Оживший камень (СИ) - Кас Маркус - Страница 11

В моей руке лежал вполне себе настоящий компас, немного потускневший и с царапиной на стекле. А статуя лишилась одной руки.

Где-то на соседней аллее прозвучали голоса и смех, так что я поспешил скрыться с места преступления, ещё раз мысленно извинившись.

Словно заправский разбойник, шел на выход я неторопливо и со скучающим видом. Галантно кивал встречным мужчинам и улыбался девушкам. Даже самый параноидальный служивый не заподозрил бы в элегантном молодом человеке преступника.

Меня отчего-то это веселило, хотя я просто забрал то, что принадлежало мне.

И теперь эту добычу предстояло выгодно сбыть.

А значит мой путь лежал туда, где в городе самые дорогие лавки антиквариата, амулетов и артефактов. Пройтись, присмотреться к торговцам и выбрать самого перспективного. Нужно найти человека, который и в будущем сможет помогать мне.

Уже у ворот Летнего сада я услышал позади свисток жандарма истошный крик:

— Тревоооога! Вызывайте гвардию!

Обернулся, как и все выходящие, посмотрел недолго и спокойно ушел. Бедняжке Сильвии скоро достанется много внимания, которого она всегда так стеснялась.

Мимо императорского замка, по брусчатке Садовой улицы и вот уже арки самого престижного торгового дома — Гостиного двора.

Дальше над центральным проспектом возвышалась башня городской думы, а с другой стороны ещё одно величественное строение, которое я планировал посетить. Императорская публичная библиотека.

Направление мне подсказал консьерж в фирменной ливрее двора, встречающий у входа. Его мой внешний вид удовлетворил, так что он любезно поздоровался, объяснил, куда мне идти и пожелал самых удачных покупок.

А вот сомнительного типа, следующего за мной, не впустили.

Внутри было тихо, прохладно и ненавязчиво пахло чем-то цветочным. По галерее прогуливались парочки, явно не заинтересованные покупками вообще. Для них это было просто спокойное место, защищенное от посторонних взглядов.

Я зашел в пару лавок, присматриваясь к ассортименту. Цен указано не было нигде. Да и представленные образцы старины меня не сильно впечатлили.

Очередная лавка с виду ничем не отличалась от соседних. Богато украшенный фасад, притемненные витрины и золотые буквы на вывеске: «Батист».

Зато едва войдя внутрь, я понял — это оно.

Здесь среди рядов изящных шкафчиков буйствовали стихии. Сотни артефактов давали такой фон, что я не позавидовал бы тому, кто здесь проведет день без защиты.

На стене было развешано зачарованное оружие, а за стеклом прилавка переливались всеми цветами зелья в разнообразной таре.

К тому же снаружи не было заметной таблички «поставщик двора его императорского величества», что я тоже учитывал. Работая с императорским двором, будешь осторожен в сделках. Да, наверняка и среди таких купцов были те, что проворачивали не самые законные дела. Но им в доверие входить слишком долго.

Да и внимания высшего света мне пока к себе привлекать не хотелось.

Поэтому моя радость была неприкрытой и вышедшего ко мне служащего я встретил с широкой улыбкой.

Он тоже приветственно скалился. Наши улыбки испарились одновременно.

Вот теперь моя память ожила. Батист — это фамилия. А передо мной зверел её самый горячий представитель, Фёдор Жанович. И я ему уже как-то продавал артефакт, с большим таким сюрпризом…

— Вознесенский, — произнес сквозь зубы он и шевельнул рукой.

За спиной щелкнул замок на двери, закрываясь.

Мой старый знакомый Федя, или как я его раньше ласково называл, Жаныч, сразу долбанул стихией, даже не поздоровался.

Манеры, конечно, ни к черту.

От удара я увернулся, заранее его почувствовал. Дверь, куда попал воздушный сгусток, вздрогнула, но уцелела. Неплохая защита, нужно будет поинтересоваться чьих рук дело.

От второго, третьего и последующего ударов я тоже изящно ушел, не особо напрягаясь. Но вот витрина прилавка не выдержала и взорвалась осколками. Оттуда повеяло каким-то дурманом и он довольно быстро распространялся по лавке.

Батист махнул рукой в том направлении и воздух вытянул всё куда-то под потолок.

Я же воспользовался моментом, чтобы по-дружески предупредить:

— Ну ты же только себе хуже делаешь.

И ловко присел — стихия пронеслась над головой и выбила с держателя саблю, украшенную драгоценными камнями. Она удачно упала мне прямо в руки, я оценил баланс и выставил оружие перед собой.

— Ой не смеши меня, граф! — скривился Федя. — Где ты, а где холодное оружие! Положи его, пока не порезался.

Удивить его я мог, что мне фехтование, баловство. Тем более с таким прекрасным образцом кузнечного мастерства. Но убивать я сына купца не хотел, это было бы невыгодно.

Батист попытался выбить оружие стихией и не преуспел. Надо хорошо знать свой ассортимент! Камешки-то не только для красоты, но и для пользы. Например, вот этот немного мутный изумруд был зачарован на то, чтобы оружие из рук как раз не выпадало.

— Хм, — задумался Жаныч и прекратил атаки.

Горячий, но отходчивый. Вот и сейчас он потерял запал и заметил таки разрушения, которые сам и нанес. Батя его по голове не погладит, уж очень суровый мужик, беспощадный даже к родне.

— Федор, давай поговорим, — я опустил саблю, но из руки не выпускал.

— Федор, вот как, — усмехнулся Батист. — Я тебя сколько просил называть меня по имени? Бесполезно. И ведь так прикипело это Жаныч, теперь уже никто иначе и не зовет. А я и привык, знаешь. Даже понравилось, тем более после… Ай, ну поговорим, так поговорим.

Он оглядел с грустью разгром и тихо пробормотал:

— Отец бы мне башку оторвал за такое.

Получается, Жан Карлович отбыл в лучший мир. А это значит, что Федя теперь владелец всего этого богатства. И дело мне иметь именно с ним.

Что же, тем более лучше договориться.

Не так сильно я ему насолил. Пошутил не очень удачно, было такое.

Федя вообще был необычным представителем купечества. Матушка его, хрупкая француженка, привила отпрыску чувство прекрасного, любовь к поэзии и наивность во всем, что не касается деловых вопросов. В последнем его как раз натаскивал отец.

Но парень фанатично стремился к высшему обществу, как идеалу воспетого поэтами благородства, но общество посмеивалось над сыном купца. Благородно, за спиной.

Да и прошлый я недалеко от этого уходил. Впрочем, шутил я надо всеми, но и Батисту доставалось, так как виделись в светских салонах мы часто. С Федором дружили и привечали его из-за отца, ясное дело. Батист-старший мог достать такие диковинные штуки, которых не найдешь в открытой продаже.

Хороший мужик был, пусть и с буйным нравом.

— Соболезную, Федор, — искренне сказал я. — А поводу того арте…

Рано.

Батист налился краской и рванул ко мне, уже врукопашную. Саблю пришлось отбросить, ну не рубить же его, в самом деле.

Габаритами парень пошел в отца, а тот явно в матерого медведя. Я вообще подозревал, что он был анималистом высшего ранга, из тех что оборотнями становились, но сейчас уже не проверить.

Кулак его наследника, размером с мою голову, врезался в стену позади меня и оставил глубокую вмятину.

Утомлюсь я тут с ним танцевать…

Мой удар был несильный, но очень меткий — прямо в кадык. Не сломать, но чуть повредить, чтобы нападающий остыл и подумал о поведении в отсутствии кислорода.

Федя захрипел и потянулся к горлу, но я его остановил.

— Лучше не трогай, хуже будет. Присядь-ка аккуратно, вот так, и голову задери.

Несколько хлопков по лбу, осторожные движения вдоль кадыка и хрящи встали на место. Батист сделал несколько неуверенных вдохов и выдохов, и попытался просверлить во мне дырку своим взглядом.

— Федор, не хочу я тебя калечить, — мирно улыбнулся я. — Но перед твоей настойчивостью могу и не устоять. Так что предлагаю только один раз. Заключим перемирие на взаимовыгодных условиях? — я протянул ему руку.

Батист в вопросах душевных эмоции скрывать не умел, так что на его лице отобразилась серьезная внутренняя борьба. Он страстно желал мне навалять, это зачатки ментальной магии мне позволяли почувствовать. Особенно такое сильное желание.