Проклятые башни - Форсит Кейт - Страница 1

• 1/129
• Следующая

Темнеющее небо сыпало снегом, припорашивая гривы уставших лошадей. Лиланте куталась в колючее одеяло. Она ненавидела зиму. В обычных обстоятельствах она уже несколько недель назад отыскала бы себе какую-нибудь укромную долину с жирной темной землей, в которую можно пустить корни. Там она проспала бы всю зиму, замедлив ток своих соков, и непогода, бушующая вокруг ее голых ветвей, никак не затрагивала бы ее дремлющих чувств. Лишь тогда, когда снега бы растаяли, ее соки побежали быстрее, а ветви набухли новыми почками, она бы пробудилась, потянулась и открыла свои длинные зеленые глаза, чувствуя запах свежего весеннего ветра. Лишь тогда она стряхнула бы с корней землю и сделала первые нетвердые шаги после долгого зимнего сна.

Вместо этого древяница, съежившись, сидела на жесткой деревянной скамеечке в фургоне Гвилима Уродливого, пытаясь удержаться, когда телега в очередной раз наезжала на корень или попадала в рытвину на разбитой дороге. Ее прутики-волосы были надежно спрятаны под пледом, а широкие узловатые ноги завернуты в куски овчины. Лиланте не хотела рисковать, несмотря даже на успех восстания, которое произошло в Самайн и возродило Шабаш Ведьм. В пути у них уже возникали неприятности из-за ее необыкновенных зеленых глаз, которые вызывали подозрения у фермеров, чья ненависть к волшебным существам подогревалась долгие шестнадцать лет правления Майи.

Впереди мерно покачивался расписной фургон Энит Серебряное Горло, а позади громыхала повозка ее сына Моррелла Огнеглотателя и старый фургон с брезентовым верхом, на козлах которого сидел худощавый юноша с блестящими черными глазами в малиновой бархатной шапочке. Лиланте оглянулась на него и сжала зубы при виде сидящей рядом с ним хорошенькой блондинки, звонко хохотавшей над одной из его шуток. Лиланте с гораздо большим удовольствием ехала бы рядом с Дайдом Жонглером, веселясь и распевая песни, чем с угрюмым Гвилимом, но Гиллиан Ник-Эйслин всегда как-то ухитрялась оказаться там первой, а Лиланте была слишком застенчивой, чтобы настоять на том, что теперь ее очередь.

Брезент его повозки служил кровом, хотя и не слишком надежным, кучке ребятишек, младшему из которых было всего лишь девять, и молодой белокурой женщине на последних месяцах беременности. С мучнисто-бледным лицом и закрытыми глазами, она цеплялась за стенку фургона, пытаясь спастись от тряски. Один из молодых мужчин, шедших рядом с повозкой, часто оглядывался на нее, озабоченно хмурясь, а один раз он, потянувшись, ободряюще коснулся ее руки. Айен Мак-Фоган и Эльфрида Ник-Хильд были женаты совсем недавно, и несмотря на то, что их брак был заключен по расчету, между ними вскоре вспыхнула страстная любовь.

Лиланте вцепилась в край скамейки – копыта лошади поскользнулись на островке льда, и фургон занесло. Гвилим Уродливый крепко схватил поводья, погоняя кобылу. Фургон Энит уже почти скрылся в снежных сумерках, и Гвилим сказал встревоженно:

– Надо бы поскорее найти, где разбить лагерь, а то ночь, судя по всему, снова будет морозной.

Но старая циркачка не остановила свой фургон даже тогда, когда они проехали мимо поля, где бежал ручеек и виднелась рощица высоких деревьев, где они могли бы укрыться. Вскоре показались редкие домишки, сквозь закрытые ставни которых пробивался уютный оранжевый свет, потом мглу впереди растопили огни. Гвилим легонько потряс задремавшую Лиланте. Она, вздрогнув, проснулась, торопливо распрямилась и потерла глаза рукой.

– Впереди город, благодарение Эйя! – сказал Гвилим. – Сегодня у нас будет горячее рагу и мягкие постели! Не снимай плед с головы, вот так, умница. Плохо будет, если нас опять выгонят из города!

Лиланте, содрогнувшись, потерла синяк на скуле, куда несколько дней назад в одной деревушке ей запустили камнем, и пониже натянула плед на лицо. Они переехали мост и очутились на городской площади. Колеса загромыхали по булыжной мостовой. Дайд передал вожжи Айену и спрыгнул с повозки, прихватив свою гитару. Он начал наигрывать какую-то веселую песенку, а его отец принялся выкрикивать:

Выходите посмотреть, будем мы играть и петь;

Мы покажем представленье зрителям на удивленье.

Скуку зимнюю развеем, песней вас развеселим,

Позабавим, зачаруем, расшевелим, удивим!

Двери гленморвенского трактира распахнулись, и оттуда начали выглядывать любопытные лица. Из домов высыпали ребятишки вместе со своими взволнованными матерями, а несколько припозднившихся торговцев, складывавших свои лотки, заинтересованно подняли глаза. Трактирщик махнул бродячей труппе рукой, с широкой улыбкой на бородатом лице приглашая их зайти. Сегодня в его гостинице яблоку будет негде упасть!

Айен помог Эльфриде спуститься с повозки и повел ее в трактир. Ни один из них не привык к суровой жизни циркачей, поэтому оба были счастливы, что обычай велел гостиницам давать бродячим актерам бесплатный кров и стол. Учитывая, что до рождения ребенка осталось всего лишь четыре месяца, Эльфрида была в особенности рада представившейся возможности провести ночь под крышей. Моррелл снял Энит с козел и внес ее в общий зал трактира под звуки известной народной песни, которую играл Дайд, шагавший за ними.

Гвилим Уродливый, который, даже если бы и захотел, не смог бы выступать из-за своей деревянной ноги и грубого голоса, занялся лошадьми, поставив повозку и фургоны у гостиничной конюшни. Лиланте, не желавшая выходить из темноты, помогала ему. Клюрикон Бран предпочел остаться в фургоне Энит, боясь даже высунуть свою мохнатую мордочку наружу, чтобы никто его не увидел. Оба они очень переживали, что их обнаружат, хотя новый ри первым делом и отменил указы своего брата против колдовства и волшебных существ. Лиланте и Бран слишком много пережили, чтобы так легко поверить в добросердечную натуру сельских жителей, несмотря на строгость новых законов, которые запрещали обижать тех, в чьих жилах текла кровь волшебных существ.

Бродячая труппа впервые услышала о победе повстанцев на пути из Эслинна в широкие долины верхнего Блессема. Торговец, завладевший вниманием затаившей дыхание толпы, со своей телеги, заваленной горшками и кастрюлями, рулонами ярких материй, граблями, лопатами и деревянными башмаками, темпераментно жестикулируя, описывал, как повстанцы взяли штурмом Лукерсирейский дворец после смерти предыдущего ри, Джаспера Мак-Кьюинна. Армию повстанцев возглавлял крылатый воин, который – торговец сделал драматическую паузу – оказался не кем иным, как Лахланом Оуэном Мак-Кьюинном, младшим сыном Партеты Отважного и давно потерянным братом Джаспера.

Толпа была охвачена волнением, замешательством и смятением. Слухи о крылатом прионнсе бродили по всей стране почти год, но сельские жители всегда были верны Короне, и многие любили прежнюю Банри и не могли поверить тому, что теперь говорилось о ней. Майя Благословенная – отродье ужасных Фэйргов, свирепых морских жителей, столетиями наводивших ужас на все побережье? Майя Благословенная – злая колдунья, которая превратила пропавших прионнс в черных дроздов, а потом хладнокровно натравила на них своего ястреба? Все это было слишком странно и жутко, чтобы люди могли в это поверить, и в толпе послышался ропот.

• 1/129
• Следующая