"Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Горохов Александр Викторович - Страница 5

Теперь вместо «Хонды» я пересел на длиннобазовый «Лендровер-Дефендер», не уступающий в проходимости УАЗу, но существенно превосходящий его по надёжности. Причём, выбирал комплектацию именно предназначенную для путешествий по бездорожью в жарком климате: со «злыми» шинами, двумя лебёдками, шноркелем, багажником на крыше и дополнительными баками. Полазив по сайтам и форумам всевозможных клубов любителей внедорожников, нашёл немало советов по доработке и этой, весьма неплохо подготовленной версии. И теперь сдавал машину, вместе с теперь уже Дедовым «Дакаром» в цепкие лапы автомастеров.

Один из них, плотный мужчина лет сорока, выслушав наши пожелания, поймал нас на выходе из бокса.

— Что, тоже ТУДА собрались?

— Куда ТУДА? — насторожились мы с Дедом.

— В Другой Мир. Да вы не удивляйтесь, здесь у нас многие из тех, кто ТУДА собирается, машины дорабатывает. Я и сам уже с семьёй намылился, только до конца года доработаю. Брат у меня в Протекторате Русской Армии на заводе работает. Позвонил с полгода назад, звал к себе. А у меня квартира неплохая, которую за бесценок отдавать не хочется. Вот сюда и устроился, чтобы опыта поднабраться в переделке машин под тамошние условия. Завод, не завод, Протекторат, не Протекторат, а в какой-нибудь автомастерской пристроиться — мне самое то будет: всю жизнь в машинах ковыряюсь. Вы, судя по всему, тоже после Нового Года, собираетесь? Вот я и ищу попутчиков, чтобы не в одиночку добираться с Базы. ТАМ, говорят, постреливают в одиночек, а толпой можно и отпор дать...

— Интересное предложение, — не стал ломаться я. — А ехать-то есть на чём?

— Да есть... Продал своего жигулёнка, прикупил вместо него «буханку». Подшаманил, чтобы не подвела... В общем, если повезёт встретиться либо при переходе, либо уже ТАМ, предлагаю вместе держаться. Серёгой меня зовут, Семёнов я.

— Николай Колесов, — представился я. — А это — Иван Андреевич, мой дед. Двоюродный.

— В Миасс, говоришь... — задумался на мгновение старик. — Слушай, а у вас там ракетное КБ ещё работает?

— А куда оно денется? Работает, конечно!

— Ну, тогда поехали.

Он ловко впрыгнул в удобное итальянское кресло и, чуть поёрзав в нём, хлопнул дверцей. Я тронул машину.

— Докуда поедете?

— Раз у вас в Миассе ещё ракетными делами занимаются, то в Миасс и поеду. Ты же говорил, что туда путь держишь?

— Неужто на работу туда собрались? — скептически хмыкнул я.

— Ну, это уж мои проблемы, что я собрался делать, — снова сверкнул сталью во взгляде дедуля и протянул мне руку. — Иван Андреевич.

— Николай. Николай Колесов, — подцепил я дедову пятерню.

Ничего так, крепонькая ладошка. Сухая, но сильная. Да и сам дедок выглядит вовсе не развалиной какой-нибудь. Гимнастёрка с армейскими штанами — старого образца. Явно не один месяц по полям да лесам ношены. Как и кирзачи. Что-то не так в этой форме... Ух ты! Петлички-то совсем недавно спороты. Да и под погонами ткань менее выгоревшая. Он что, в своей деревне форму так и не снимал, как на дембель ушёл? Впрочем, какой дембель? На планках — ленточка «Красной Звезды» и «Александра Невского» третьей степени. А «Невского» только офицерам вручали. Ой, не прост дедуля!

— Хм... Колесов, говоришь?.. Да ещё и Николай?.. И из Миасса?.. А тебя, часом, не в честь деда назвали?

— В честь деда, Николая Ивановича Колесова, одна тысяча девятьсот двадцать восьмого года рождения. Только я не Иванович, а Валерьевич. А вы с дедом Колей знакомы были?

Попутчик посидел пару секунд с задумчивым видом, а потом кивнул.

— Если он у тебя в Порт-Артуре служил, то был.

— Да, в Порт-Артуре, — удивился я совпадению.

— Ну-ка, ну-ка, поверни ко мне личико-то...

Дорога по прямой катилась с горки, и я секунды на три глядел в глаза Ивана Андреевича.

— А ведь похож! Такой же остролицый...Дед-то жив?

Я нахмурился:

— Четыре года, как похоронили. Рак. Он же потом в ликвидации аварии на химкомбинате «Маяк» участвовал. Вот, видимо, и сказалась радиация...

— Это он тебе про ликвидацию рассказывал?

— Ага! Водителей с машинами со всего города повыдёргивали. Ну, вроде как на армейскую переподготовку. А на самом деле — что-то возить в заражённой зоне. Тогда же ещё толком ничего про действие радиации не знали, но водкой перед рейсами специально поили. Дед даже говорил, что транспаранты на дорогах стояли: «Осторожно, пьяный водитель!» А потом все эти машины, что в ликвидации последствий аварии участвовали, куда-то в здешние края перегнали. Да только я, когда здесь служил, уже этой техники не видел. Может, уже переплавили всё?

Дед удивлённо приподнял бровь.

— Так ты тоже здесь где-то служил?

— Здесь. Вон, в Межгорье. Сначала срочную, а потом ещё три года прапором.

— Сверхсрочником, что ли? — удивился дед.

— Ну, да. Пристал зам командира части, как банный лист, да и уговорил пойти в школу прапорщиков. А потом контракт на пять лет. А что? Зарплата неплохая, плюс коэффициент 1,7 к зарплате, плюс льготы... Только кто же знал, что тут такой бардак в стране начнётся? В общем, прослужил лишь три года: под сокращение армии я попал. Что в городе делать, где работы не найти, кроме как у строителей? Пришлось в Миасс возвращаться и в бизнес идти. Вон, запчастями ураловскими приторговываю теперь...

Иван Андреевич внимательно меня слушал, параллельно думая о чём-то своём. Потом как-то встрепенулся, и в глазах появился какой-то непонятный блеск.

— Межгорье — это Кузъелга, что ли?

— Вроде так его раньше называли. Или деревню, которая на его месте стояла...

— И чем ты на службе занимался?

— А вот это — уже секрет, о котором я подписку давал. Причём, на 25 лет... Хотя, блин, что там секретного? Внешний периметр города и объекта охранял. К этой норе в гору нас на пушечный выстрел не подпускали, а подписку содрали, будто я супер-оружие какое-нибудь разрабатывал.

За разговорами мы доехали до спуска к Белорецку, в самом низу которого сгрудилась кучка машин.

— Вы, Иван Андреевич, ремень пристегните, а то, похоже, гайцы белорецкие опять сегодня злобствуют.

Дедок недоумённо захлопал глазами. Блин, да из какой он задницы выпал?!

— Ремень, говорю, застегните, — подёргал я за лямку, перечеркнувшую мою грудь. — Справа над плечом у вас. За защёлку потяните, и её сюда воткните.

— Не тянется... — растерянно пробормотал попутчик.

— Чуть отпустите, а потом плавно вытягивайте, — терпеливо объяснил я, хотя уже начал понемногу закипать от бестолковости попутчика.

Тот со второй или третьей попытки всё-таки дотянул чёрную ленту до гнезда, но воткнуть наконечник ремня в гнездо у него всё никак не получалось. Пришлось отобрать треклятую металлическую блямбу и в темпе вщёлкнуть в паз.

— Вы что, никогда ремнём безопасности не пользовались?

— Да откуда ж они в нашей глуши? — развёл руками пассажир.

Я уже собрался выматериться в адрес той деревни, где провёл последние лет тридцать Иван Андреевич, но вовремя поймал себя за язык: в здешних горах действительно были такие медвежьи углы, куда добраться можно исключительно на тракторе или «Урале». Так что мой чудо-уазик для их жителей — не просто диковинка, а невидаль невероятная. Вон, как старичок рассматривает этот советско-итальянский гибрид, пытаясь понять, что за автоэксклюзив его везёт.

Ну, да. Не только старичок. Сейчас и работники жезла и свистка начнут докапываться...

Крупный гаишник с «ксюхой» на ремне, сделав стойку на «зубастые» шины и тонированные задние стёкла, помахал жезлом и продемонстрировал, куда припарковаться.

Фамилию он свою пробормотал настолько невнятно, что на слух это воспринялось как «млацант Траливалин». Зато очень внятно объяснил, за что из меня сейчас будет бабки выдаивать:

— Почему нарушаете законодательство и задние стёкла затонировали? Кстати, заключение завода-изготовителя о том, что изменения, внесённые Вами в конструкцию автомобиля, не ухудшают его безопасность, имеются?