал дикий, душераздирающий крик Игната. Водитель несущегося по пустому шоссе джипа, забыв обо всем, ухватил обеими руками голову.

И тут тяжелая машина вильнула вбок, визгнула резиной на мокром асфальте и на полном ходу крутанулась через крышу.

Владимира бросило вперед, на жесткую спинку переднего сидения, потом назад, потом вбок, а потом все исчезло...

Он лежал на земле. Вокруг него стояли какие-то, кажущиеся отсюда снизу великанами, люди. Тянуло откуда-то вонючим химическим запахом горелой резины и пластмассы. Владимир моргнул ресницами, пытаясь рассмотреть хоть что-то.

-Жив? Жив! - Выдохнул вдруг один из стоящих, рухнул на колени, едва не придавив неподвижное тело Владимира и принялся лихорадочно расстегивать его одежду. - Эй, аппарат скорее. Чемодан...быстро.

- Надо-же, повезло тебе мужик. - Случай ведь, что мы именно тут на вызов поехали. Мне Венька ведь говорил, мол знак тут... , кирпич. Как говориться, стечение обстоятельств...-А вот напарника твоего уже не спасти. Как спичка сгорел, одни уголья остались. - Просопел врач, ритмично надавливая на грудную клетку лежащего перед ним пациента.

Владимир попытался усмехнуться, но боль в изодранной в клочья щеке заставила застонать. Он вновь закрыл глаза и принялся слушать, как мерно стучит в висках кровь.