Баллада о неудачниках (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 28

— Забирай свой груз и уходи.

— Что? — тут же перестал рыдать этот гаденыш.

— Убирайся. Вместе с товаром. На этом будем считать, что мой долг закрыт. Еще раз увижу в Нортгемптоне — не обижайся. Сожгу весь груз, а тебя передам Марку.

Манси открыл было рот, посмотрел на меня, подумал и закрыл.

Я сочувственно потрепал его по плечу.

— Выше нос, задохлик. У всех случаются неудачные дни.

— Да иди ты…

— Что?

— Иди с миром, — лицо у Манси было такое, будто он орех больным зубом раскусил.

— И тебе не хворать.

Мы прошли опустевшую уже темную залу, в которой валялся один-единственный бедолага. Кажется, тот, что с лестницы упал. Голова у него была странно запрокинута так далеко, словно он пытался разглядеть что-то у себя между лопатками. Да уж. Когда не везет, то не везет. Я ведь этого чудилу даже пальцем не тронул.

Оглядев разоренную комнату, я повернулся к Вилл:

— У тебя будут неприятности?

— С чего вдруг? Немного телекинеза и терморегуляция. Я этими заклинаниями мороженое делаю. Никакой боевой магии, сугубая бытовуха.

Вилл поставила на стол две кружки. На одной был нарисован красный цветок, больше всего похожий на помесь вишни и капусты. На другой красовалась толстая пестрая птица. В жизни такого монстра не видел, и слава тебе, господи. Это не птица, это кабан в перьях.

— Зачем ты это покупаешь?

— У тебя претензии к моему художественному вкусу?

— Нет, ну что ты, — я подцепил ближайшую кружку, щедро сыпанул сахара и зазвенел ложкой о толстые глиняные стенки. — Просто интересно.

— Народные промыслы. Примитивизм как отказ от усложненных, искусственных форм. Наивный и прекрасный мир фольклора.

— Деньги лишние?

— Типа того. Ну посмотри, ведь прелесть же! — Вилл ткнула мне в нос свою вишневую капусту.

— Да. Прелесть.

Кошмар. Даже я лучше рисую. Какая сука ей это впарила? Найду живописца — руки оторву.

— Как-то неискренне ты это говоришь. Не от души.

Хм. Да неужели.

Вилл помолчала, нервно сцепила пальцы.

— Марк, мне нужно с тобой поговорить.

О господи. Адам, куда подевалось яблоко? Ной, у меня есть новости. Иов, сюрприз! Есть фразы, от которых нельзя ждать добра.

Вообще.

Абсолютно.

— Говори, — обреченно вздохнул я.

— Не то чтобы я предъявляла тебе претензии, наоборот, я очень благодарна за помощь, ты многое для меня сделал…

— Короче.

— Ладно. Короче. Какого хрена, Денфорд? Что это было? Мы договаривались, что просто зайдем и зададим вопросы. Какого дьявола ты вместо «здравствуйте» вынес дверь?!

— И что? Они были преступниками.

— Тогда мы не были в этом уверены!

— Серьезно?! Люди проходят через твой круг втайне, никого не предупреждая. Люди провозят то, что им не разрешали провозить. Люди складывают это у себя дома. И кто же они такие? Странствующие монахи?!

— А если этих людей всего лишь попросили отвезти груз по определенному адресу? И они понятия не имели, что именно везут?

— Тогда какого дьявола они бросились на меня с оружием?!

— Потому что ты высадил дверь и ворвался в дом с мечом!

— Если ты была против, зачем пошла туда вслед за мной?!

— А что мне было делать? Ждать, пока тебя на крыльцо по кускам выкинут?

— Я бы справился!

— Да, конечно!

Мы злобно таращились друг на друга через стол, как два кота перед дракой.

— Какая разница, кем они могли быть? Они были преступниками, и мы это выяснили!

— О да! Одному свернули шею, двоих покалечили. А если бы это были обычные слуги? Как бы ты себя чувствовал?!

— Усталым! — грохнул я кружкой о стол. Глина треснула, и малиновый отвар тонкой струйкой потек мне на пальцы.

Ох. Черт. Я же несильно ударил.

Нелепая птица укоризненно смотрела на меня круглым синим глазом.

Вилл молча бросила через стол тряпку. Соорудив из нее плотину, я запрудил липкий ручей и попытался зажать ладонью трещину.

— Давай сюда. Я выброшу, — протянула руку Вилл. Я сидел с этой несчастной чашкой как дурак, с пальцев капала розовая вода.

— А ты ее не заколдуешь?

— Проще выбросить. Я посуду хреново чиню. Минусы узкой специализации. — Вилл выплеснула остатки отвара и с силой швырнула чашку в корзину для мусора. В плетеные стенки ударили осколки.

— Держи, — поставила Вилл передо мной другую чашку, ровного и скучного болотного цвета.

— Скажи мне, у какого гончара ты брала посуду. Я куплю такую же.

— Да хрен с ней. Ты прав, дурацкий был рисунок, — Вилл хмурилась. От этого у нее на лбу у нее проступали две морщинки — одна короткая и одна длинная.

— Нормальный. Красивая птица, честно.

— Ага, с перьями.

Я чувствовал себя виноватым, и это было дерьмовое чувство. Мне нужно было что-то сделать. Прямо сейчас. Немедленно. Склеить эту гребаную чашку. Купить новую. Купить пять новых. Швырнуть в стену вторую чашку — с уродским вишневым цветком. Что-нибудь.

Ну мать же твою. Какого хрена этот мудак лепит такие хрупкие чашки? Чуть стукнешь — и пополам разваливается. Завтра найду этого сукина сына. Найду и весь товар ему об голову переколочу. Сволочь.

— Хорошо, — медленно выдохнул я. — Ладно. Ты недовольна результатом. И что бы ты сделала на моем месте?

Вилл села напротив меня, положила на стол сцепленные руки.

— Проследила бы за домом подольше. Собрала информацию.

— Выяснила, что двое из пяти — слуги, которые, вероятно, ни в чем не замешаны… Отлично. И что дальше?

— Дальше… Постучала бы в дверь и представилась.

Несколько секунд я таращился на Вилл, осознавая весь безграничный идиотизм этого плана.

— Ты… прости… что?

— Представилась бы. Если слуги поймут, что я не грабитель, а страж закона, они не будут участвовать в стычке.

— А если преступники поймут, что ты страж закона, они поднимутся на второй этаж и нашпигуют тебя арбалетными болтами!

Только полный идиот любезно предупреждает врага о нападении. Идиот и самоубийца.

— Я же не говорю, что это более безопасный вариант. Я говорю, что он более правильный.

— Более правильный — это и есть более безопасный!

— Я сюда шла не для того, чтобы свою безопасность обеспечивать! Хотела бы спокойной жизни — научилась бы вышивать гладью!

— Вот лучше и научилась бы! — схватился за новую чашку я, но опомнился и аккуратненько отодвинул в сторону. — Много ты чужой безопасности наобеспечиваешь, если сама подохнешь!

Идеалистка, мать твою. Сэр Персиваль в сияющих доспехах.

У деда моего старший брат был. Весь в идеалах и убеждениях, как дворовый пес в блохах. Отправился в Крестовый поход и помер на корабле от поноса, так и не доплыв до Святой земли. Тело благородного сэра Раймунда выбросили в море, а его младший брат унаследовал титул и земли.

Будешь сражаться за идею — останешься, как дурак, с идеей. Могилы нет, а идея есть.

Вилл смотрела на меня в упор, прикусив губу.

— Это твой выбор — пожал плечами я. — Если уж ты дожила до своих лет и все еще дышишь — наверное, знаешь, что делаешь.

Но присмотреть за тобой нужно. Крестовые походы — паршивая идея. Там умирают часто.

Спать оставалось всего ничего. Восток уже светлел, и в ветвях уже шебуршили, перекликаясь, воробьи.

Хорошо быть птицей. Жри. Спи. Окучивай самок. На головы кому хочешь гадь. Не жизнь, а красота. Я бы не отказался. Ну, не воробьем, конечно, но хотя бы соколом — с удовольствием.

Сбросив второй сапог, я завалился, не раздеваясь, на кровать, и закрыл глаза. В голове шумело, как с перепоя, мысли вспыхивали и гасли быстрее, чем я успевал додумать их до конца.

Кто еще знает о круге? Король, пара доверенных лиц — и я? Ха! Да я в отличной компании! Утрись, Паттишалл. Считай налоги, лови разбойников. Денфорд то, Денфорд се. В жопу иди, Паттишалл!