Двойной латте в дождливый день - Анри Софи - Страница 10

Остаток рабочей смены я прикладывал титанические усилия, чтобы не приближаться к телефону. Может быть, она вообще не собиралась мне писать, а номер взяла, только чтобы я отвалил. Не хотелось бы такого поворота событий.

Кнопка мне нравилась, и нет никакого смысла убеждать себя в обратном. Хоть мы и виделись всего два раза, я часто ловил себя на мыслях о ней. А сегодня понял, что тоже нравлюсь Айви. Она смотрела на меня таким взглядом, что в какой-то момент мне даже захотелось поцеловать ее. Но делать этого я конечно же не стал. Сначала нужно получше узнать друг друга, а то вдруг мы совершенно разные и не сможем поладить. Хотя мысленно я продолжал возвращаться в тот момент, когда обрабатывал ее изящное ушко с сережкой в виде маленькой редиски. Сочетание по-детски милой серьги и черного зигзагообразного индастриала завораживало. И что-то подсказывало мне, что и сама Айви была такая – милая, нежная, трогательная, но со стальным стержнем внутри.

Когда моя смена закончилась, я первым делом схватился за смартфон.

На экране всплыло несколько уведомлений. Мелани писала, что сегодня не получится встретиться, поскольку она готовится к отборочным соревнованиям в группу поддержи. Следующее сообщение было от Уилла, моего младшего брата, который в этом году поступил в Йель, чем отец несказанно гордился и постоянно попрекал меня, что я тоже мог бы учиться в приличном месте. Уилл накатал целое полотно, где делился впечатлениями о кампусе, новой компании приятелей и, конечно, новой девушке. Он влюблялся чаще, чем я менял носки.

Я знал, что Уилл ждет от меня такого же развернутого ответа, но печатать на ходу было не очень удобно, поэтому я отложил это дело и пролистал оставшиеся уведомления. Увидев пропущенный видеозвонок от Триса, я нажал кнопку вызова и направил на себя фронтальную камеру.

На экране отобразилось мое усталое лицо с залегшими под глазами тенями – результат недосыпа. В течение дня у меня все время уходило на учебу, работу и тренировки, а ночами я писал. Именно поэтому здоровый сон для меня был роскошью.

Спустя несколько гудков установилось соединение, и моя помятая физиономия сместилась в правый нижний угол, уступая место Трису, который выглядел так, будто вот-вот выйдет на подиум.

– Привет, заморыш! Еще один пропущенный звонок, и я точно прилетел бы в Арден-Сити, чтобы надрать тебе задницу. – От родного голоса и нарочито рассерженного тона старшего брата у меня потеплело на душе. Один бог знает, как сильно я скучал по семье.

– Тогда сейчас я сброшу звонок и буду игнорировать тебя еще пару недель.

Тристан ухмыльнулся и зачесал назад темные волосы, которые за последние месяцы отрасли и теперь доходили почти до плеч.

– Я и так планирую навестить бабулю, так что ты только навлечешь на себя беду. Уверен, твоя нахальная задница соскучилась по коронному удару моей правой пятки.

Я фыркнул и показал ему средний палец. Настроение сразу улучшилось.

– Как твои дела? И где ты сейчас?

В свои двадцать восемь Трис сумел достичь невероятных высот без помощи отца и открыл два ночных клуба в Нью-Йорке, которые пользовались ошеломительным успехом. Теперь он работал над расширением сети ночных клубов во всей Америке и даже Канаде, поэтому постоянно был в разъездах, из-за чего мы редко виделись.

Трис был для меня примером для подражания. Он осмелился пойти против отца, бросил Гарвард и начал заниматься тем, что ему действительно по душе. В качестве начального капитала он использовал деньги, вырученные от продажи квартиры, которую ему подарили родители. На протяжении трех лет Трис скитался по друзьям, потому что ему, как и мне, поставили ультиматум: или он берется за ум и заканчивает страдать ерундой, или домой может не возвращаться. Зато сейчас Трис купался в деньгах и не зависел от семьи. Казалось, отец до сих пор не мог ему этого простить, хотя очень гордился старшим сыном. Я лишь надеялся, что и мне удастся доказать ему, что я чего-то да стою.

Пока Трис рассказывал об уик-энде на Мальдивских островах, я отвлекся на мысли о родителях. На сообщение отца я так и не ответил, но позвонил маме. Она обещала перезвонить позже, потому что в тот день организовывала какое-то мероприятие для женского клуба, в который входили жены важных шишек Нью-Йорка.

Не перезвонила.

– Так. Заморыш, – прервал мои мысли Трис, – твое бледное лицо, мешки под глазами и тоскливый, как у голодного щенка, взгляд мне совсем не нравится. Что случилось?

– Я на Мальдивах никогда не отдыхал, поэтому в сравнении с тобой кажусь бледным, – попытался отшутиться я.

Трис нахмурился:

– Вешать лапшу на уши будешь своим недоумкам-друзьям. Колись.

Я тяжело вздохнул. Трис знал меня как облупленного, и что-то скрыть от него было крайне сложно. Я подошел к лавочке и сел, бросив рюкзак рядом.

– Отец сказал, что не даст мне больше ни цента, пока я не вернусь домой. Но ничего страшного. – Я старался говорить небрежным тоном, будто все это меня не беспокоит. – Найду вторую работу. Справлюсь как-нибудь и без его помощи.

– Я советовал тебе съездить домой и поговорить с ним с глазу на глаз. Может, вы бы смогли найти компромисс. Филологический факультет есть и в нью-йоркских университетах.

– Я ездил домой! – выкрикнул я, наконец выплеснув то, что снедало меня больше всего.

– Что? – удивленно переспросил Трис.

– За неделю до начала семестра, – ответил я. – Хотел увидеть маму с папой, Артура, Уилла. Но отец даже на порог меня не пустил, сказал, что пока не заберу документы из университета Арден-Сити и не пообещаю пойти на юриспруденцию, домой могу не возвращаться.

– Дерьмо, – выругался Трис и потер шею. – А мама?

Я всеми силами пытался запереть чувства на замок, но Трис разворошил змеиное гнездо в моем сердце, и теперь воспоминания снова жалили, отравляя меня обидой и злостью.

– Мы встретились в кофейне. Она, как обычно, заняла сторону папы. Просила послушаться его и вернуться домой.

Трис раздраженно вздохнул:

– Ладно, забили. Что у тебя с деньгами? Хватит на следующий семестр?

– Нет, но я подумываю продать машину, все равно редко на ней езжу. – Я говорил бодрым голосом, пытаясь убедить Триса в том, что у меня все под контролем, но его невозможно было провести.

– Денег с твоей рухляди хватит разве что на семестр. А дальше что?

– Что-нибудь придумаю. Может, угнать свой «Мустанг» из гаража папы? И тогда с легкостью оплачу всю учебу вплоть до выпуска, – попытался пошутить я, но Трису явно было не до смеха.

– А потом? На что собираешься жить дальше? Или бариста в студенческом кафе получают большие бабки?

Я облизнул пересохшие от волнения губы.

– Я уйду из сборной по волейболу и найду вторую работу. Говорю же, у меня все под контролем.

– Так не пойдет, Рэй! – возмутился Трис. – Ты не бросишь спорт.

Я откинулся на спинку лавки и устало протер глаза.

– Трис, ты же в курсе, что я никогда не грезил о спортивной карьере. Я играю просто для себя, потому что мне нравится.

– Своим уходом ты подведешь всю команду, да еще и перед началом сезона.

– Брось, я не настолько ценный игрок.

Трис скептически выгнул бровь:

– Перестань приуменьшать свои таланты, я видел, как ты играешь. Тебя не просто так взяли в основной состав. К тому же ты сам сказал, что тебе нравится играть, а это весомая причина не бросать.

– Ну, приходится чем-то жертвовать ради мечты, и я не…

Трис оборвал меня на полуслове:

– Я оплачу твою учебу.

– Нет.

– Не обсуждается. Эту проблему я беру на себя, а ты учись, играй в волейбол, кадри девчонок в кофейне и пиши свою книгу.

– Я не кадрю девчонок в кофейне, – буркнул я, отогнав все мысли об Айви. – И я сказал нет, Трис. Сам разберусь со своими проблемами. Тебе ведь никто не помогал, и ты справился. А если ты будешь подтирать мне сопли каждый раз, когда я попадаю в передряги, я так и останусь тепличным мальчиком, которого папа держит на привязи у своих ног.