Кошки-мышки, или Зло пожаловать в семью - Верхова Екатерина Сергеевна - Страница 2

Тот факт, что я была в числе самых невыносимых детей всей империи, единственное крохотное темное пятнышко на белоснежном полотне репутации моей бабули. Разумеется, никому не известное. И это не остановило ее пристроить меня сперва в академию гувернанток, а после – в семью Дагмеров.

Зарядив Котоффа толикой магии, я направила мысленный образ той, на кого ему предстояло поохотиться. При воспоминании о собственном белошкуром кошмаре я поежилась. Команду нежить приняла легко и непринужденно. Вновь потянувшись, он скользнул краем черепа по моей ноги – ластится? – и с хищной грацией прыгнул во тьму.

Мда, не хотела бы я такой кисе попасться на голодный желудок… Клыки он явно унаследовал у своего отца. У мыши нет и шанса скрыться от такого зверя…

– Мы-ы-ышку жалко, – вдруг всхлипнула носом я и осеклась. Чтобы я поставила два этих слова рядом?! Даже в самых смелых фантазиях сложно было представить.

– Ну, еще не поздно все отменить, – флегматично отозвался лорд Дагмер, хотя удивление в его глазах не переставало плескаться с момента моего визита в его кабинет.

Ну не-е-ет… Я не против существования мышей. Но желательно за десятки километров от меня. Та мышь, что подослали дети, заговоренная – а потому пока ее мелкие зубы не вонзятся в мою шею и не высосут всю кровь, явно не успокоится.

Зачем маленькой мышке моя кровь я не знала, но в моей голове все рисовалось именно так.

На этом мы с Корином Дагмером пожелали друг-другу хорошей ночи и, как ни в чем не бывало, разошлись по своим комнатам.

Комната, которую выделили для приехавшей гувернантки, была выше всяких похвал: с тремя высокими окнами, светлыми гардинами, в светло-голубых тонах, с новой мебелью. Просыпаться в такой – невероятное блаженство.

Потянувшись, я сверилась с часами. Поспать удалось всего ничего, я никак не могла избавиться от мысли, что слышу, как скребутся по полу маленькие коготочки, как раздается в ночи едва различимый писк, в котором отчетливо слышится “Я тебя виж-ж-ж-жу!”.

Но на любую заговоренную мышку найдется заговоренная нечисть в воплощении кота. Он просто обязан расправиться с грызуном. Этим я себя и успокаивала.

Вот только встав с постели, я обнаружила Котоффа Седьмого разлегшимся на прикроватном коврике в обнимку с… палкой колбасы. Изрядно пожеванной, но вполне узнаваемой. Конечно же, светлому ковру такое соседство с едой не понравилось

– Да ты не Котофф, ты Скотофф какой-то! – буркнула я.

Интересно, на что он рассчитывал? У кота ни желудка, ни вкусовых рецепторов не наблюдалось, однако в колбасу он вцепился с маниакальной преданностью. Судя по всему, мышь лишь раззадорила аппетит. Стоит найти ее тельце и упокоить с миром, пока дети не проснулись.

Умывшись и одевшись, я приступила к задуманному. Заодно решила разведать территорию поместья.

Три этажа, порядка десяти гостевых спален, четыре просторных зала общего пользования, в одном из которых я обнаружила рояль, огромная библиотека и крыло для слуг. Для столь богатых и влиятельных аристократов – так обозначила бабуля – даже скромно, но при том уютно и оформлено со вкусом.

Вот только мыши я нигде не обнаружила. Даже на кухню заглянула, заодно поздороваться с кухаркой и ее помощницами.

– Все, вы уже уезжаете? – по-своему поняла она мой утренний заход.

– Нет, – удивилась в ответ. – С чего бы?

Каюсь, о работе гувернанткой я никогда не мечтала. Вот только и выбора у меня не было.

– Думала, уже к вечеру эти маленький мерзавцы вас доконают. Вы ж юная совсем, – простодушно отозвалась кухарка по имени Пэм.

– Юная и крепкая, – уверила ее я. И захотела перевести тему. То, что детей слуги не любили и опасались, еще вчера бросилось в глаза. От этого отчего-то было неприятно. – Через сколько нам надо быть готовыми к завтраку?

– Завтрак мы подаем к восьми, мисс, – отозвалась одна из подопечных Пэм, молодая темноволосая девушка с открытым чистым взглядом. Она пока мне нравилось больше всех. Хелли, вроде.

А времени до завтрака оставалось всего ничего. Не стоит с первого же официального дня работы нарушать режим. В академии говорили, что режим – основа всех основ.

– Благодарю! – добродушно улыбнувшись, я решила идти будить детей к завтраку.

Сегодня будет тяжелый день.

***

А теперь настало время к подготовке плана мести. Месть должна быть яркой, хлесткой и… воспитательной. Я не ставила цели обидеть этих детей или задеть, я просто принимала их правила игры. Хотят шкодить? Я поддержу, но по-своему.

Насколько мне известно, с ними не задерживалась ни одна из нянь. Самый долгий срок – месяц. Я же попробую побить этот рекорд, в этом и заключалось мое пари с бабулей.

Перед тем, как сюда отправиться, у меня с ней состоялся жаркий спор. Я убеждала ее, что быть гувернанткой попросту не смогу, она напоминала о наследии семьи, о важности “нашей” работы. В конце беседы она все тем же сдержанным и холодным тоном предложила:

– Давай так, Аннета. Сможешь продержаться в три раза дольше, чем предыдущая гувернантка, будешь заниматься, чем хочешь. Хоть языками, хоть художествами своими, хоть некромантией.

– И сколько она продержалась? – с подозрением поинтересовалась я, понимая, что придется согласиться. Мои аргументы разбились о стену бабушкиной стойкости.

– Месяц.

– Мне надо продержаться всего три месяца? – я обомлела от неверия в собственное счастье.

– Зря ты полагаешь, что всего. Дети там и правда не простые.

Пожалуй, это может быть даже интересно. Куда интереснее, чем если бы меня отправили к детям, которым еще с пеленок вдолбили палку в спину, чтобы сидели ровно, а вместо сказок на ночь зачитывали расписание на следующий день. “Подъем в шесть, зарядка в шесть двадцать, завтрак в семь, занятия по фортепьяно …” – гувернантки с таким подходом у меня тоже были. Бабуля тестировала на мне все возможные подходы, которые могли бы применить ее подчиненные.

Знай врага своего в лицо – это я тоже четко уяснила, потому прокрутила в голове все факты, что я знала о близнецах.

Семья Дагмеров была одной из самых крепких и дружных семей во всей империи. Они редко обращались к услугам гувернанток, предпочитая им семейное воспитание и приходящих преподавателей по особым наукам, хотя могли себе позволить хоть с десяток высококвалифицированных нянь. Они вели успешное дело по огранке магических накопителей, которыми пользовались во всей империи.

Вот только идиллия разрушилась в один момент – пожар в родовом имении унес жизни большинства представителей семьи. В живых остался только Корин Дагмер – младший из сыновей – и двое его племянников.

О том пожаре писали во всех газетах, трубили на каждом углу, потому мне было известно, что произошло пять лет назад. Поговаривали даже, что сам Корин приложил руку к поджогу, чтобы заграбастать себе все наследство.

Сплетни. К ним я всегда относилась равнодушно.

Близнецам было по семь лет, когда не стало их родных и близких – слишком взрослый и осознанный возраст для того, чтобы что-то не понимать.

По отношению к Джинет и Астору я не испытывала жалости – уверена, с их тяжелейшей биографией, они испробовали ее ложкой с горкой, только и успевай проглатывать – нет, никакой жалости, им это лишь навредит, окунет в боль прошлого. К этим детям у меня были другие чувства… что-то близкое, родное. Кажется, я чувствовала себя так же, когда потеряла маму. Тогда мне все казались чужаками, а мир виделся враждебным и недружелюбным.

Несмотря на множество комнат в поместье и сравнительно взрослый возраст детей, спали они в одной комнате.

– Доброе утро! – громогласно поставила их перед фактом, заходя в их спальню.

Тут буйствовал хаос. Декоративные подушки с кроватей были раскиданы по полу, у одного окна возвышалась целая куча разных игрушек, которыми явно не пользовались, у второго – гора книг.