Рожденный для войны (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 2

— Программист, удержим сколько сможем. Остальное на тебе. Вызывай наших.

Информация по всем позициям, по артиллерии укрепрайона, укрытиям бронетехники — сотни вещей, которые нужны для управления войсками. Сейчас эта информация рекой потекла к наступающим батальонам. Для операторов дронов, которые теперь точно знали место каждого вражеского снайпера и пулемёта. Для артиллерии, которая мгновенно начала перемалывать вражеские танки и пушки. Для авиации, которая уже висела в небе, выжидая моменты уронить на укрепрайон многотонные фугасные авиабомбы. Выбросить из общей сети один из главных терминалов, не обрубая общую систему управления — невозможно. Отключить в разгар боя систему управления войсками на перезагрузку — самоубийство. Противник атаковал с остервенением обречённых, русские штурмовики стояли насмерть. Каждая минута, которую Михаил на связи — это подавленная вражеская огневая точка или уничтоженный танк. Штурмовиков смяли количеством. Когда стало ясно, что он остался последним — Михаил навёл авиаудар на себя. Взрыв тяжёлой фугасной авиабомбы он сначала ощутил по задрожавшим стенам бункера, дальше успел увидеть, как на него начал падать потолок.

И тут всё застыло. Михаил ошалело покрутил головой во все стороны, сделал шаг вперёд. Обернулся и чуть не упал, так как увидел своё тело, на голову которому через мгновение рухнет перекрытие. Вон уже складывается, считаные сантиметры до каски остались. Впрочем, пока не долетело, потому что всё вокруг замерло. И падающие обломки, и пыль, и даже приоткрытая дверь, через которую здоровенный мужик с языческой татуировкой на щеке и жёлтой повязкой на рукаве как раз забрасывал гранату. Граната тоже замерла в воздухе. А ещё Михаил сообразил, что мгновенно пропали все запахи. Миг назад воняло кровью, порохом, гарью, пылью и работающей аппаратурой — сейчас ничего.

— Значит, я умер, — собственный голос показался ему глухим.

— В принципе — да, хотя ещё не совсем, — раздалось за спиной.

Михаил обернулся. Напротив него стоял он сам. Разве что лицом моложе, лет тридцать пять — сорок. И бронежилет какого-то странного вида, чем-то похожий на кирасу. А ещё брюки и куртка чисто зелёные, без камуфляжа.

— Ага. На чёрта ты непохож, значит, ангел. Нам, правда, немного не так рассказывали, да и не верил я особо. Но против факта не попрёшь.

— Я не ангел. Я — это ты.

— Ну, если, рассуждать с метафизической точки зрения, как делал один наш товарищ с позывным «Студент», то все ангелы — отражения Бога в человеческой душе. Так что, наверное, ты прав. Извини, нескромный вопрос. Мы тут спорить будем? Или ты меня дальше куда-то отправишь? Нет, я не тороплюсь, но смотреть на своё тело, которое сейчас раздавит в кашу, несколько некомфортно.

— Я — это ты. Но нам и в самом деле лучше поговорить в другом месте. Ты дашь мне согласие пригласить тебя к себе?

— Ну так вроде бы для этого и тут? Или я чего-то не догоняю? Ну ладно, согласен. Пошли. Не стоять же?

Перед глазами на мгновение потемнело, и Михаил очутился в самом настоящем деловом кабинете. Комната имела одну полностью стеклянную стену, наполовину погруженную в море. Часть пола тоже была прозрачной, сквозь него виднелись коралловые рифы, стайки пёстрых рыбок и яркие гигантские актинии. Через открытое настежь окно под самым потолком доносился шум прибоя, запахи соли и йода и крики чаек. Посередине комнаты стоял вытянутый стол в стиле хай-тек из дымчатого стекла с хромированными ножками. Рядом два шикарных офисных кресла чёрной кожи. В углу от пола до потолка высилась круглая колонна аквариума, где плавали тропические рыбки. На одной стене кабинета висело огромное зеркало, на противоположной стене расположился массивный шкаф, где на полках стояли пачки бумаги, стаканчики с карандашами, ластиками и прочими канцелярскими принадлежностями. Надо же, забавно. Став хозяином своей небольшой фирмы, Михаил частенько в шутку рассказывал, что вот когда они дорастут до гигантской международной корпорации, именно такой кабинет и должен быть у генерального директора.

— Присаживайся, — непонятно откуда возник тот же собеседник. Сейчас на нём был синий в полоску деловой костюм-тройка.

Михаил было хотел съязвить, что в здешние шикарные кресла в закопчённом бронике и камуфляже только и садиться… и закрыл рот обратно. Потому что на нём теперь был точно такой же деловой костюм.

— Извини, что вот так неожиданно. Но по-иному — никак. Я могу обратиться к тебе лишь за мгновение до смерти. Нельзя и невозможно нарушать равновесие и ход событий в чужих мирах. Подожди. Я понимаю, что у тебя вопросы, но дай я сначала расскажу, а потом ты уже будешь спрашивать.

— Хорошо.

— Меня тоже зовут Михаил. Давай для удобства я стану пока для тебя Михаилом-два. Я из другого, параллельного мира. Мы в чём-то похожи, пусть и разошлись несколько столетий назад. У нас тоже есть Россия, у нас есть техника, автомобили и поезда. Но ещё у нас есть магия.

— М-да…– удивлённо протянул Михаил. — Вот уж не думал. У меня сыновья книжки про попаданцев и параллельные миры обожают. А это правда, оказывается, — не удержался и ехидно добавил: — Скажи ещё, вербовать меня будешь. Для попадания и перемещения в иной мир.

И поперхнулся, увидев в глазах собеседника ответ: угадал.

— Позволь, я всё-таки расскажу. Меня зовут… Тогда звали Михаил Столешников. Боярич Михаил. В нашем мире есть и маги-одиночки, но маги предпочитают собираться в кланы. Старшие — боярские, попроще и послабее образуют дворянские кланы. Я жил жизнью обычного кланового парня, ходил в школу, сдал экзамены и получил задания на лето по разным дисциплинам. Я не был наследником, младший сын младшего брата наследника и внук главы нашего клана. На следующий год я заканчивал школу третьей ступени и должен был поступать в университет. Ничего не предвещало беды. В тот день я, не сообщив родителям, уехал с друзьями на речку.

Михаил с усмешкой посмотрел на своё альтер-эго, и тот смутился. Кому этот аналог из соседней реальности вешает лапшу на уши? Что Михаил, не знает себя самого и, видимо, совпадающих моментов биографии?

— Ну да, да. Я поехал с девчонкой, дальше я рассчитывал, что она поедет со мной… Охотничий домик, и мы вдвоём. Да, я собирался затащить её в постель… попробовать. Она отказалась. Знала, наверное. Клялась в вечной любви, а сама уже тогда знала — не будет у меня будущего… Дальше в домик приехали моя младшая сестра, две кузины и ещё две девчонки. Из дальней родни, так, младшая часть клана. Нас там встретил лесник Пахом и угостил свежей олениной, а ещё взрослых никого — я с горя напился. Потому не услышал сигнала тревоги, прозвучавшего в основных поместьях. Я проснулся, ощутив на пальце тяжесть кольца главы рода, да и шибануло по мозгам здорово. Обычно этот ритуал проводят с подготовкой, и рядом клановый совет, который пики и выбросы сглаживает. А потом в мои руки опустилась орифламма. Это что-то вроде знамени рода.

Дальше Михаил-два умолк и уставился за окно, но Михаил-один понял и без слов. В конце концов, они ведь были одним человеком. Нехорошо прищурившись, он уточнил:

— Ты — сбежал. Ты их бросил и сбежал.

— Да, — собеседник отвёл взгляд. — Я не оправдываюсь. Но пойми! Я стоял в очереди наследования не вторым и даже не десятым! Меня не учили быть главой рода.

— Это оправдание своей трусости? Бросить семью и спасать свою шкуру?

— Да. Я был трусом. Когда на меня свалился перстень — это означало, что никого старше в живых не осталось. Я включил телевизор. Оказалось, клан Воронцовых объявил нам кровную месть за какую-то древнюю, идиотскую обиду. Совершенно неожиданно! Сразу после этого их боевики атаковали все дома и поместья нашего клана. Мы считали себя сильными, богатыми и потому неуязвимыми. Я так понимаю, нападения у нас не ждали вообще и проиграли. Я потом уже узнал, что Воронцовы и в самом деле действовали с какой-то первобытной, нечеловеческой жестокостью, такого давно никто не делал. Они попросту вырезали нас всех до единого. Женщин, стариков, маленьких детей. А дальше мы бежали, нас гнали как зверей.