"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна - Страница 68

— Прошу за мной!

У самого берега покачивался торпедный катер, на котором их ожидали два матроса в американской форме. Молодой человек ловко вспрыгнул на борт катера и протянул руку Карранти. Но Карранти не принял руки: он тоже умел прыгать.

Карранти коротко поздоровался с матросами. За руль катера встал его проводник. Заработал мотор, катер заскользил по мелким волнам. Нос катера вздыбился, Карранти обдали брызги соленой морской воды.

— Держитесь! — сквозь рев мотора крикнул ему рулевой.

«Неплохо натаскан! Зря только рисуется», — подумал Карранти, приглядываясь к молодому человеку. Он, видимо, прошел ту же школу, что и Карранти. — «Наверно, умеет и сверхметко стрелять и носить фрак… Интересно, как бы он вел себя, если бы ему пришлось столкнуться с Михайло?»

Когда они отъехали далеко от берега, молодой человек выключил мотор. Нос катера наклонился и коснулся воды. Невдалеке послышался звон колокола, и катер повернул туда.

Вскоре Карранти увидел торчащий из воды горб подводной лодки.

— Примите на борт! — крикнул проводник. Он снова первым очутился на борту, снова протянул Карранти руку, но Карранти и на этот раз обошелся без его помощи.

— Прошу вниз! — остановившись у поднятого колпака люка, сказал проводник. Карранти стал спускаться вниз по вертикальному трапу. Проводник фамильярно крикнул ему вслед:

— Желаю удачи!

Карранти шел по коридорам лодки, и матросы, на секунду оторвавшись от своих дел, провожали его любопытными взглядами. Ведь это из-за него им пришлось совершить опасную вылазку, приплыть сюда с самого юга Италии.

Пробираясь к кают-компании, Карранти отчетливо припомнил виллу во Флориде. Тогда Карранти понял, что он уже не принадлежит самому себе… Точно такое же чувство овладело им и сейчас.

Вот и двери кают-компании, Карранти остановился, постучал.

Ему открыл сам капитан. Но Карранти не обратил на него внимания. Взгляд его остановился на полном человеке, который тихо покачивался в плетеном кресле-качалке. Человек был одет в светлый костюм. Грудь и лицо его закрывала газета, которую он читал, и Карранти были видны только широкие брюки, светлые легкие туфли и тонкие носки в мелких звездочках. Капитан вышел и прикрыл за собой дверь. Карранти продолжал стоять неподвижно, ожидая приглашения.

— Садитесь! — услышал он низкий звучный голос.

Карранти молча подошел к столу, на котором стояли сифон с содовой водой и недопитая бутылка виски, и сел напротив полного человека. Тот сложил газету, бросил ее на раскладной диван. Только теперь Карранти рассмотрел его лицо. Он быстро встал и почтительно вытянулся перед толстяком, покачивающимся в качалке. Это был один из видных советников «шестидесяти семейств», Гарри Стоун. На Уолл-стрите все звали его — «человек, делающий погоду», или «Бюро погоды». Левая часть лица у Стоуна была парализована, глубокая складка кривила левый угол большого рта, и это придавало лицу выражение брезгливости.

— Садитесь же! — снова раздался его голос.

Карранти сел.

Стоун перестал раскачиваться, подался вперед и облокотился обеими руками на стол. Он смотрел на Карранти так, словно хотел как следует разглядеть не только его лицо, но и душу.

— Вы знаете, зачем я предпринял это путешествие? — спросил он.

— Нет, шеф.

— Но вы должны знать, что для того, чтобы встретиться здесь с вами, мне пришлось обогнуть весь итальянский сапог!

— Да, шеф.

— И вам ясно, надеюсь, насколько серьезны дела, заставившие меня…

— Да, шеф.

— Вот что, Чарльз. Нас интересует судьба Триеста…

— Понимаю, шеф.

— Нет, Чарльз, — небрежно и словно устало махнул рукой Стоун. — Вы этого не понимаете!… Не мешайте мне говорить, слушайте внимательно… Вы когда-то смотрели на вещи гораздо шире, чем теперь. Но, видимо, обстановка в Триесте действует на вас неблагоприятно. Послушайте, Чарльз. Нам нельзя потерять Триест. Теряя его, мы теряем крупную военно-морскую базу.

— В Триесте очень трудно работать, шеф.

— Поэтому-то мы и послали туда именно вас, Чарльз.

— Благодарю, сэр.

— Рано благодарить, мой мальчик. Вы не оправдали нашего доверия, — неожиданно сказал Стоун.

Карранти вскочил на ноги.

— Садитесь!

Стоун извлек из бокового кармана газету и протянул ее Карранти:

— Что все это значит?

Карранти молча развернул газету. Это был номер «Иль Пикколо», где под кричащим заголовком подробно, с фотоиллюстрациями расписывалась история смерти Мазелли и поимки Михайло.

— Сколько вы заработали на этой комедии? — презрительно морщась, спросил Стоун.

— За голову Михайло было обещано пятьсот тысяч марок.

— Но вы же сами не верите, что повешенный — Михайло.

— У меня есть основания…

— А у меня нет никаких оснований, — перебил его Стоун. — Вы повесили нашего агента Зденека, успокоили этим нацистов и дали возможность настоящему Михайло безнаказанно хозяйничать в городе. Пожадничали и наделали бед!..

— Это не совсем так. Вам, сэр, я могу рассказать все…

— Обязаны, — мрачно буркнул Стоун.

— Когда я увидел Зденека, я решил воспользоваться его сходством с пресловутым Михайло.

— А это так уж нужно было?

— Казнь Михайло должна была устрашить городское население, сломить, подорвать его дух. А настоящего Михайло опасаться нам нечего. Он убит.

— Вздор.

— Но я сам убил его!

— Так какого же черта вы молчали раньше? Вздор, Чарльз, все это вздор. Я, пожалуй, поверил бы вам, если бы взрывы в Триесте прекратились. Но они продолжаются. Михайло жив, он действует! Дело, однако, не только в Михайло, Чарльз. Увлекшись мелочами, вы упустили из виду нашу главную цель! То, что происходит сейчас на востоке, Чарльз, это только игра в войну. Через год эта игра благополучно кончится, и мы начнем готовиться к настоящей войне, которая и решит судьбу планеты. А для того чтобы будущая война завершилась в нашу пользу, нам нужно создать целые созвездия военных баз. Одной из важнейших является для нас Триест.

Стоун помолчал.

— Теперь я надеюсь, вы понимаете, что пора прекратить мелкие интрижки, которыми вы занимались в Триесте, и начать действовать крупно. Чьим бы ни был Триест, он должен быть нашим. Покупайте всех, кого только можно.

Вам и для себя следует учесть, что ваши американские покровители во много раз богаче тех, которые заплатили вам гроши за голову жалкого пройдохи. Вы можете рассчитывать на нашу щедрость, но помните, что мы не любим бросать доллары на ветер. Вы поняли меня, Чарльз?

— Да, сэр.

— Вывод?..

— Не зарываться.

Стоун исподлобья одобрительно взглянул на Карранти, но сказал с прежней строгостью:

— Это уж, кстати, не первый агент, которого вы отправляете на тот свет. Вспомните-ка историю с «номером двадцать третьим». Всего этого достаточно для того, чтобы рассориться с вами. Вы представляете, конечно, чем это вам грозит? — Стоун вдруг усмехнулся. — Но откровенно говоря, мне нравится, что вы умеете делать деньги. Правда, если бы мне не пришлось сейчас увеличить ваш гонорар почти втрое, я не был бы уверен, что вы будете работать на нас, а не на себя. Поступки свои надо уметь оправдывать, мой мальчик, потому что борьба за деньги имеет свои законы, и законы эти требуют хотя бы иллюзии бескорыстия. Чего, кроме денег, добились вы этой бутафорской казнью? Вы хотели отделаться от Михайло, вы вешаете мнимого Михайло, чтобы сломить дух борющейся черни, а чернь не верит вам, не верит, потому что Михайло продолжает взрывать дома. Да если даже и не Михайло — не все ли равно…

Размаха, побольше размаха!.. Не забывайте, что в партизанских штабах есть наши люди. Впрочем, это для вас не ново… Вам нужны сейчас деньги, Чарльз?

— Нет, шеф.

— Вы довольны Шульцем?

— Он бездарен.

— Хорошо, я позабочусь, чтобы в Триест отправили дивизию отборных нацистов для борьбы с партизанами. Это немного облегчит вашу работу.

— Благодарю, шеф.

— Как обслуживают вас наши агенты?