Не валяй дурака, Америка… (СИ) - Артемьев Юрий - Страница 24

— Да ты о*уел в конец, сопляк…

Злой следак дёрнулся в мою сторону, замахиваясь кулаком.

Оттолкнувшись ногами от пола, я устремился ему на встречу. Поднырнув под занесённую правую руку, пробил в «солнышко». Судя по тому, как он согнулся, задыхаясь, я понял, что попал правильно. Не давая ему времени опомниться, я взялся обеими руками за его затылок и коленом пробил прямо в лицо. Мне даже пришлось слегка подпрыгнуть, чтобы дотянуться своей коленкой до морды этого амбала. Удар коленом в голову — это всегда помогало в драке достигнуть нужного консенсуса. Вот мой противник его и достиг, выпав в осадок.

Я дольше рассказываю, что и как делал. Всё это продолжалось буквально секунду другую. Добрый следак только-только начал шевелиться, оторвавшись от своих бумаг. Похоже, что он пытался нажать под столом какую-то тревожную кнопку. а вот этого делать пока не надо.

Я в прыжке, практически двумя ногами, влетел ему прямо в грудь. Его стул явно не был привинчен к полу. Вместе со стулом он кувыркнулся назад, влепился затылком в крашеную салатовой краской стену, и оставляя кровавый след на стене начал сползать вниз.

А вот этого мне совсем не надо. Я подскочил к нему и пощупал пульс на шее. Есть контакт. Попытался определить степень ранения головы. Тоже норм. Рассечение кожи на волосистой части затылка. Хотя у него там уже плешь нарисовалась. Ай-яй-яй. Такой молодой и уже лысеет. Как там говорится в поговорке? Мужчина лысеет со лба — это от ума. А если с затылка — то это от чужих подушек. Есть и такие, кто лысеет сразу и там и тут, Но говорят, что это только те, кто гуляют с умом. Это не наш случай явно…

Живой. Ну и ладно. Там наш «злой» чего-то начал мычать. Придётся уделить ему немного внимания. Пробиваю костяшками пальцев в шею под правым ухом. Мой «друг» затихает. Быстро шмонаю его. Оружия нет. Даже ксивы никакой нет. Немного денег по карманам. Мятые бумажки и мелочь. Мне это на хрен не надо. Выдергиваю у него из штанов брючной кожаный ремень и туго вяжу ему руки за спиной. Он гораздо крупнее меня. С ним будет тяжело справиться, если он внезапно очухается. То, что я его так легко вырубил — это ни о чём не говорит. Я ударил его внезапно. Он этого явно не ожидал. За что и поплатился. Больше он мне такого шанса может и не дать.

Разобравшись со «злым», перехожу к «доброму» следователю. Судя по закатившимся зрачкам — в глубокой отключке. Похоже, что удар стенкой по затылку ума не прибавляет. Но пульс есть и тело с хрипом, но дышит. Так что всё в норме. Вяжу руки и ему тоже. У него в карманах похожий набор. Ни оружия, ни документов. Если мне не изменяет память, то ксивы и оружие сдают следователи на входе, если это сотрудники из другого ведомства. А значит пора уже отделить котлеты от мух. Следаки пришли меня допросить, а сижу я в какой-то тюрьме. Или как она тут у них называется? СИЗО, ИВС… Хрен с ними. Может мне свалить отсюда по-тихому, пока шухер не начался? Я уже стал прикидывать, подойдёт ли мне костюмчик «доброго» следователя…

Но в этот момент дверь кабинета распахнулась и нарисовался очередной дуболом. Хрен его знает, то ли следак успел нажать на скрытую от моего взгляда тревожную кнопку, то ли просто я создал слишком много шума, вырубая тут всех подряд, и добрых, и злых…

Думать о чём-то было уже поздно. Пришло время действовать…

Я подхватил тушку, ещё не пришедшего в сознание следака и приставил к его шее остро заточенный карандаш. Именно в то место, где всё ещё билась еле ощутимая сонная артерия…

Глава 11

Глава одиннадцатая.

'Если б мишки были пчелами,

То они бы нипочем

Никогда и не подумали

Так высоко строить дом…'

Одна из мудростей Винни Пуха.

08 августа. 1974 год.

СССР. Где-то в Москве…

Алексей Тихий.

Глаза у вошедшего были по полтиннику, как минимум. Но он всё же попытался подойти к нам.

— На месте! Я не шучу! Стоит мне нажать посильнее и он истечёт кровью за пару минут.

— Не шути так, парень!

— Я не шучу. Я ни хрена не шучу. Назад, я сказал!

Надавив карандашом чуть сильнее, я добился лишь того, что бывший до этого бес сознания следак у меня в руках, пришёл в себя и попытался задёргаться.

Дуболом поднял руку и стал не спеша отступать.

— Что ты хочешь, парень? Ты всё равно отсюда не сможешь выйти.

— Я знаю. Вызовите полковника Авдеева!

— Не знаю такого.

— А тебе и не положено знать таких людей. Сообщи начальству! Они знают, как с ним связаться.

— Но они меня могут не послушать…

— Постарайся найти нужные слова, иначе я сперва убью этого, а потом займусь тем, что покрупнее. Ты понял меня? Мне терять уже нечего. И чтобы никаких переговорщиков. Только полковник Авдеев или майор Васин смогут сюда войти. Если увижу кого другого, начну убивать. Ты понял меня?

— Понял.

— Так и передай своим. Откроется дверь — этот сразу труп. А потом займусь вторым.

— Не горячись парень! Я всё передам.

— Иди. И дверь за собой закрой.

Пятясь задом, конвоир вышел. Я слегка отпустил свою жертву, посадив его на стул. Он тяжело дышал, похоже плохо соображая, что тут происходит. Его связанные за спиной руки я завёл за спинку стула, и прихватил свободным концом ремня, стягивающим его запястья. Здоровяка, лежащего на полу в отключке, я подтянул к себе поближе, и положил его так, чтобы было удобнее выключить его футбольным ударом с ноги в голову, если он очнётся раньше, чем надо.

«Добрый» следак, похоже, помаленьку приходил в себя.

— Ты чего творишь?

— Помолчи!

Я одной рукой продолжал удерживать острие карандаша возле его горла, а другой рукой листал бумаги, которые лежали на столе. Там вообще не было ничего про меня, про Маринку и про брата Сашку. Это были какие-то материалы про совершенно посторонних людей.

— Эй, клоун! — тряхнул я своего заложника. — Это что за материал?

— Я… Я сейчас работаю по нему…

— А на хрена ты его сюда притащил?

— Чтобы ознакомиться…

— Я со мной чего?

— Сергиевский с тобой должен был работать…

— Это вон тот бугай на полу что ли?

— Д-да…

— Теперь ответь на вопрос: Мы где сейчас находимся?

— Матросская тишина… Следственный корпус.

— А содержат меня где?

— Я не знаю.

— А чего ты знаешь?

— Н-не знаю…

— Слышь, Незнайка, где Маринка?

— Я не знаю о ком ты…

— Чего? Меня с ней вместе привезли сюда.

— Я только про тебя знаю.

— И что ты про меня знаешь?

— Ты… И твой брат…

Откуда-то с уровня пола донеслось:

— Заткнись, дурак!

Я пробил «пенальти в голову», и обращаясь к снова потерявшему сознание Сергиевскому бросил:

— Сам дурак!

А повернувшись снова, к резко замолчавшему заложнику, добрым голосом вежливо попросил:

— Продолжай, пожалуйста!

— Ты должен был сознаться…

— В чём?

— В том, что вместе с братом готовил побег на Запад.

— Чего?

— Ну, твой брат смог убежать, а ты нет…

— Тебя давно по голове не били, убогий. Ах, прости! Я не имел в виду сегодня… Тебя в детстве не роняли головой об пол? Какой побег? Ты о чём вообще…

* * *

Ответить он мне не успел. В дверь вежливо постучали.

— Кто там? — в духе воронёнка из мультика про Простоквашино спросил я.

Я, конечно, не ожидал, что мне ответят про почтальона Печкина. Так и случилось.

— Можно я войду? — голос знакомого уже мне конвоира из-за дверей.

— Только не резко. Медленно открывай дверь и медленно входи…

Вверь не спеша открылась на чуть-чуть. Целиком заходить дуболом не стал. Он просунул голову и стал быстро говорить.

— Всё сообщил. Сказали, что свяжутся с генералом…

— С каким на хрен генералом? Я же тебе русским языком, чётко и отчётливо сказал: Полковник Авдеев…