Светлейший. Отпуск не по плану (СИ) - Хай Алекс - Страница 23

Ага. А еще пятнадцать лет назад вас с отцом подставили и отправили в ссылку. Это чистые методы? Гниль, если она есть, всегда найдет лазейку, чтобы выбраться наружу.

Андрей бросился на колени.

— Ваша светлость! Мне нет прощения, я это осознаю! Но прошу лишь пощадить мою семью! Делайте со мной все, что угодно, но, молю, не дайте этому поступку разрушить жизнь моему сыну…

Мы с матерью одновременно на него уставились. Нет, про аристократов всякое говорят, я понимаю. В семье, как говорится, не без урода. Но это ж каких басней надо наслушаться, чтобы…

— Андрей, я не имею морального права осуждать вас за этот поступок, — заявила княгиня. — Вы защищали свою семью. А семья и кровь — самое важное. Это то, ради чего стоит жить и то, ради чего можно умереть или рискнуть всем. Ваших жену и детей сейчас осматривает лекарь, им будет оказана вся возможная помощь. Что до истории, в которой вы оказались замешаны… Вам сейчас опасно находиться в Петербурге и в Выборге, поэтому я отправлю вас на некоторое время в Тихвин на нашу дальнюю дачу. Для вас там найдется работа, и ваша семья сможет спокойно восстановиться.

— Ваша светлость…

— Однако впредь я не потерплю замалчивания проблем, Андрей. Надеюсь, подобное более никогда с вами не случится. Но в следующий раз, если вы действительно намерены сохранять верность моему Дому, сообщайте обо всех угрозах и неприятностях.

Андрей поцеловал руку матери и вернулся на диван.

— Что до вас, Федор…

— Тихонович, ваша светлость.

— Я благодарна вам за помощь, Федор Тихонович. Моя помощница рассчитается с вами и компенсирует все неудобства. Надеюсь, этих средств с лихвой хватит и для вашего молчания. Сейчас нам не нужны скандалы.

— На вашем месте я бы тоже отправился в Тихвин, — сказал я. — Или в другое отдаленное место. Вас могут начать искать.

Водитель мола кивнул.

— Что ж, теперь, раз мы уладили первые формальности, вы можете быть свободны…

Речь матери прервал настойчивый стук. Аграфена приоткрыла дверь, и я увидел местного управляющего Павлова. Он что-то прошептал помощнице, и та, кивнув, вернулась к матери.

— Вы свободны. Кажется, у нас сегодня день визитов.

Андрей и Федор спешно ретировались за дверь, а непонимающе уставился на женщин. Аграфена вышла, а затем вернулась в компании высокого темноволосого мужчины в строгом сером костюме.

Легко поклонившись, он тут же направился к матери. Судя по военной выправке и хорошей форме — силовик. Лет сорока… И физиономия как с обложки журнала. Такими в кино показывают «хороших парней».

— Женя! — воскликнула мать и бросилась к нему.

Женя⁈

Мать даже имя Аграфены никогда не сокращала!

Мы с Феней ошарашено уставились на княгиню. Мужчина прикоснулся к перстню на руке матери, а она, приняв приветствие, заключила его в теплые объятия.

— Ваша светлость, ей богу, простите за этот маскарад с пирожными и запиской, — смущенно проговорил гость. — Я получил донос слишком поздно, пришлось действовать через начальника поезда.

Матушка обернулась к нам.

— Позвольте представить вам Евгения Черкасова, — улыбнулась она. Эта встреча явно снизила градус напряженности. — Алексей, я рассказывала тебе о нем. Евгений Александрович — бывший сослуживец твоего отца.

Так вот он какой, этот Енот-потаскун! Ну да, физиономия у него привлекательная, хоть портрет пиши. От дам наверняка не было отбоя. Впрочем, обручального кольца на его пальце я не увидел.

Я мельком взглянул на Аграфену. Она что, покраснела⁈

Черкасов мгновенно узнал во мне сына княгини и сейчас ждал, когда я представлюсь. Я протянул ему руку.

— Алексей Иоаннович, младший сын его светлости. Рад знакомству.

— Евгений Александрович Черкасов, экспедитор Четвертого отделения, — он пожал мне руку. — Наслышан о вашей светлости. И безмерно рад знакомству воочию.

Надо же! Значит, бывший сослуживец отца ныне подался в спецслужбу. Четвертое Отделение занималось вопросами контроля магической силы. Что-то вроде отдельного Корпуса жандармов, созданного приглядывать за одаренной аристократией.

Обручального кольца у Черкасова не было, зато на левой руке красовался золотой перстень с рубином. Рубиновый ранг. Неплохо. Насколько я знал, штат экспедиторов Четвертого отделения состоял исключительно из одаренных с рангом не ниже Опалового. Что логично: чтобы приструнить мага, нужно самому быть достойным магом.

Матушка пригласила гостя сесть, и тот, заметив спящую троицу на ковре, наградил княгиню многозначительным взглядом.

— Гляжу, вы решили вспомнить юность, ваша светлость?

— А, вы об этом… Нет, Женя, это дело рук моего сына. Как видишь, пошел в меня…

Увидев недоумение в моих глазах, Черкасов улыбнулся.

— Лет двадцать с небольшим назад на вашу матушку попытались устроить покушение… Какие-то молодые революционеры обвешались с ног до головы артефактами и надеялись ее похитить. Собственно, тогда ее светлость притащила двоих на себе в Петропавловку и бросила перед ногами шефа Тайной полиции…

Мы с Аграфеной вытаращились на светлейшую княгиню. Мда, я многого не знал о матушке…

Анна Николаевна лишь пожала плечами.

— Я же говорю, сын весь в меня…

Аграфена распорядилась обновить напитки, и Черкасов с удовольствием пригубил чашку ароматного кофе.

— Я очень рада твоему визиту, Женя, но не могу понять одного, — задумчиво сказала мать. — Если ты получил донос и успел нас предупредить, почему же не отправил группу на вокзал? Ваши люди могли бы перехватить злоумышленников…

Черкасов осторожно поставил чашку на блюдечко — удивительно, что тончайший фарфор не треснул в его здоровенных пальцах.

— Дело в том, ваше сиятельство, что это был неофициальный донос. Более того, анонимный. Я не имел права отравлять группу без согласования начальника отдела. А вы знаете, какая это бюрократия… Да и время поджимало, так что я просто вас предупредил. И сейчас я здесь именно потому, что обязан отработать информацию.

Он снова перевел взгляд на три лежащих тела.

— И, судя по всему, донос оказался правдивым… Расскажите, что произошло.

Матушка жестом велела мне поведать, как все было. И чем дольше я говорил, тем выше поднимались брови на лице экспедитора.

— Сколько вам, говорите, лет?

— Семнадцать, Евгений Александрович. — Я уже привык к этому вопросу. — В декабре будет восемнадцать.

— И вы проделали все это… Самостоятельно? Без помощи артефактов?

Ну, парочка защитных игрушек у меня всегда была при себе, но я ими не особенно пользовался. Нет смысла, когда собственный Потенциал настолько высок.

Матушка с гордостью улыбнулась.

— Воистину, юноша пошел в вас, — вздохнул Черкасов, встретившись глазами с матерью. — Даже не знаю, что и сказать… Кроме того, что буду вынужден завести на вашего сына дело.

Это меня не пугало. В Четвертом отделении была папочка на каждого из одаренных. Не имело значения, подтвердил аристократ свой Потенциал или нет, записи все равно велись. И я не сомневался, что дело на меня завели уже очень и очень давно. Просто сейчас дополнят несколькими отчетами.

Другой вопрос — кому именно сейчас подчинялось Четвертое отделение и в чьих интересах действовало. Власть в руках Совета регентов. Сам по себе Совет — структура неоднородная, и там тоже велись подковерные игры.

Я помнил, что шефом Четвертого отделения был князь Дмитрий Михайлович Щербатов. Один из немногих обладателей Алмазного ранга, дожавший его из Изумрудного потенциала. Князь Щербатов даже входил в Совет регентов наравне с рядом других министров. Личность темная, несмотря на громкую фамилию и древний род. Как, впрочем, и полагалось человеку, занимавшему подобную должность.

Но вот на чьей стороне играл Щербатов? И действительно ли можно доверять этому красавчику Черкасову?

— Я все понимаю, Женя, — кивнула мать. — Ты должен выполнять свою работу. И все же благодарю тебя за предупреждение. Эта атака… Доставила бы нам немало хлопот.