Леди-служанка (СИ) - Мун Лесана - Страница 16

Как-то перед уходом, сказала детям, что чувствую себя козой, мамой семерых козлят из одноименной сказки. Роберт спросил, что за сказка такая. Я пообещала рассказать перед сном, если будут себя хорошо вести. С тех пор у нас появилась традиция: я каждый вечер рассказываю им какую-нибудь сказку из моего мира. Дети слушают внимательно и даже как-то жадно. Шарлотта чаще всего закрывает глаза и делает вид, что спит, вроде как ей не интересно. Но стоит мне сделать паузу в рассказе, как она затаивает дыхание и напряженно ждет продолжения. Я это замечаю, но никак не комментирую. Да, мира между нами по-прежнему не нет, но и нападки падчерицы стали не такими злобными и частыми. Возможно, потому что она устает так же, как и я, и просто часто бывает без сил, чтобы устраивать скандалы.

Вот и сегодня, чувствуя себя той самой мамой-козой, оставляю своих семерых козлят и бегу за пропитанием. Все поля в округе я уже обобрала. Остались только те, что ближе к усадьбе. Оставила их напоследок. Вот этот день и настал. Дождавшись, когда начнет темнеть, тихонько пробираюсь на поле. Тут овощей много. Не один день буду собирать. Радостно присаживаюсь и начинаю выбирать из земли морковку, картофель и даже несколько баклажанов нахожу. Только представив, что сделаю завтра икру из грибов и баклажанов, начинаю исходить слюной.

Довольная собой, так увлекаюсь рыхлением земли пальцами и ладонями, что совершенно не слышу, как со спины раздается звук шагов, а в следующую секунду, что тяжелое и огромное толкает меня лицом в землю, заставляя вдыхать носом и почти есть чернозем, а когда кожу на затылке прихватывают зубы, а шеей я ощущаю горячее дыхание животного, мне становится по-настоящему страшно. Если неизвестный зверь сейчас перекусит мне шею, как без меня будут жить дети? Стараясь унять панику, пытаюсь говорить, хотя дрожащий голос не сразу повинуется:

- Хорошее… животное. Умное. Доброе. Ты ведь не будешь меня кусать? Я не вкусная, худая. Отпусти меня пожалуйста.

- Сомневаюсь, что он понимает то, что вы ему говорите, - раздается надо мной низкий мужской голос и возле моей головы останавливаются добротные кожаные сапоги очень немаленького размера. – Гром, фу!

Зубы с моей шеи мгновенно исчезают. Медленно я вытаскиваю втрамбованное в землю лицо и поднимаю глаза вверх. Прямо передо мной, сверкая лазерами глаз стоит тот самый блондин, из снов. Быть может, он меня не узнает в этой одежде и всю выпачканную землей?

- Леди Вустер? Неожиданная встреча. Чему обязан?

Да что за невезение!

Так, хамить мужику не стоит, он и так на меня, наверняка, зол. Опять придется врать, хоть и ненавижу.

- Добрый вечер, герцог, - говорю, медленно поднимаясь с земли и вроде как струшивая с платья комки грязи, а на самом деле пряча раздобытые овощи по карманам. Не все конечно, мелкие приходится бросить под ноги, а вот крупные… - Я тут недавно приехала проведать свою вотчину, так сказать.

И снова вранье. Что за мир такой?

- Можете не лгать, - прерывает меня ледяной голос. – Я прекрасно осведомлен, что все ваше состояние конфисковано за долги. И все же я удивлен встретить вас здесь. Предполагал, что вы отдадите детей в приют и вернетесь в свой родовой дом.

Угу. Я бы вернулась, да только все это принадлежало моему мужу после нашей свадьбы и было продано давным-давно, под предлогом, чтобы восстановить наше именье, которое, оказывается, если верить бумагам у поверенного, было продано еще раньше. Я, конечно, первое время злилась на непроходимую глупость Айли, но потом перестала. Смысл? Никому от этого не легче, а у меня печень болеть будет.

- Что? Родители вас не приняли? – интересуется мужчина, все еще возвышаясь надо мной, хотя я уже встала во весь рост.

- А вас разве касаются мои отношения с родителями, или мужем? – спрашиваю.

А что еще отвечать, если информация о родителях в моей голове в виде черного пятна? Впрочем, как и многая другая до сих пор.

- Да, вы правы, не касаются. Но вот что вы делаете на моем поле, да еще и вечером – это касается.

- Я не знала, что это ваше поле, иначе бы обошла его десятой дорогой, - делаю попытку уйти, но позади меня тут же раздается грозное предупреждающее рычание.

- Не делайте резких движений, пес этого не любит, - говорит мужчина, пристально рассматривая мое выпачканное платье, грязное лицо и не самый упитанный внешний вид.

- Вы ужасно выглядите, - делает комплимент. – Нет аппетита в связи со вдовством?

- Да, представьте себе. Я любила мужа, и очень переживаю свою утрату, - говорю, представляя не неизвестного мне графа, а своего Сашку.

- Охотно верю, - говорит крайне пренебрежительным тоном.

- Если мы закончили обмен любезностями, скажите своему псу, чтобы он меня отпустил. Меня дети ждут, а уже темнеет.

- Дети? Вы здесь с детьми?

Мне показалось, или в ледяных глазах блондина что-то мелькнуло, какое-то удивление?

- Да. Я здесь с детьми. Это все? Доброй ночи.

Рискуя быть укушенной псом, поворачиваюсь спиной к высокомерному блондину и, выпрямив плечи, плавной походкой удаляюсь в сторону своего дома. Жаль, что мало овощей набрала. Но ничего, я позже вернусь, когда мужчина уйдет. Нельзя чтобы продукты пропадали, когда мы едва ли не голодаем.

Дети возятся в спальне, ко мне даже не выходят, но я, в общем-то, этого и не ожидаю. Быстро вытряхиваю из карманов спрятанные овощи, аккуратно выкладываю их в большой деревянный таз. Завтра уже помою и посмотрю, что удалось собрать. Сейчас нужно самой вымыться, не годится, чтобы дети видели меня такой чумазой.

Да уж, горячая вода – это одно из тех благ цивилизации, о которой я постоянно скучаю. Пытаться вымыть присохшую грязь ледяной водой, это не то же самое, что принять теплый душ. С трудом, используя тряпочку и собственные ногти, отмываюсь, замерзнув до клацанья зубов.

Растапливаю, уже успевшую порядком затухнуть печь. Сегодня у нас рисовая каша с тыквой. Благо дело, дети так долго времени не ели нормальной еды, что не устраивают мне концертов на тему «я такое не буду». После ужина заваливаюсь спать, здраво рассудив, что куда-либо ходить ночью не безопасно. И никакие овощи не стоят того, чтобы попасть на каких-то бандитов.

В этот раз ко мне приходит сон из прошлого Айли. Она вся в черном плачет в гостиной, когда дворецкий спрашивает, примет ли баронесса графа Бонвилла. Девушка мгновенно утирает слезы и утвердительно кивает. Будущий муж залетает мотыльком в гостиную, щебечет что-то успокаивающее. Машинально отмечаю, что да, молодая девушка запросто могла на него клюнуть: хорошо сложен, лицо холеное, не выглядящее на свой возраст, волосы тщательно уложены, профиль воистину царский. Да, видно породу. А еще мне видно чуть красноватые прожилки на графском носу, тщательно припудренные рисовой пудрой, и багровые сосудики в глазах. Пьяница и игрок. Но еще не настолько опустившийся, чтобы его не принимали в высшем свете.

- Милая Айли, - говорит граф, трепетно прижимая девичью ладонь к своему рту, вызывая во мне желание зарядить этой самой рукой по его губешкам, но у баронессы другие чувства, она просто купается в мужском внимании. – Я пришел сегодня, чтобы выразить вам мое искреннее сочувствие в связи с прискорбной кончиной ваших родителей. Я знаю, вы их очень любили и сейчас скорбите, как положено любой благонравной дочери.

Что он мелет?!

Но Айли как глухая, продолжает его слушать. И я не могу ее осуждать. Я тоже помню тот черный день, когда осталась сиротой. И если бы не мой муж, мой Сашенька… А у Айли никого нет, кроме этого… слизня, который говорит ей слова сожаления, а сам шарит глазами по комнате, останавливаясь то на хрустальных светильниках, то на золоченных рамах картин. Тошно от него. Хорошо, что граф трагически погиб, а то бы я его сама прикопала где-нибудь в огороде! Грех такое говорить, но вот довёл, честное слово!