Леди-служанка (СИ) - Мун Лесана - Страница 5

- Пройдемте, я покажу, - пропускаю мужчину вперед, наивно полагая, что мы сейчас обо всем договоримся. Да уж, Ольга Петровна, давно ты была молодой и красивой, забыла, что можешь внушать не только почтение.

- Вот сюда, - указываю рукой, в какую комнату заходить, искренне надеясь, что там не такой же бардак, как в других комнатах.

Увы, тут еще хуже. Мы заходим, и первое, что бросается в глаза – это горы пыли. На полу, на мебели, на рояле. Просто царство пыли!

- Прошу прощения, - смахиваю серые клубки с одного из стульев и подаю приставу.

- Не нужно суетиться, дорогуша, - говорит он, шагнув ближе ко мне.

Меня настораживает это его «дорогуша». С чего бы такая фамильярность? Но решаю пока не обращать внимания, я ведь его пригласила, чтобы выпросить отсрочку, не стоит начинать с поучений, если хочу чего-то добиться от этого напыщенного индюка.

- Господин… - хоть убей, не могу вспомнить его фамилию.

- Рюм, - подсказывает мужчина, приблизившись ко мне еще на шаг и теперь находясь уж очень рядом со мной.

- Да, господин Рюм, я вас очень прошу, проявите милость, это ведь совсем не трудно для такого важного и добросердечного чиновника, как вы. Мы, конечно, уедем, но подарите нам возможность переночевать последний раз под крышей родного дома и достойно собраться. Умоляю.

- Да, это не трудно для такого важного, уполномоченного самим императором чиновника, тут вы правы, - самодовольно говорит пристав. – Я могу сделать так, чтобы вас выселили только завтра, подарить, как вы говорите, вам последнюю ночь в этом доме. Но у всего ведь есть цена, не так ли дорогуша? Что вы готовы мне подарить в ответ?

Я даже опешила на секундочку. Это он сейчас предлагает дать ему взятку? Но у меня же ничего нет. Кроме тех безделушек. Может их предложить? Но как мы тогда будем существовать с детьми, если я все ему отдам? Отдам часть. Он явно не богат, возможно, довольствуется и тем, что предложу.

- Я очень ценю ваше хорошее отношение, потому подарю самое дорогое, что у меня есть – нашу родовую тиару, переходившую от матери к дочери многие поколения, - вдохновенно расписываю украшение, в надежде, что этого будет достаточно, чтобы утолить его алчность.

- Дорогуша, тиара – это замечательно, но я сейчас о менее материальных вещах, - и видя, что я все никак не пойму, что ему надо, господин Рюм протягивает руки и, дернув меня за талию, прижимает к себе.

Пользуясь тем, что я оцепенела от неожиданности и незнания, как реагировать, пристав прилипает мерзко слюнявым поцелуем к моей шее. Пиявка! Пытаюсь отпихнуть его руки, понимая, насколько слабо это молодое тело. Холеное, изнеженное, не способное дать достойный отпор даже такому червяку, как этот господин.

- Пустите! – отодвигаюсь, почти переламываясь в талии, лишь бы быть подальше от чужих слюнявых губ, упираюсь руками в мужскую грудь, отпихиваясь.

- Не упрямься, это не в твоих интересах, - шепчет Рюм, задыхаясь от усилий, которые прикладывает, чтобы удержать меня. – Ты же хочешь нормальной жизни? Я могу посодействовать. Устрою твоих приемных детей в приют, и ты будешь свободна от обязательств перед ними. В конце концов, они ведь не твои по крови. Такая молодая и красивая леди, как ты, легко найдет покровителя среди знати. А всего-то и нужно – подарить мне немного ласки. Ну же… не упрямься!!

Из ступора меня выводят не его мерзкие действия, а слова на счет детей. Как это он отдаст их в приют?! Да какое право имеет?! Совсем обалдел?! Одним рывком мне удается вырваться из цепких мужских рук. Откуда и силы взялись. Отхожу от него на несколько шагов, не давая возможности опять себя схватить.

- Берите тиару! На что-то другое я не согласна! И дайте нам два часа, мы уйдем. Просто…

- Ничего я тебе не дам, вертихвостка! – мужчина напротив меня краснеет и явно злится. – Иди ко мне и проси прощения, на коленях! Быть может, я соглашусь.

- Да как вы смеете! – я уже хватаюсь пальцами за ручку двери, когда Рюм вцепляется своей лапой в мое предплечье и дергает к себе.

Во мне вспыхивает ярость. Ах ты, червяк мерзкий! Изо всех сил, что есть в этом изнеженном девичьем теле, я впечатываю свою ладонь в щеку пристава. Звук пощечины такой громкий, что слышно, наверное, на весь дом. Вытирая ладонь от крови Рюма, распахиваю дверь и почти выбегаю в прихожую, где стоят два констебля, удивленно поглядывая, то на меня, то на пристава, прижимающего руку в щеке, которую я расцарапала перстнем.

- Ты! Ты за это заплатишь! Немедленно! Вон отсюда! Констебли, вышвырните ее и детей! Без ничего!! Как есть!

- Только посмейте! Я пожалуюсь на нарушение закона! – кричу в ответ. – Мне положен час и сборы! А будете мешать – напишу жалобу о том, что пристав Рюм позволял себе распускать руки!!

- Леди Бонвилл, идите собирать вещи, - говорит мне один из констеблей, неодобрительно поглядывая на Рюма. – Нам не нужен скандал в высших кругах. Мы действуем по закону и только так.

- Благодарю вас, - отвечаю, и с гордо выпрямленной спиной поднимаюсь на второй этаж.

Теперь нужно как-то сообщить детям, что нас выселяют.

Доползаю наверх старой бабкой, ужасно не хочется говорить такие новости детям, только вчера потерявшим отца и, если бы моя воля, я бы постаралась смягчить, но…

Стучусь в дверь и дергаю ручку. Закрыто. Что происходит?

- Шарлотта? Вы там?

В ответ – тишина.

- Роберт? Откройте, нам нужно поговорить.

Тишина.

- Я сейчас выломаю дверь!

- Давай! Попробуй! – кричит мне падчерица.

- Шарлотта, нам нужно поговорить, и я не хочу это делать в коридоре, - пытаюсь договориться с девочкой. – Пожалуйста, впустите меня.

- Нам все равно, что ты скажешь! Мы никуда отсюда не уйдем! Пусть попробуют нас выгнать!

Понятно, девочка имеет нехорошую привычку подслушивать, значит, уже в курсе последних событий. Ну что же, тем лучше.

- Шарлотта, обращаюсь к тебе как к старшей, у нас всего час на сборы. Нам важно уложиться в это время.

- Ты глухая?! Мы никуда не пойдем!

- Нет! Это ты не слышишь. Нам не предлагают вариант никуда не пойдем. У нас есть только: берем свои вещи и одну любимую игрушку, или получаем под зад коленом, оставшись вообще без ничего на улице. Выбор за вами. Я приду через пятьдесят минут, чтобы помочь вам вынести вещи.

Повернувшись спиной, иду в комнату к малышке. Быстро нахожу там теплые вещи, большинство из которых уже явно малы Рози. Из этого всего выбираю то, что ей точно подойдет, складываю в мешок, чем-то похожий на рюкзак, с двумя веревками, чтобы нести его на плечах, а затем в ускоренном темпе возвращаюсь к себе.

Прячу те драгоценности, которые нашла на самое дно рюкзака с детскими вещами, прикрываю их штанишками и пеленками. Долго растеряно смотрю в гардеробную. Как прикажете собирать платья с кринолином? Сундуки я тащить не смогу. И что теперь? Выбросить все? Быстро переодеваюсь в более свежее и новое платье. Еще одно складываю в такой же заплечный мешок, какой я нашла в детской. Туда же отправляю варежки, шапку, муфту и полушубок. Не потому, что собираюсь в нем ходить, а потому что его можно отлично продать, наверняка за такой дорогущий мех дадут приличное количество местных монет, или хотя бы еды.

Ровно через сорок пять минут я спускаю вниз свои сумки и подхожу к детской.

- Вы готовы? – все так же спрашиваю через дверь

И снова тишина.

- Не думаю, что достойно вашего рода, если его наследников будут констебли волочить за шкирку прочь из дома, как собачат. Это крайне унизительно, как по мне.

Понятное дело, я манипулирую, ну а что еще остается? Идти на поводу у двух испуганных детей? Это неприемлемо. Щелкает замок и в коридор выходят все трое. Лица насупленные, глаза заплаканные, но хотя бы они одеты и с сумками.

- Все собрали, что нужно? – переспрашиваю.

- Мы не маленькие! – тут же заводится Шарлотта.